Ни шагу назад! - Владимир Шатов

 Постепенно взводный потерял и интерес к этой дуэли. С той стороны тоже прекратили огонь. Михаил бережно накрыл пулемёт брезентом, чтобы на него не попадал снег, который начинал закручивать порывистый ветер.

 - Смотрите в оба, - велел командир своим солдатам. - Как бы немцы не полезли… Если что сразу сообщите.

 Он вернулся в свою землянку, а первое отделение осталось в боевом охранении. Примерно час бесконечной ночи бойцы пытались согреться, похлопывая друг друга по спине.

 - Взял я бутылку белого да полбутылки красного и закатился к Феньке. – Узкоплечий солдатик с посиневшими губами травил вечные на войне истории.

 - А она?

 - Прихожу, а Фенька с подругой сидит в чём мать родила, нажрались винища до полусмерти. Ну, я не промах…

 - Само собой!

 - Сейчас бы выпить, да закусить…

 После полуночи они вовсю проклинали насмешливый блеск звёзд, холодную луну и фашистов:

 - Гитлер во всём виноват!

 - Ни тебе водки, ни баб…

 - Чтоб ему не елось и не спалось!

 Под утро они окоченели окончательно и настолько измучились, что с трудом удерживались, чтобы не заснуть. Ещё через два часа в окоп легко запрыгнул лейтенант Кошевой и предложил:

 - Как насчёт того, чтобы провести небольшую разведку?

 - Легко! - ответил сержант Павел Лисинчук, ротный балагур. - Хотя бы согреемся...

 - Замёрзли?

 - Всё, что угодно, лишь бы выбраться из этого окопа.

 - Прекрасно! - сказал взводный. - Встречаемся через полтора часа у штаба роты. К тому же вас там ждут «наркомовские» сто грамм.

 - Вот это дело!

 Солдаты заковыляли на негнущихся ногах в своё укрытие. Там  они выпили, и к ним помаленьку возвращалась бодрость духа. Все облачились в белое обмундирование, чтобы быть незаметными на снегу. А когда выходили вслед за лейтенантом, то уже забыли про холод, про эту ужасную ночь.

 - Мы пройдём вдоль края оврага, - командовал Кошевой. - Затем спустимся по склону на ничейную землю.

 Не было видно никаких признаков вражеских позиций. Только отдельные снаряды простреливали наугад местность.

 - Очень неприятно, когда находишься между двух огневых позиций и думаешь, как скоро тебя обнаружит противник…

 Лейтенант указал на разветвляющийся овраг и шепотом объяснил боевую задачу:

 - В конце оврага деревня. 

 - Ясно!

 - Нужно выяснить, находится ли она в руках у немцев, и если да, то сколь велики большие силы, что её удерживают.

 - Будет сделано.

 Все органы чувств бойцов обострились до предела, держали оружие наготове у бедра. Группа двигалась осторожно, прислушиваясь к малейшему звуку. Внезапно деревня оказалась прямо перед носом. Тут у Зыкина, пожилого москвича заболел живот.

 - Не знаю, в чём дело,  - признался он. - Живот крутит… Прямо себя неважно чувствую.   

 - Знаю, что ты имеешь в виду. - Прервал его Павел. - Чертовски неприятное ощущение. У меня как-то так было, когда я выпил много водки, да закусил огурчиками…

 Он сморщил нос, как будто собирался чихать, но просто рассмеялся. Все дружно смеялись над шуткой, и это сняло витавшее напряжение.  

 - Странное ощущение внутри, ребята, - сказал Кошевой. - Сегодня мы точно попадём в переплёт. Уверен, они блокировали наш отход.  

 Никто не ответил, но никто больше не смеялся. Лейтенант взял бинокль и внимательно осмотрел деревню.

 - Лисинчук, - велел он. - Посмотри вон туда, вперёд. Это человек или собака лежит на дороге?

 Сержант  приставил к глазам бинокль и присвистнул.

 - Вам нужны очки! - пошутил Пашка. - Это человек, совершенно очевидно, и лежит на спине. Должно быть, убитый.

 - Нам придётся войти в деревню. - Заявил Кошевой.

 - В деревню? - насмешливо воскликнул бывший шахтёр. - Думаете, я ненормальный? Вы что, хотите найти хорошенькое место для массовой могилы?

 Лейтенант продолжал невозмутимо смотреть в бинокль. Через некоторое время, как будто у него вдруг возникла идея, он сказал:

 - Заткнись, сержант, это слова труса.

 - Никогда трусом не был.

 - Ты мне осточертел, как чирей на заднице. Можешь оставаться тут, если так боишься.

 - После шахты я смерти больше не боюсь…

 Лисинчук провёл по подбородку тыльной стороной ладони, его губы скривились в зловещей усмешке. Он первым вошёл в притихшую деревню.

 - Никого нет? - готовые к любой неожиданности, бойцы обследовали первую избу.

 Пустая, явно заброшенная. Казалось, жители ушли вдруг из деревни все вместе и разом. Большинство дверей распахнуты настежь. Всё выглядело очень странно и зловеще.

 - Лисинчук был прав. - Пробурчал Зыкин. - Человек, лежавший на дороге, мёртв.

 Гражданский. У него оказался пробит череп, на лице застыла гримаса ужаса. Поодаль  валялись ещё двое убитых.

 - Посмотрите там.

 В крайней избе солдаты наткнулись на женщину, согнувшуюся над столом, будто она дремала. У неё была прострелена голова.

 - Молодая. 

 Только они собирались  повернуть назад, когда сержант вдруг толкнул командира локтем в сильном волнении:

 - Посмотрите вон туда....

 - Назад! - Лейтенант скомандовал хриплым шепотом. - Скорей в укрытие. За тот дом, давай!

 Стало ясно, что немцы обнаружили группу и прятались за ближайшими избами. Без сомнения, такая же группа разведчиков. Осторожно, сантиметр за сантиметром, Лисинчук выдвинул  вперёд свой пулемёт. Тут в дверях крайней хаты неожиданно появились Зыкин и молоденький Серёжка Крымов, студент из Казани.

 - Берегись! - крикнул им Павел. - Скорей сюда!

 Москвич настолько опешил, что на мгновение замешкался, но Крымов мгновенно оценил ситуацию и бросился на землю, увлекая за собой  напарника. Пули, очевидно выпущенные из автоматов, градом застучали по стене.

 - Да сколько же их, - охнул командир взвода, - сыплют, как горохом…

 Извиваясь, как куница Серёжка добрался до них, но прежде чем Зыкин достиг укрытия, он скрючился от боли и с воплем схватился за ногу:

 - Попали сволочи.

  Лисинчук с быстротой молнии подскочил к нему, обхватил рукой и поволок, в то время как пули бесконечным потоком били об стену и со свистом проносились над головой.

 - Тяжёлый ты Зыкин! - отдышавшись, укорил его Павел. - Будто смену в забое отпахал, пока дотащил...

 Он вытер мокрый лоб и разрезал брючину на ноге раненого, затем надорвал подштанники. Рана выглядела ужасно, пуля разворотила бедро. Снег моментально окрасился в красный цвет. Спасатель спокойно перевязал Зыкина, который ревел от боли, его лицо исказила гримаса боли.  

 - Ну и переделка, - выдохнул он.  

 Слава богу, к нему вернулось присутствие духа. Коренной житель Донбасса продолжал свою работу, только ухмыляясь, когда язык Зыкина выходил из-под контроля. После перевязки Павел сноровисто подготовил свой пулемёт и был готов открыть огонь.

 - Погоди! - остановил его жестом лейтенант. - Может быть, не стоит им прямо сейчас показывать, что у нас есть пулемёт?

 Гитлеровцы рассредоточились, окружая их большой дугой. Они намеревались зайти во фланг, поэтому положение с каждой минутой становилось всё более безнадежным. Русские солдаты сбились в кучу, а слабое огневое прикрытие не давало им шанса вырваться. 

 - Крымов, - приказал Кошевой. - Надень свою каску на палку и высунь её из-за угла.

 - Есть!

 Сергей так и сделал, тут же за вспышкой последовал целый град выстрелов. Теперь пули со свистом пролетали сбоку, прямо возле уха.

 - Если так будет продолжаться, они возьмут нас в перекрёстный огонь.  

 Михаил Кошевой перекинулся парой слов с сержантом Лисинчуком. Затем он повернулся к Серёжке:

 - Слушай внимательно. Мы втроём попытаемся обойти «гансов». Ты будешь нас прикрывать огнём пулемёта. 

 - Можно мне с вами?

 - Нет! – отрезал лейтенант. - Там может быть придётся схватится в рукопашную… От тебя здесь больше пользы будет.

 - Ясно!

 - Если план удастся, мы сможем погнать их прямо к тебе в руки. Но, ради бога, умудритесь не стрелять по своим!

 - Буду стараться… 

 Лисинчук собрал все ручные гранаты, поделил их с лейтенантом и последним, оставшимся в живых бойцом. Крымов взял на прицел те точки, где, как полагал, должен был находиться противник.

 - Готовы? - спросил лейтенант.

 - Так точно.

 - Главное не бояться ребята…

 Лисинчук вдруг преобразился. Его голос звучал твердо и чётко, он перестал сутулиться. Презрительная гримаса исчезла с его губ. Лейтенант давал последние указания:

 - Ладно, пошли! Ведём непрерывный огонь...

 - Ура!

 Начался оглушительный грохот. Крымов за пять минут израсходовал два пулемётных диска без единой осечки. Зыкин поднимал голову ровно настолько, чтобы палить из карабина как ненормальный.  Он орал во весь голос:

 - Вот это разговор!