Сапфир - Вероника Мелан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гамбургер оказался сухим и невкусным – много лука, мало соуса. Недоеденную четвертушку он смял в обертке и положил рядом с собой на песок – выкинет в урну позже.
Гремел голосами отдыхающих и музыкой солнечный день, баловался, качая в воде тела, океан. Кто-то тащил с собой на пляж надувные круги, кто-то матрасы. Когда мимо прошла, буравя ступнями песок, мокрая после купания девушка, на Марио упало несколько капель.
Он автоматически стер их с руки и принялся смотреть вправо – на пустую в этот момент территорию частного пляжа.
Дождаться, пока Лана снова покажется наружу? Или пойти и позвонить ей в дверь?
Утекало драгоценное время – он должен был что-то решить.
* * *«Уровень – это отдельная маленькая жизнь, в течение которой человек проходит через ряд ситуаций, решает определенные задачи и совершает некоторое количество выборов. По достижению некого опыта, человек получает право на Переход, от которого не может отказаться. При Переходе память индивида претерпевает изменения – из нее удаляются ненужные и критичные элементы, способные видоизменить мировосприятие следующих ситуаций, то есть наложить на них психоэмоциональный фильтр…»
Эта информация впечатывалась в мозг каждого жителя Уровня Комиссией, и, сидя перед телевизором, Лана прокручивала ее в воображении, словно читала текст.
«Удаляются элементы памяти» – по-другому «багаж» в виде прежних знакомств, отношений, привязанностей и прочего.
Все верно. Удаляются. И человек об этом совершенно не жалеет – так Комиссионеры обустроили процесс Перехода, – ибо жалость заставляла бы человека оглядываться назад, вспоминать и тосковать. А если тосковать, как жить новую жизнь?
Все так. И тогда тем менее понятно, зачем она сама протянула нить из прошлой жизни в нынешнюю? И прилагался ли шприц в коробке для того, чтобы воткнуть его в собственное тело?
Уверенности не было. Ей помнилось, что восстановлением памяти занимались исключительно обученные люди – сенсоры, – но совершенно не помнилось ни о каких сыворотках, или же чудо-растворах: «выпей и вспомни». Вколи и вспомни.
А что, если в шприце – яд?
По телевизору рекламировали средство от запора, а следом от поноса; Лана мысленно фыркнула – курорт. И проблемы ввиду обилия фруктов курортные.
Перед тем, как расположиться на диване в гостиной, она снова читала газету. Эксперимент «затормози волны взглядом» провалился, и еще полчаса из жизни ушло на то, чтобы признаться себе – строчки объявлений местных работодателей наводят на нее тоску. Ну, разве можно заниматься тем, к чему не лежит душа? И как определить ту область, к которой эта самая душа лежит?
Вот потому и работал теперь плазменный экран – вдруг мелькнет на нем что-нибудь интересное? Случайно заденет невидимые струны, заворожит и родит вдруг волну вдохновения, которая перерастет в неудержимый порыв заниматься чем-то конкретным?
Волна родиться не успела, так как в коридоре прозвенел звонок.
Она не сразу поняла, что этот звук – звонок ее входной двери, потому как никогда его раньше не слышала. А, услышав, напряглась. Кто может пожаловать в гости к человеку, который ровным счетом никого в Ла-файе не знает? Снова продавец бус? Коммивояжер? Разносчик писем?
Какие, блин, письма? От кого?
«Может, Комиссия?» – мысль заставила похолодеть. У нее под кроватью шприц, а в нем наверняка что-то запретное.
Вот и пиши-пропала новая жизнь…
Шагая по коридору, Лана чувствовала, как колет в боку. От нервов.
За дверью стоял мужчина. Не разносчик писем, не коммивояжер – без сумки, – и по одежде, судя по всему, не из Комиссии. Про тех говорили, ходят «в серебристых костюмах – на рукаве белая полоска», а у этого – высокого, темноволосого – и рукавов-то не было. Белая, чуть помятая футболка, бежевые шорты, кроссовки. По правому бицепсу татуировка, на запястье браслет из черных и вишневых бусин. Волосы отросшие, завиваются, на шее цепочка, в ладони солнцезащитные очки.
– Добрый день.
– Добрый.
Она разглядывала незнакомца, словно зверек – напряженно и пристально, – а тот, в свою очередь, рассматривал ее. Буравил взглядом черных глаз, чего-то ждал, и Лана пожалела, что не закрыла за собой дверь ворот. Та, что для машин, была заперта изначально, а вот «проходная»… Кто бы думал, что пожалуют гости?
– Я могу вам чем-то помочь?
Вежливой быть не хотелось, но не гнать же с порога?
– Можете. Нам нужно поговорить.
Ей сделалось беспокойно, муторно. За спиной мужчины залитая солнцем дорожка, пальмы, ветерок – благодать. А гость – не к месту. Вот не к месту.
– О чем?
На нее посмотрели укоризненно.
– Не пригласите внутрь?
– Простите, нет, – Лана встала в проходе, как железный Голем. Сжала пальцы на косяке двери, напряглась, будто приготовилась к тому, что ее сейчас силой сдвинут с места. – Я не приглашаю в дом незнакомцев, извините.
– Похвально. Я – Марио.
И тишина с ее стороны.
– Марио… Кассар.
– Это, типа, вы сделались мне знакомым? – поинтересовалась язвительно.
– А вы?
– Я – хозяйка этого дома. Простите, чем именно я могу помочь вам?
Тот, кто представился именем Марио, продолжал сверлить ее взглядом темных глаз – взглядом слишком тяжелым, чтобы чувствовать себя комфортно.
– Давайте пообщаемся.
– Мы уже общаемся.
Гость вздохнул – «мол, я думал, будет легко, а оказалось…», – постучал дужкой очков себя по ладони.
– Нам лучше пообщаться без посторонних и там, где тихо.
– Здесь вполне подходит.
– Не подходит.
Лана напряглась сильнее. Обычно она не грубила незнакомым людям, но сейчас нервничала и почему-то желала избавиться от посетителя как можно скорее.
– Чего вы хотите… Марио?
По ее взгляду он понял, что так просто в дом не пробиться. Ни в дом, ни в ее расположение. Диалог, подчас, сложная штука, и потому использовал козырь.
– Я хочу рассказать вам, почему вы сегодня поймали вертолет. Почему и как. Лана.
От напитков гость отказался. Пока она заваривала чай себе – нервно звякала ложкой о край стакана, а Марио слонялся по гостиной, – Лана кляла себя, на чем свет стоит. Незнакомца – и в дом. Нонсенс! А если маньяк, если нападет – как отбиваться? Что, если зажмет в углу, припечатает рот ладонью… – воображение рисовало картины одна другой страшнее.
Внутренности дрожали.
Он знал ее имя – плохой знак. Знал, где она живет, – еще хуже. Вот только прогонишь его сейчас, не узнаешь, что нужно, а потом встретишь где-нибудь снова – и себя тысячу раз укоришь, и обстоятельства будут хуже. Лучше выстоять этот диалог лицом к лицу. Как будто она не боится.
«Мой дом – моя крепость. Мой дом – моя крепость», – проговорила Лана мысленно, наверное, раз десять, прежде чем донесла чай до гостиной.
– Хорошая вилла.
Хорошая. Потому и выбрала. А, главное, теперь ее.
Марио сидел на диване. Не франтом, сложив ногу на ногу, но широко расставив колени и подавшись вперед – руки сцеплены замком. Смотрел не хмуро, но исподлобья.
– Не скучно вам одной в стольких комнатах?
– Не скучно.
Прозвучало грубо.
Телевизор она погасила – гость хотел тишины, – и теперь смотрела на мужчину запуганной овчаркой – покажи палку, и бросится, чтобы отгрызть руку. А все потому, что страшно.
– Итак?
Ей хотелось, чтобы все завершилось, не начавшись. Чтобы этот мистер Кассар – кем бы он ни был – вдруг понял, что ошибся местом, извинился и вышел прочь. Предварительно объяснив, откуда ему знакомо ее имя.
– Вы меня боитесь?
Марио не торопился; а Лана продолжала незаметно трястись. И стоило ли признаваться в очевидном?
– Простите, я не хотел пугать вас, – гость расцепил руки и потер уголок губ тыльной стороной ладони. – Знаете, если бы ко мне вот так пожаловал незнакомый человек, я бы тоже напрягся.
Похвальное понимание. Он – мужчина. Она – женщина. И ситуации не равны.
– Откуда вы знаете мое имя?
Чай казался ей невкусным и слишком горячим; чашка обжигала пальцы, но стол слишком далеко – подниматься не будет.
Марио втянул в легкие воздух. Выдохнул. Будто бы приготовился к длинному разговору.
– Давайте начнем не с этого. По порядку. С цели моего визита.
«Начинайте», – Лана хмурилась.
– Я хотел бы предложить вам работу.
Ах, вот оно что – она испытала почти что облегчение. Ну, конечно, – он просто увидел ее на пляже, приценился, решил, что может завлечь в какой-нибудь стрип-бар и извлечь из новой работницы выгоду.
– Думаете, я нуждаюсь в деньгах?
– В деньгах нуждаются все. Зависит от суммы.
– Спасибо, но нет. Я не работаю… с мужчинами, – прозвучало кособоко, и она поправилась: – Для мужчин. В общем…
– Нет, не того типа работу.
– Тогда какого?
– Понимаете, Лана, вы случайно забрали то, что принадлежит мне.
Началось. Слишком громко – мол, держись от него подальше – грохотал за окном прибой. Гость пришел что-то вымогать, и ей хотелось прокрутить время вспять – не открыть ему дверь, не впустить в дом.