Стратег (СИ) - "Пантелей"

Все эти мысли успели промелькнуть в голове Госпитальера буквально за мгновение и, услышав голос де Во, Великий Магистр решил покориться своей судьбе. Принимая цепь, он услышал тихий голос Ричарда: «Историю пишут победители. А победителями будем мы». Тогда Жоффруа де Донжону показалось, что король Англии читает его мысли и это его ответ на так и не заданные вопросы. Подтверждение его догадок.

Львиное Сердце решился основательно потрясти саму систему, а может даже и разрушить её до основания. Это было бы не удивительно, если бы он действовал как всегда – эмоционально и безрассудно, больше полагаясь на свою удачу, чем на здравый смысл, но после битвы при Яффе Ричарда будто подменили. Вождь крестоносцев в одночасье стал политиком. Расчётливым и осторожным. Но ведь так не бывает! За всем этим скрывалась какая-то тайна, и Госпитальер очень хотел её узнать, а пока… Пока нужно было затеять переговоры с хашашшинами – эти переговоры в интересах всего крестоносного движения, а значит и Ордена Госпитальеров в том числе. «Fais ce que dois, advienne, que pourra»[38] – вспомнил он недавно обронённую Ричардом фразу и душа его успокоилась. Ведь действительно – «Делай что должен и свершится, чему суждено». Всё очень просто. Аминь!

15 августа 1192 года большая часть английского флота ушла из Яффы. Накануне Ричард поставил задачу архиепископу Кентерберийскому. Тот направлялся в Прованс к Раймунду V, графу Тулузы и Сен-Жиля, герцогу Нарбонны, маркизу Готии и Прованса, чтобы договориться о браке его сына, будущего Раймунда VI и сестры английского короля Иоанне Английской. В той истории такой брак состоялся и даже был успешным, во всяком случае, сын у них получился достаточно героическим, поэтому его стоило ускорить. И брак, и получение такого племянника. Условием Ричард ставил присоединение Раймунда-младшего к своему походу, а венчание произойдёт в Иерусалиме, если будет на то воля Божья. В приданное за сестру он пообещал герцогство Среднего Египта со столицей в Гизе, вассальное королевству Египет, королём которого он планировал стать сам.

– Боюсь, граф Раймунд не пойдёт на такие условия, Сир.

Хьюберт Уолтер, архиепископ Кентерберийский, разумеется, не мог знать, что такой брак состоялся и без всякого египетского герцогства, старому графу важно совсем другое…

– Ещё как пойдёт, ваше преосвященство. Я гарантирую, что не буду впутывать его в мои отношения с королём Франков, даже настаиваю на его невмешательстве. Вот письмо, там всё изложено.

Старому графу осталось два года, за это время крестовый поход ещё не закончится, а с новым будет новый договор. Ведь он будет вассалом египетского короля, сам Ричард в успехе нисколько не сомневался. Салах-ад-Дину осталось полгода, а после его смерти у сарацин начнётся распря и настанет время собирать камни. В прошлый раз ему не хватило всего полгода терпения, а в этот всё будет иначе.

– Граф однажды уже запретил сыну присоединиться к крестовому походу, Сир, – осторожно напомнил Хьюберт Уолтер.

– Граф запретил сыну вставать под знамёна подлейшего из королей, Филиппа Августа. Это говорит о его мудрости. Он согласится, не сомневайтесь. Он сам женат на дочери короля и понимает, что это выгодная партия для его сына, даже без герцогства в Египте. После объявления помолвки, отвезите эту новость моей матери.

– Это может вызвать недовольство королевы Алиеноры, Сир.

– Обязательно вызовет, но ей придётся подчиниться. Пусть управляет Аквитанией, политикой теперь буду заниматься я.

Следующий месяц Ричард занимался укреплением лагеря. Вал и ров теперь исключали прорыв конницы, а построенные и пристреленные по квадратам лёгкие катапульты должны были неприятно удивить сарацин зажигательными снарядами из сырой нефти с запалом из прямогонного керосина. Далеко не напалм, конечно, но броню прожигать и не требуется, лошадей испугать хватит, и то ладно. Лагерь крестоносцев теперь нужно было брать штурмом, как крепость, но сарацины в окрестностях Яффы так и не появились. Вместо этого они вторглись в нейтральное до того княжество Антиохию, разбили выведенное им на встречу войско, пленили князя Боэмунда и его сына, графа Триполи, и осадили столицу княжества. Неделю назад.

Нужно сказать, что на княжество Антиохию, как и на графство Триполи, Ричарду было наплевать. Они отстранились от войны, предпочтя наживаться на поставках. И нашим, и вашим. Настораживало другое. Салах-ад-Дин теперь не пойдёт на Багдад, а значит вопрос с его кончиной может быть отложен. Зато вопрос о перемирии снялся сам собой, сарацины нашли себе более приятное занятие, чем умирать, штурмуя укреплённый лагерь крестоносцев.

– Сколько, по-вашему, продержится Антиохия, граф?

Жоффруа де Лузиньян, сеньор Монконтура, граф Яффы и Аскалона, ещё один дядя наших героев-приоров, братьев Лузиньянов, героем не был. Кроме того, он не был верным, а значит и благородным. Получив из рук Ричарда графство, отвоёванное им у сарацин, он продал своего благодетеля, как только стало выгодно.

– Сложно сказать, Сир. Возможно, она уже сдалась. Раз князь с сыном попали в плен, ничего исключать нельзя.

– Что скажете, барон?

– Даже если Антиохия держится, нам нечем её поддержать, Сир. – Барона де Во новость о проблемах в Антиохии совершенно не расстроила, скорее наоборот – «По делам вашим и воздастся вам». Здесь, по его мнению, был именно тот случай, и он вознамерился уберечь своего короля от благородного, но очень опрометчивого порыва.

– Сэр де Дампьер?

– Антиохию нам поддержать нечем, но Триполи отдавать нельзя, Сир, – коннетабль Шампани был ещё слаб после ранения, но глаза его горели. – Нужно послать туда гарнизон, пока эти греко-армяне[39] его не продали, спасая свои никчёмные шкуры.

– Триполи отдавать нельзя, – согласился Ричард. – Прежде всего потому, что туда должно вернуться наше посольство от хашашшинов. Сэр де Дампьер, возьмите на себя оборону графства моим именем. Подчиняю вам всех уцелевших вассалов графства Триполи и княжества Антиохии, кроме того, граф де Лузиньян предоставит вам полсотни своих вассалов, – король Англии вцепился взглядом в кадык графа, Яффе и Аскалона, но тот и не подумал возражать. – Сделайте из этих неженок-торгашей настоящих бойцов. Каждый шаг на юг, должен стоить сарацинам немалой крови. Не дожидайтесь осады, гоните эту ленивую сволоту во встречный бой. Сэр Жильбер, – король Англии повернулся к Тамплиеру, заменяющему Великого Магистра. – Чем вы сможете помочь?

– Без ущерба для обороны вашей Ставки, мы сможем выделить пятьдесят рыцарей и больше сотни мастеров этой, как её там…

– Артиллерии?

– Именно так, Сир.

– Отлично! Сэр де Дампьер, предоставьте оборону Триполи братьям-тамплиерам, а остальных гоните в бой, не жалея. Пусть их останется треть, или четверть, но оставшиеся в живых, должны стать достойными пополнить наши ряды. Запрещаю вам вести переговоры с сарацинами, даже если они предложат сдачу Иерусалима и возвращение Древа животворящего Креста[40]. Всех переговорщиков отправляйте ко мне. Пуатье потеряли свои владения на Востоке, теперь настала пора подыскать им достойного владетеля. Сэр де Дампьер!

– Слушаюсь, Сир.

– Объявляю графство Триполи свободным феодом, который покорится силе меча. Вашего меча, Сэр Ги. Приказываю вам – трусов из плена не выкупать, подписанные ими эдикты игнорировать, как ничтожные и подписанные под принуждением. Усомнившихся в этом – немедленно казнить.

Убедившись, что сарацин возле Яффе можно не ждать, во всяком случае большими силами, Ричард отправился в Сен-Жан д’Акр[41], чтобы проинспектировать стройку и решить семейные проблемы. Первым делом он решил поговорить с сестрой.

Джоанне Английской исполнилось двадцать семь лет и уже четыре года она было вдовой. Её первый муж Вильгельм II, король Сицилийского королевства, умер в 1188 году, а их единственный сын скончался в младенческом возрасте. Ричард и Джоанна были очень дружны, настолько дружны, что вдовствующая Сицилийская королева отправилась вместе с братом в крестовый поход, добровольно взяв на себя опекунство над Беренгарией Наваррской. После короткой приветственной церемонии, когда они остались наедине, Джоанна поцеловала брата в щёку.