Генерал-майор - Андрей Анатольевич Посняков

– Так голова-то не разбита! С чего б она тогда померла-то?

– Тогда, может, инфаркт?

– Сам ты, Олег, инфаркт, блин! – Денис в сердцах выругался и махнул рукой. – Сейчас эксперт приедет, посмотрит. Зуб даю, какое-нибудь телесное повреждение найдет.

Эксперт нашел, следователь как в воду глядел! Перелом шейных позвонков.

– Скорее всего, просто ударили ребром ладони. Ну, убийца единоборствами занимался или карате.

– Слыхал, инфарктник? – Денис повернулся к Бекетову, но тот сделал вид, что не расслышал. – Что там соседи?

– Да сверху – никто и ничего. А здесь еще не открывали.

Отойдя в сторону, капитан лениво позвонил в крайнюю дверь, по-старинному обитую темно-коричневым кожзамом. Такие вот совковые двери по нынешним временам – редкость.

– Ого, сережки-то! – снова нагнувшись над трупом, восхитился эксперт. – Видали? Крупные какие. Небось, немаленьких денег стоят!

– Ни черта они особо не стоят, – дождавшись подписей понятых – случайно зашедших на свою голову в подъезд парня с девчонкой, – Давыдов убрал протокол в папку. – От силы тысяч пять. Рубликов, не евро. Это фианит, искусственный брильянт, диоксид циркония. Я недавно такие жене на день рождения купил. Бижутерия от Сваровски.

– Это который Серафим? – захлопнув свой чемоданчик, подал голос криминалист.

– Сам ты, Леха, Серафим! – Денис не выдержал, расхохотался. – Серафим – это Саровский, который в пустыне, а это – Сваровски! Однако разница!

– Нет, это не Сваровски, – неожиданно возразила понятая, белобрысая худенькая девчонка в майке с изображением американского шок-идола Мэрилина Мэнсона и рваных до невозможности джинсиках. – Я в ювелирном работаю продавцом, разбираюсь. Это не Сваровски… Настоящий сапфир!

– Сапфир? – сразу же насторожился Дэн. – И сколько такие могу стоить.

– Тысяч восемьдесят… Ну, шестьдесят, уж никак не меньше, – девчонка говорила вполне уверенно, по всему чувствовалось, что в вопросе разбиралась. Даже труп перестала бояться, вот так. – У нас в магазине такие были, разобрали в момент.

– Инте-ерсное кино получается, – поджав губы, задумчиво протянул майор. – Почему же наш убивец такие дорогие сережки не подобрал? Это что же, заказуха выходит?

– Может, и не выходит, – только что вышедший из квартиры старший опер Бекетов хмыкнул в кулак и, пойдя к Денису, понизил голос: – Там, в квартире, бабулька интересная есть. Кое-что слышала.

– Слышала? Так пойдем.

Бабулю звали Феодосия Карповна, и для своих семидесяти шести лет выглядела она на редкость бодро и живенько. Да и квартирка, несмотря на входную дверь, вовсе не носила печать убогого советского быта с вечными полированными «стенками» – предметом нешуточной гордости, – трельяжами и прочей древней требухой. Мебель была достаточно современной, как и плоский телевизор в углу, имелся даже ноутбук, но тут бабуся призналась, что интернетом она овладела еще не совсем.

Войдя, Дэн невольно заинтересовался развешенными по стенам фотографиями, судя по всему, сделанными не так уж и давно.

– Это мы с подругами в Париже, на площади Трокадеро, – охотно пояснила Феодосия Карповна. – Это вот – сами видите – у Нотр-Дам, а вот это – в Италии.

– Хорошо вам, пенсионерам, – завистливо промолвил Бекетов.

– А я не только на пенсии, – старушка заулыбалась. – Я еще и в страховой компании подрабатываю. Хотите, и вас застрахую? От несчастного случая.

– Да застрахованы мы уже…

– Жаль. А то бы… Да садитесь, не стойте. Вон, на диван. Сейчас кофе сделаю.

Феодосия Карповна метнулась было на кухню, но Денис быстро придержал ее:

– Вы лучше расскажите, что именно слышали?

– Так я ж уже!

– Еще разок, пожалуйста. Очень интересно послушать.

– Ну, раз интересно… Слушайте.

Нынешней ночью, точнее, уже под утро (по времени как раз примерно в момент убийства), Феодосию Карповну привлек какой-то шорох в подъезде.

– Я-то не спала уже, вообще обычно рано встаю. Вот и думала, что собаки, они к нам часто забегают, дверь-то медленно закрывается. Думала, собаки, дверь открыла, выглянула, чтобы прогнать. А дверь-то у меня скрипит… Выглянула и вижу – кто-то метнулся вниз, к выходу.

– А на лестничной площадке, ну, наверху… Ничего не видели?

– Не, я туда и не посмотрела. Да и темновато было. Глаза-то у меня уж не те.

По всему выходило, именно пенсионерка и спугнула неведомого пока убийцу. Но если это обычный гоп-стопник, так выждал бы, потом вернулся. Однако убивать-то налетчику незачем… Так, может, убийство-то случайно вышло? Просто силу удара не рассчитал? Может, и так… А, может…

* * *

– Просыпайся, просыпайся, Денис! Открывай глаза, друже! Вот, молодец, брат. Ну что? Что видел?

Глубоко посаженные глаза Американца прямо лучились участием, откровенно перемежаемым недюжинной толикой любопытства.

– Видел. – Кивнув, Давыдов сглотнул слюну. – Прошлое видел… Багратиона князя…

– Петра Иваныча!

– Его. И еще Кульнева. Ах, ведь какие были люди! Богатыри. И каждый ради простого солдата рубаху последнюю мог снять. Поверь мне, Федя, так и было! Как вставать на постой, Кульнев самую худую избенку всегда занимал… А какие стихи писал! Вот сейчас я подумал, их издать бы!

– Так издадим, делов-то! – налив в бокал вина, заверил граф. – Ты выпей-ка, Денис… Ну, синьор Джакомо! – Поставив перед Давыдовым бокал, до краев наполненный красным бордо, Американец повернулся к магу. – Ну, удивил. Всех удивил. Даже Давыдова, а уж его-то удивить трудно. Верно, Денис? Да ты пей, пей… Какой-то ты бледный… Джакомо, ничего?

– Ничего, – кивнул провидец. – Некоторая бледность имеется, бывает. Пройдет. Хорошо б не вина, а водки выпить.

– Ага, водки? Это мы сейчас… Эй, кто там есть? Тащите-ка живо наливки… И водку, водку давайте. Какая у нас там есть? Только виленская… Сладковата, зараза… За другой послать… Хотя… Денис, виленскую водку будешь?

– Буду.

– Вот и молодец. Тогда у меня и ночевать останешься. Ведь останешься?

– Останусь. Только надо сестрицу предупредить…

– Предупредим. Я пошлю Алеута…

– И вот еще, Феденька, – встрепенувшись, вспомнил вдруг Денис. – Ты секундантом моим будешь?

– А то ж! С кем дерешься-то? И где, когда?

– С Эрдоновым. Завтра в полдень. У тебя в саду.

* * *

Сомнительный… Впрочем, нет, все-таки настоящий князь Николай Эрдонов явился минут за двадцать до объявленной схватки. С ним были два секунданта – молодые повесы из московских дворян, один из которых, повыше и поосанистее, нес приличных размеров коробку, обитую темно-зеленым бархатом. В сем ящике многоопытный дуэлянт Давыдов без труда опознал вместилище для дуэльных пистолетов. Подобные же, естественно, имелись и у заядлого бретера Американца. Настоящий «Ле Паж», или «Лепаж», как писали в России имя сего знаменитого оружейника. Стоило сие оружие очень дорого, для тренировок и войны не использовалось, только для дуэлей. В коробке кроме самих пистолетов, изящных и отделанных серебром, имелись и все необходимые причиндалы, включая