Доза - Алиса Истомина

— Привет, — Кай как всегда застенчиво заходит в «Кокон». Соломина с невероятным спокойствием, со свежей головой подходит и целует его в пухленькую щёку.

— Как ты? — спрашивает он.

— Всё в порядке, зачем ты приехал?

— Мне нужен белый.

— Зачем?

— Не мне.

— Не верю. Лия попросила?

— Надо и всё.

— Сколько?

— Чтобы торкало, — Кай смеётся.

— Ну, как скажешь, мне плевать, чем вы там собрались убиваться.

— Хорошо, только не доставай меня, ладно?

— Ладно, только знаешь что, пока ты не встретил её, ты был другим человеком, понимаешь? А сейчас ты превратился в животное, которое долбит до момента, пока не начнёт ползать!

— Наверное, мне стоило остаться с тобой?

— Ты мне не нужен.

— Да я сниться тебе буду до дряхлой старости! Дура ты. Дай мне белого и я уйду.

— Да, конечно, ты прав.

— Да! Никакие белые джинсы, никакие кофты со спущенными плечами, никакие волосы, ничто, слышишь, ничто не заставит меня вернуться к тебе! Это всё зря, все твои старания — всё зря, мне плевать на тебя, как на девушку, я всегда любил тебя только как друга. А когда ты начинаешь истерить, я вообще тебя ненавижу. Ты лезешь мне в голову. Я хочу жить нормально, но не с тобой, понимаешь?

Соломина бросает пакетик Каю в лицо и тихо говорит:

— Выметайся.

В этот момент она выглядит как-то невероятно красиво, она похожа на Покахонтас, её пухлые губы раздулись, глаза полны воды. Кай не видит этой индейской прелести: её чёрных смоляных волос на обнажённых плечах, её стройных ног в замечательных белых джинсах, её крепкой груди, да плевать и на это! Она не такой уж плохой человек, да и бывают ли плохие — хорошие люди? Это всё так неопределённо. Ведь всё в мире состоит из субъективностей, а то, что называют объективностью — также есть результат соединения субъектов. Ценности, мораль, да всё, что угодно — это всё никакая не объективность, это чьи-то выдумки. Нет плохих и хороших людей. Есть только мы, и мы все чувствуем одинаково. Может, за исключением таких, как я: мы употребляем кучу всякого дерьма, чтобы стало хоть немного легче, получая обратный эффект, но, когда понимаем, что вся наркота — напрасность, просто не можем уже остановиться. И тогда нам становится ещё хуже.

Кай поднялся по прокуренной лестнице, дым уже впитался в эти стены и засаленный потолок. Подъезды хранят миллионы тайн, не так ли? Дверь в дом Лии. Для неё это был особый день — Кай пришёл в её комнату. Родителей нет, когда появятся неизвестно. Банально — традиционная ситуация. Мягкая маленькая кровать с кашемировым покрывалом, так тепло. Последние плюшки гашиша были лишние, когда состояние сознания изменено до предела (возможного для этого «продукта»). В такие моменты ничего не можешь говорить, только смотреть и что-то воспринимать. Немая сцена. Трогая друг друга, глядя в расширенные зрачки, краем глаз замечать, что стены и всё материальное вокруг растворяется. Это так чудесно. Это и есть доза, когда целуешься и смеёшься, говоришь глупости и снова целуешься. От прикосновений ты сходишь с ума, воспринимающее сознание заставляет тело работать в автономном от мышления режиме, оно всё чувствует гораздо интенсивнее обычного, но что происходит — ты всё равно не понимаешь. И руки сами трогают тело: и собственное и чужое. Лия и Кай. Он пытается стащить с неё майку, Лию это несколько смущает, вот она в одном лифчике, чёрные кружева зазывают Кая идти дальше. И всё так плавно, она целует его губы ненасытно. Он лежит на ней, а она плачет.

— Что за слёзы, маленькая моя? — Кай улыбается и смахивает слезинку.

— Я умру без тебя, Кай.

— Господи, как же я тебя люблю.

— Нет! Зачем? Зачем ты это говоришь? Молчи!

— Почему? Я не понимаю.

— Я так тебя люблю! — И она прижала его к себе сильно-сильно, как прижимают близкого перед долгим прощанием, как прижимают любимую собаку, которую нужно усыпить, прижимают с чудовищной болью и родством. Зная, что уже через минуту начнёшь скучать и корчиться от переживаний.

— У меня для тебя кое-что есть.

Кай поднялся с постели и полез в рюкзак, в комнате уже были сумерки. Лия с интересом приподнялась.

— Я кольца купил. Золотые. Обручальные. Выходи за меня?

…Что проносится в голове в такой момент. Надо выбирать первое — оно будет самым главным. «Да!» А потом уже остальное, оно не имеет значения.

— Я пошутил. — Он достал из рюкзака диск с концертом любимой группы Лии. Лицензия.

— Спасибо огромное, так приятно, я всего один раз тебе сказала, что они мои любимые.

— Пожалуйста, — Кай взял её за руку. Он сидел на полу, а Лия лежала на кровати и рассматривала обложку.

Проснулась Лия на кухне, смутно припоминая, что же было вчера ночью. Кажется, было весело, откуда-то появились две цветные таблетки, гидропоника. Уснули часов в 8 утра, как видно, кто где. Кажется, на Лии джем, ммм — вишнёвый. Чёрт, тут ещё мука. Вся кухня в муке. И в джеме!

— Кай, — Лия ползком пыталась добраться до своей комнаты, мука повсюду.

— Привет, — он неподвижно лежал в одних трусах, рядом с кроватью валялась одежда…

— Кай, надо прибраться, а то сейчас эти ироды завалятся, не дай бог.

— Да уж, — он улыбнулся.

Лия подвинулась к нему и поцеловала в губы. Как это много значит! Поцеловать человека, который рядом после пробуждения от сна. Просто так никто не станет этого делать.

Родители

Отец Лии поспешил на кухню.

— Алиса, — он обратился спокойно, — что происходит?

Когда тебя ещё прёт, кроме того, ты осознаёшь всю ситуацию, такой вопрос напрочь выбивает тебя.

— Знаете, молодёжь, я, конечно, всё могу понять, я могу понять то, что творится в доме, но мне никогда не понять ваших наркотиков! Никогда! — На последнем слове он прям зарычал. Мама Лии стояла за его спиной и плотно зажимала губы, словно жевала их.

— Выйди! Очисть моё пространство, избавь меня!

— Сука! Наркоманка, психопатка чёртова!

— Иди к чёрту! Вы, вы во всём виноваты!

— А вам, молодой человек, лучше уйти.

— Тебя никто не спрашивает!

— Это мой дом, и я не хочу вас тут видеть!

— Довожу до вашего сведения, что это и мой дом тоже!

— Ты меня просто достала, тварь!

— Иди на хрен, я не понятно выразилась?!

— Когда ты уже сожрёшь или что вы там делаете столько, что сдохнешь?

Мать начала плакать, уткнувшись в плечо отцу. Лия рыдала.

— Ненавижу тебя и твою суку тоже.

Кай взял за руку Лию и гладил ладонь. А потом ушёл. Дома, лёжа на диване, разглядывая потолок, отвлекаясь на фильм о Дракуле, Кай подумал: «А не бросить ли? Есть ли последняя доза?».

Сон Лии

Мы все сидели в большом безмебельном помещении, все в сборе, не хватало только Евы, помню осознанную нехватку именно этого человека. Как вдруг она вошла. С маленьким чемоданчиком в руках. Мы все внимательно наблюдали, когда она стала осторожно его открывать. В нём стояли непривычно вытянутые пробирки, закупоренные металлическими пробками. Дёма попросил Еву достать одну из них, чтобы мы могли посмотреть, что там. Это был какой-то прозрачный гель. Дёма открыл пробирку и втянул носом то, что там было. Я полезла в чемодан и тоже взяла стекляшку, на ней висела ложечка. Я стала есть этот гель. Кай заливал гель в какую-то специальную бумагу и курил, каждый нашёл гелю из колбы своё применение. Мы все разбрелись по комнате и припадочно веселились. Это было забавное помутнение рассудка.

Каждый делал с гелем то, что пришлось ему по душе.

В один момент Кай стал выдавливать гель из оболочки; тот плюхнулся на пол, а Кай стал топтать его ногой, но раздавить, никак не получалось. Гель можно было только употребить, понимаете? Нельзя убить то, что на самом деле не существует или же живёт только у вас в голове. Зато этим можно прекрасно пропитать себя. С головы до ног. Всосать это долбаное желе или пустить по венам. Неважно. Важно то, что вы могли бы просто не замечать его и пройти мимо, но слабость вас убила. И продолжает убивать.

Алиса проснулась.

— Кай, — его мама, такая молодая и красивая, вроде бы понимающая, погладила его по голове.

Я всегда думал, как это для матери иметь такого красивого сына, каково это? Что она чувствует — гордость или невероятную любовь?

Было утро, осеннее, но совершенно морозное. Кай слегка приоткрыл глаза и как-то сдвинулся в сторону.

— Кай, дорогой мой, ты так сладко спал, — она присела на постель, её каштановые волосы спадали на глаза.

— Да, даже не разделся, — он подёргал футболку, смятую на животе.

— Ты был вчера в университете?

— Нет, на днях появлюсь.

— И тренировки забросил, что случилось? Не хочешь поговорить? Как твоя жизнь, мальчик мой?

— Жизнь — дерьмо, — Кай рассмеялся.