Искатель. 1966. Выпуск №4 - Аркадий Адамов

Между тем со стеной было уже все кончено. Совсем тонкий слой кирпича отделял теперь подвал от магазина, такой тонкий, что днем Гусиная Лапа явственно слышал голоса продавцов. Один удар — и проход был свободен.

Поэтому в тот вечер Гусиная Лапа в последний раз предупредил Розового насчет шофера. Петр сильно нервничал. Торопил его и Длинный. Обоим надо было как можно быстрее «отрываться» из Москвы. Они понимали, чем грозит им теперь каждый день промедления.

И вот, наконец, шофер нашелся: Розовый вспомнил о Пашке. Через каких-нибудь два дня не на шутку влюбленный Пашка дал Гале слово быть с машиной в условленном месте.

Когда об этом стало известно Гусиной Лапе, он довольно усмехнулся. То, что в машине очутится еще и Галя, его вполне устраивало.

Одним словом, все, казалось, складывалось нормально. Теперь надо было только дождаться намеченного дня, протянуть всего сорок восемь часов так, чтобы ничего не случилось.

Но «протянуть» не удалось. Длинный, трудный и опасный путь прошли оперативные работники МУРа, прежде чем вышли на след Гусиной Лапы. Попытка ограбить ларек дорого обошлась ему. В последовавшей за ней драке Гусиная Лапа потерял кепку. И тогда еще одна тропка запетляла к нему, то теряясь, то возникая вновь. По этому трудному пути, исследуя все его неожиданные повороты, упорно, находчиво и смело шли оперативные работники.

И вот начинается новая операция…

ВСТРЕЧИ НЕ ПОСЛЕДНИЕ, НО САМЫЕ ОПАСНЫЕ

Предрассветная тьма еще окутывала город, на пустынных улицах гасли фонари, когда Виктор и Глеб Устинов приехали на вокзал, торопясь на первую отходящую электричку.

В полутемном вагоне прикорнули у окна два-три заспанных пассажира. В проходе между скамьей торчали чьи-то ноги, человек спал, прикрыв лицо газетой.

Виктор и Устинов уселись на разных скамьях, но так, чтобы хорошо видеть друг друга.

Ехать предстояло часа два. Виктор положил на колени пакет с заветной кепкой и раскрыл книгу. Но неудержимо клонило ко сну, да и читать было трудно, свет в вагоне еще не зажигали. Виктор задремал.

Проснулся он от толчка и открыл глаза. Поезд тронулся. Тускло горевшие лампы вспыхнули ярче. Под полом застучали колеса. Вагон мерно покачивало. Заметно прибавилось пассажиров. Одни читали, другие продолжали дремать, устроившись поудобнее на скамьях.

Виктор бросил взгляд на Устинова, сосредоточенно смотревшего в темное окно, и снова раскрыл книгу. Он не заметил, как вновь задремал. Толстая книга вывалилась у него из рук и, прорвав лежавший на коленях пакет, вместе с ним тяжело рухнула на пол. Кепка, выскользнув из прорванного пакета, отлетела под скамью.

Поспешно нагнувшись, Виктор поднял кепку и книгу, но пакет уже никуда не годился, больше кепку завернуть было не во что. Втискивать ее в карман и мять не хотелось. И тут вдруг Виктору пришла в голову неожиданная мысль.

Он незаметно огляделся. Никто из пассажиров не обращал на него внимания. Тогда он стянул с головы свою старенькую ушанку, плотно запихнул ее во внутренний карман пальто, а кепку натянул на голову, залихватски сдвинув ее на один бок. Потом покосился в сторону Устинова. Тот, чему-то ухмыляясь, продолжал смотреть в окно.

Виктор между тем снова принялся за книгу. Но сосредоточиться не мог. Он представлял себе, как они с Устиновым по приезде разыщут горотдел милиции, где уже знают о их приезде, как покажут злополучную кепку, назовут клички. Местные работники наверняка знают Ваську Длинного, а может быть, и Гусиную Лапу, хотя тот, конечно, осторожнее и главные связи у него в Москве. Но с Васькой он, видимо, встречается, раз получил у него кепку.

Да, связи у Гусиной Лапы только в Москве. И новые свои преступления он совершил тоже там. Оказывается, он давно разыскивается. Это просто счастье, что удалось узнать кличку. Теперь о нем много известно. Прошлые судимости, побег, потом убийство и кража в поезде. Опасный человек, очень…

С каждой остановкой пассажиров в вагоне становилось все меньше. Но потом, где-то во второй половине пути, вагон снова стал наполняться. Дальше того города, куда ехали Виктор и Устинов, электричка не шла.

Сон окончательно прошел. За окном стало уже совсем светло. Лампы в вагоне погасли. И Виктор наблюдал за проносившимися мимо снежными полями, черной грядой леса вдали и дачными поселками.

До конечной станции оставалось уже совсем немного, вероятно, одна или две остановки, когда Виктор услышал возле себя чей-то веселый возглас: — Знакомая кепочка!

Он обернулся. На скамье рядом с ним только что уселся розовощекий парень в расстегнутом полушубке, всклокоченные велосы его были припорошены снегом. Парень с интересом рассматривал Виктора.

— Ей-богу, знакомая, — повторил он. — Васька ее в карты продул.

— Только не мне, — усмехнулся Виктор.

— Ясное дело, не тебе, а Петьке Лузгину. А тот потом говорит — потерял. Может, врет.

— Не, точно. Нашел я ее, — ответил Виктор и с нарочитым безразличием добавил: — Могу, конечно, и вернуть, если отблагодарит.

— Будь спок. Знаешь, как о ней жалел?

— Давай адрес. Зайду.

— Адрес…

Парень окинул Виктора насмешливым взглядом, потом нагнулся к нему и тихо прибавил:

— По адресу не живет. Блатняга он.

— Ну да? — опасливо произнес Виктор.

— Ага. Он у одного кореша на чердаке ночует, около трубы. Тепло там.

Виктор лихорадочно соображал, как же теперь поступить. Парень явно не заслуживает доверия. Если его привести в милицию, он от всего отопрется. А без него, видимо, не найти Гусиную Лапу.

— Вообще он сегодня, кажись, уехать собирался.

— Куда же это?

— Кто его знает, — небрежно махнул рукой парень. — Разве они скажут?

— Эх, — вздохнул Виктор. — Не вышла, значит, коммерция. Парень окинул его оценивающим взглядом.

— Мне, конечно, на работу надо идти, — задумчиво сказал он. — Могу отвести, если не дрейфишь. Копейка у него водится.

— Ну его. Связываться еще.

Виктор чуть скосил глаза и заметил, что Устинов исподтишка наблюдает за ними. Как ему дать знать, как объяснить, что случилось?

Парень между тем мечтательно сказал:

— На двоих бы выпить как раз хватило. Может, зайдем, а? Вдруг да не уехал он еще?

Ему, видно, все больше нравилась эта мысль о неожиданной даровой выпивке.

— Не знаю даже, — продолжал колебаться Виктор.

Парень принялся его убеждать.

Когда поезд, наконец, подошел к конечной станции и за окном потянулась платформа, полная людей, Виктор сдался: