Разгром Красной Армии - Яков Гольник

В начале 30-х гг., исходя из опыта проведения учений и манёвров, Тухачевский писал в одном из служебных докладов: «Современные средства подавления, будучи применёнными в массовых ма сштабах, позволяют достичь одновременной атаки и уничтожения всей тактической глубины обор оны противника. Эти средства, и в первую очередь танки, позволяют: а) подавить систему огня обо роны противника, чтобы большая часть артиллерии и пулемётов не могла принять участия в отраж ении атаки и проникновении наступающей пехоты и танков НПП в глубь оборонительной полосы; б)нарушить систему управления, сковать и изолировать резервы противника с тем, чтобы в период боя в глубине оборонительной полосы разгромить по частям разные эшелоны боевого порядка противника». Тем самым М. Н. Тухачевский определил задачи глубокого боя.

На пленуме РВС СССР против М. Н. Тухачевского выступил К. Е. Ворошилов. Его критика обнаружила явное непонимание существа вопроса, который Ворошилов сводил к одному виду боя — наступлен ие на остановившегося противника. Глубокая тактика была разработана для наиболее сложного вида боя — наступления на оборону противника. По своему существу глубокая тактика была не вид ом боя, а новой формой и способом ведения боя и должна быть применена в наступлении любого вида. Тухачевский терпеливо разъяснил это Ворошилову в особой докладной записке, дабы устра нить разброд и шатание, которые возникли по этому поводу у командного состава. В ноябре 1933 г. Тухачевский ещё раз обратился по этому вопросу к Ворошилову и в служебной записке писал: «… после Вашего выступления на пленуме РВС у многих создалось впечатление, что, несмотря на новое оружие в армии, тактика должна остаться старой… После пленума началось полное брожен ие в умах командиров. Идут разговоры об отказе от новых форм тактики, от их развития». Его под держали высшие командиры И. Э. Якир, И. П. Уборевич, С. С. Каменев, и правильное понимание глу бокой тактики как новой формы и способа современного боя утвердилось. Это самое «недопоним ание» существа вопроса» между Ворошиловым и Тухачевским было неслучайным, со временем оно продолжало усугубляться и вылилось в непризнание Ворошиловым новой теории глубокой операции, когда после суда в 1937 г. по сфабрикованному делу «Заговор военных» во главе с М. Н. Тухачевским, высшими военными она была названа «теория глубокого предательства». Ворошил ов не имел не только высшего, но и среднего образования и не способен был понять происходящ их изменений в военном деле, оставаясь в этом деле на уровне понятий гражданской войны.

М. Н. Тухачевский, в статье, посвящённой новому Полевому уставу РККА 1934 г. (ПУ-34), критиковал тех, кто утверждал, что «танки имеют значение лишь как средство НПП». Он обоснованно отмечал, что «средства наступательные или средства подавления, к которым относятся танки, авиация, хи мия, требуют большого искусства в организации их взаимодействия». Он призывал к тому, чтобы отрабатывалось «кропотливое, тщательное взаимодействие между пехотой, танками и артиллери ей», понимая, что такое взаимдействие — это труднодостижимая, требующая выокой военной культуры и постояных тренировок. После того как Тухачевский был репрессирован в 1937 г. мало кто из командиров обращал внимание на это требование. Он подчёркивал, что задача танков ДД — прорваться в тыл главных сил обороны, разгромить резервы и штабы, уничтожить основную груп пировку артиллерии и отрезать главным силам противника пути отхода.

Концепция глубокого боя получила признание в первую очередь в академических кругах. Уже с на чала 1930 г. Военная академия им. М. В. Фрунзе решала тактические задачи на местности и на картах на основах глубокого боя и сыграла большую роль в их распространении в армии. Установлени ем основ глубокого боя было сделано только полдела. Тактические прорывы удавались в 1-ю мир овую войну и с помощью старых приёмов боя. Суть проблемы состояла в том, как довершить такти ческий успех оперативным развитием прорыва и прорвавшись через взломанную брешь фронта на маневренный простор, уничтожить живую силу противника в оперативном масштабе. После гибели Триандафиллова и Калиновского в авиакатастрофе в 1931 г., Тухачевский продолжал усиленно работать над глубокими формами борьбы. В 1932 г. он закончил первую часть работы «Новые вопросы войны», в которой исследовал влияние современных технических средств борьб ы на изменение форм и способов ведения боя и операции. В 1936 г. он значительно переработал первую часть этого труда, учтя возрождение в Германии большой агрессивной армии. К сожален ю, эта рукопись пропала.

Изменения в тактике должны отразиться и на оперативном искусстве. Всеми сознавалась необход имость решительного шага по пути создания новой теории ведения операции. Указывая на важн ость этой задачи, Тухачевский писал, что «реконструированная армия вызовет и новые формы опе ративного искусства». Первое зерно истины созрело для этого в концепции глубокого боя; новая оперативная мысль вслед за ним уже пробивалась в сознание. Наша армия достигла такой ступени развития, которая выдвигала требования нового применения сил и средств в крупных, решающих операциях на земле и воздухе. Полной аналогии с тактическим решением вопроса тут быть не мог ло, потому что бой (тактика) и операция (оперативное искусство) имели свои качественные различ ия, определяемые масштабом пространства и времени и отличием оперативного построения войск от их тактического боевого порядка.

Принципиальную схему глубокого боя необходимо было перенести в оперативные масштабы. Для этого требовались, во-первых, мотомехсоединения, способные по своей организации и вооружен ию к решению самостоятельных оперативных задач. Во-вторых, вопрос заключается в том, как вы нести усилия этих соединений в оперативную глубину противника. Таким образом, главный вопро с организации глубокой операции сводился к решению проблемы: как тактический прорыв превр атить в оперативный, как через взломанную брешь тактической обороны ввести в прорыв самосто ятельные мотомехсоединения. Таковы исходные положения теории глубокой операции. Но эти, пока только общие рассуждения, требовали глубокого исследования, нуждались в теоретическом обосновании и конкретном оформлении.

Большая работа, начатая в этом направлении в 1931–1932 гг., связана с созданием оперативного факультета Военной академии им. М. В. Фрунзе, сыгравшего большую роль в развитии оперативно го искусства и в подготовке оперативных кадров для высших штабов. Военная академия готовила общевойсковых командиров тактического профиля. Теперь лишь оперативный факультет готовил командные кадры с широким оперативным кругозором, знающие основы операций, вождение крупных соединений. Факультет положил начало пересмотру основ оперативного искусства и раз вернул научно-исследовательскую работу, решая ряд новых проблем. Руководящей идеей стали глубокие оперативные формы борьбы. Теперь они начали получать теоретическое обоснование и конкретное оформление. В 1932 г. Г.С. Иссерсон из числа преподавателей был выдвинут начальник ом оперативного факультета академии, который возглавил и научно-исследовательскую работу. Благоприятные условия для работы оперативного факультета были созданы начальником