Молодость не порок - Наталья Никольская

Положив данный ею листочек с адресом в сумку, я осторожно вышла из раздевалки, закрыв за собой дверь. Что-то мне подсказывало, что соваться сейчас к Айрапету абсолютно нецелесообразно, говорить с кем-то из коллег я тоже посчитала пока ненужным.

Первым делом нужно наведаться к Кате Зорянской – человеку, больше всех времени проводящих с Наташей Головачевой. Должна же она знать о ней многое, если они даже жили в одной квартире!

Но для начала мне нужно было проанализировать то, что я узнала в спорткомплексе. Собственно, ничего особенно важного выяснить мне не удалось. Самым ценным было приобретение адреса Кати и Наташи.

Кроме того, следовало обратить внимание на то, что Рома Михайлин явно чем-то напуган. Почему его могла так взволновать смерть девушки, которую он толком даже и не знал? Только потому, что он боялся лишним трепом потерять рабочее место?

И почему он советовал помалкивать Ленке? Что такого знала она? Кроме эпитетов «мокрощелка, шлюшка, слаба на передок», я не услышала от нее ничего конкретного в адрес Наташи.

И почему Ленка Сорокина так уверенно заявляла об этом? И откуда взялась версия, что Наташу убила Катя?

Во всем этом мне еще предстояло разобраться, поэтому и следовало как можно быстрее отправиться к Кате Зорянской.

От души надеясь, что она дома, я вскочила в подошедший троллейбус и направилась на улицу Провиантскую.

Катя и Наташа снимали квартиру в кирпичной пятиэтажке советской постройки. Для студенток из глубинки и это было круто – многие из них рады были снять и угол в ветхом частном доме без удобств, порой деля даже кровать с квартирной хозяйкой.

Это означало, что девчонки не бедствовали. С чего бы это? На стипендию снимать отдельную квартиру, пусть даже на двоих, нереально. Даже если родители присылали им энную сумму, все равно ее не хватило бы и на квартиру, и на одежду, и на пропитание, и на одежду, и на посещение престижного спорткомплекса.

Что ж, может быть, Катя прольет мне свет на эти вопросы…

Подъезд, слава богу, не был оборудован дверью с кодовым замком, поэтому я беспрепятственно проникла внутрь. Поднявшись на третий этаж, я уже собиралась позвонить, как вдруг обнаружила, что дверь незаперта.

«Экая беспечность!» – подумала я, позабыв в этот момент, что сама порой позволяю себе беспечности и похлеще.

На всякий случай постучав и не услышав ответа, я толкнула дверь и вошла внутрь.

Господи, лучше бы я этого не делала!

В комнате, прямо на полу, распластавшись на спине, лежала девушка. Не было сомнений в том, что она мертва – все тело ее было буквально исполосовано, а из-под головы вытекала струя крови.

Осторожно подойдя к девушке, я тронула ее за руку. Она оказалась холодной, как сталь клинка.

Зажав себе рот, чтобы не закричать от ужаса, я кинулась на ощупь в ванную, где меня вывернуло наизнанку.

Не знаю, сколько это продолжалось, но мне показалось, что целую вечность. Когда же я, наконец, пошатываясь, вышла из ванной, то первое, что увидела, так это собственное отражение в зеркале, висящем в коридоре.

Лицо мое было какого-то серо-зеленого цвета, глаза вообще потеряли природный оттенок, но главное – моя светлая юбка была перепачкана кровью. Видимо, это случилось в тот момент, когда я нагибалась над телом.

В бедной моей голове сразу бешено закрутились мысли. Первой было – немедленно бежать отсюда куда глаза глядят. Потом я подумала, что следует все же сообщить в милицию о случившемся.

Руки мои дрожали, ноги тряслись и подгибались…

Я закрутила головой в поисках телефона, но так и не обнаружила его. Зато заметила то, на что не обратила внимание, когда обнаружила труп.

В комнате все было перевернуто вверх дном. Такого беспорядка не наблюдалось у меня даже в самые худшие моменты жизни. Тот, кто убил девушку, явно что-то искал у нее.

Пока я раздумывала, что делать дальше, на лестничной клетке послышались голоса. Сердце мое тут же ухнуло куда-то в коленки. Я юркнула в ванную, как будто это могло меня спасти, и затаилась.

Слава богу, говорившие прошли мимо квартиры наверх, так что я выбралась из ванной с твердым убеждением дергать отсюда со всех ног.

Даже не заглядывая больше в комнату, чтобы не видеть лишний раз ужасной картины, я прошла к двери, осторожно выглянула наружу, убедилась, что никого в подъезде нет, и бегом помчалась по лестнице вниз, прикрывая сумкой окровавленные места на юбке.

Благодарение богу, что на лавочках у подъезда не было вездесущих бабулек, но на всякий случай через двор я прошла размеренной походкой, чтобы не привлекать внимания.

А вот выйдя на улицу, припустилась со всех ног, подальше от этого места. Первым делом я хотела попасть домой, там все хорошенько обдумать, а затем уже действовать.

Все пятна крови все же не могла скрыть маленькая дамская сумочка, так что некоторые прохожие с усмешечкой поглядывали на меня, думая, очевидно, что вот к чему приводит игнорирование рекламы прокладок «always», но мне в данный момент на это было наплевать.

Взлетев на свой этаж, я тут же стянула юбку и кинула ее в таз, обильно посыпав порошком. После этого я подумала, что совершая подобное, не собираюсь открыто сообщать в милицию, что обнаружила труп.

Значит, можно просто позвонить и, не называя имени, сказать, что так, мол, и так… А вдруг они вычислят мой телефон? Тогда меня точно заберут за убийство. И еще юбка эта замоченная в тазу плавает… Не стирать же ее прямо сейчас – у меня просто нет на это сил.

А что, если позвонить из телефона-автомата? Тогда меня точно не вычислят. Останавливала только мысль, что кто-то из соседей все же мог видеть меня выходящей из подъезда. Тогда меня начнут искать по приметам, составят фоторобот…

От мысли, что мои фотографии будут развешаны по всему городу с надписями «Разыскивается опасная преступница», у меня потемнело в глазах.

А может, и не звонить никуда? Ну их всех к черту! Пусть сами разбираются!

«Да, а как же Полина?» – строго спросил внутренний голос.

Разве она поступила бы так?

Нет, моя мужественная и решительная сестра, несомненно, нашла бы достойный выход из ситуации. Я попыталась представить, что бы сделала Полина на моем месте, но почему-то так и не смогла. Все-таки у нас и мозги устроены по-разному.

Стоп!

Остается же еще один выход!

Ведь можно же позвонить Жоре Овсянникову! Вот кому можно все рассказать честно и откровенно! Правда, Жора уже сыт по горло нашими с Полиной выкрутасами, но на его бурчание по этому поводу можно и наплевать.

Я уже набрала Жорин номер, но там мне снова ответили, что подполковника Овсянникова нет на месте.

Прокляв в душе подполковника и послав на его голову всевозможные кары небесные, за то, что бросил меня в таком состоянии, я обнаружила, что руки мои продолжают трястись. И вообще чувствовала я себя, мягко говоря, плоховато. Мне срочно требовалось что-то, чтобы прийти в себя, тогда я смогу действовать конструктивно.

Я-то точно знала, что лучшим средством была бы сейчас бабушкина наливка, ее я благополучно допила еще на прошлой неделе.

Мне сейчас сошел бы даже самый дешевый портвейн, даже «Анапа» – черт с ней, здоровье дороже! Но спиртного в доме не было ни капли. Закон подлости работал, и еще как.

Решившись, я переоделась и вышла на улицу, направляясь к ближайшему телефону-автомату. На всякий случай я взяла с собой часть оставшихся денег.

Уже подходя к телефонной будке, я убедила себя, что звонить в таком состоянии не стоит, поскольку я все равно ничего толком не могу объяснить. Поэтому заправка вермутом, портвейном или чем там еще должна предшествовать столь важному шагу.

Повернувшись, я пошла в ближайшее кафе, заказала там бутылку вина, подивилась тому, как отличается цена на то же самое вино в магазине и кафе, но не стала особо над этим задумываться.

После первых двух рюмок я почувствовала себя гораздо лучше.

Ну и что, в конце концов, такого, если я позвоню инкогнито? Где шансы, что меня найдут? Что обо мне могут сказать соседи, даже если они меня видели? Русоволосая девушка в очках, светлой юбке и желтой блузке?

Ха!

Да таких девушек в миллионном городе – пруд пруди! Так что нечего бояться, нужно смело идти и звонить.

Вот только бутылку нужно допить. Не оставлять же ее здесь, выложив такие деньги. А забирать с собой как-то неудобно. Неприлично даже.

Я сидела и потягивала вино, убеждая себя в том, что все будет в порядке.

Бутылка опустела довольно быстро, однако выходить я не спешила. Надо бы заказать что-то еще. А то безобразие получается – заказала всего лишь бутылку и всю ее высосала. Еще подумают, что я алкоголичка какая-нибудь. И закуски не мешало бы какой-нибудь.

Вспомнив, что я не ела ничего уже вторые сутки, я поняла, что звонить на голодный желудок никак нельзя.