Автобиография духовно неправильного мистика. Философия мага - Раджниш (Ошо) Бхагаван Шри

Мой отец был бедным, и у него не было денег на мое обучение. Но когда настала пора сдавать вступительные экзамены, он настоял на том, чтобы я поступил в университет. Он был готов одолжить любую сумму, лишь бы я учился. Я тоже хотел учиться, но только не на врача и не на инженера. Я попросту отказался поступать на медицинский или технический факультет. Я так и сказал отцу:

– Если честно, я хочу быть странствующим саньясином.

– Кем!? Бродягой? – воскликнул он.

– Да, – сказал я. – Я хочу поступить на философский, чтобы стать странствующим философом.

Отец был категорически против.

– В таком случае я не стану занимать для тебя денег. Все равно никакого толку, – заявил он.

Бабушка же сказала:

– Не волнуйся, сынок. Давай, учись, чему хочешь. Я, слава богу, еще жива. Я продам все, что у меня есть, только бы ты оставался самим собой. Мне все равно, куда ты поступишь и чему будешь учиться.

Она действительно ни разу не спросила меня о моей будущей профессии, а только посылала мне деньги, даже тогда, когда я стал преподавателем и сам начал зарабатывать. Мне пришлось убеждать ее, что теперь уже я должен помогать ей деньгами.

Но она настаивала:

– За меня не волнуйся, мне деньги ни к чему. Ты уж лучше потрать их на что-нибудь стоящее.

И я тратил их на книги. Все вокруг удивлялись, откуда у меня столько денег. Я покупал книги кучами. Даже когда учился в старших классах, мой дом был завален книгами. Их было полно, и все только и гадали, где я беру деньги. Но бабушка меня предупредила:

– Никому не говори, что эти деньги от меня. Если твои родители узнают, то тоже начнут просить, а я не смогу им отказать.

И она давала деньги только мне. Представляете, даже в тот месяц, когда она умерла, я получил от нее очередную сумму. Утром, в день ее смерти, она подписала чек. Самое удивительное, что это были последние деньги на ее счету. Похоже, она знала, что «завтра» для нее никогда не наступит.

Я счастливый человек во многих отношениях, но больше всего мне в жизни повезло с бабушкой и дедушкой… у меня было по-настоящему золотое детство.

Мятежный дух

Сколько я себя помню, я любил только одну игру – спор. Я спорил по любому поводу. Мало кто мог со мной тягаться, а уж понять – об этом и вовсе речи не было.

Учеба в школе меня никогда не интересовала. Школа для меня была худшим местом. В конце концов, меня заставили туда ходить, но я сопротивлялся, как мог. Моим одноклассникам было неинтересно то, что волновало меня, а их увлекало то, что меня вообще никак не трогало. Я чувствовал себя чужим.

Меня по-прежнему интересовало одно: я стремился познать истину, смысл жизни, понять, для чего я живу. Что если бы вместо меня жил кто-то другой? Я знал, что не успокоюсь, пока не найду ответы на свои вопросы и не дам покоя никому вокруг.

1939–1951. Гадавара, Мадья-Прадеш, Индия

Смерть дедушки стала моей первой встречей со смертью. И не просто встречей, а чем-то неизмеримо большим. Если бы это было просто первым столкновением, я упустил бы ее истинный смысл. Но я увидел не только смерть, а и то, что никогда не умирает. Оно парило над телом, медленно покидая его… то была чистая стихия. Этот опыт определил всю мою дальнейшую жизнь. В тот день я обрел свой путь или, скорее, открыл для себя пространство, о котором прежде ничего не знал.

Я слышал, как другие говорили о смерти, но сам ее никогда не видел. Даже если бы и видел, то это ничего бы для меня не значило. Только если теряешь любимого, очень близкого человека, то можешь понять, что такое смерть на самом деле. Я хочу это подчеркнуть: смерть можно познать только тогда, когда умирает тот, кого любишь.

Когда любовь соединяется со смертью, происходит трансформация, такое невероятное преображение, словно рождаешься заново. И тебе уже никогда не стать прежним. Но люди не умеют любить. Они не способны воспринимать смерть так, как ощутил ее я. Без любви смерть не раскроет перед тобой тайну бытия. Но если любишь, и любишь по-настоящему, то смерть станет для тебя ключом ко всему сущему.

Моя первая встреча со смертью была не простым событием. Во многих отношениях. Умер человек, которого я любил всем сердцем. Я считал его своим отцом. Он воспитал меня в духе абсолютной свободы. Он меня никогда не сдерживал, никогда не осуждал и не наказывал…

Любовь и свобода! Если они у тебя есть, ты чувствуешь себя на вершине мира. Вот настоящий рай – любовь и свобода одновременно. Обладая любовью, ты крепко стоишь на земле. Свобода же дает тебе крылья.

Дедушка дал мне и то, и другое. Он любил меня больше всех на свете. Он никого так не любил, ни свою дочь, ни даже мою бабушку. И он давал мне свободу – величайший дар из всех. Умирая, он подарил мне кольцо и со слезами сказал:

– Мне нечего тебе больше дать.

– Нана, ты уже подарил мне самое ценное, что может быть, – ответил я.

Он открыл глаза и спросил:

– Что же?

– Разве ты не помнишь? – улыбнулся я. – Ты подарил мне любовь и свободу. Наверное, ни одному ребенку не давали столько свободы, как мне. Чего же еще мне хотеть? Мне больше ничего не нужно. Благодарю тебя от всего сердца. Ты можешь уйти спокойно.

Моя первая встреча со смертью была прекрасной. Для большинства детей во всем мире смерть – это что-то ужасное. Я же воспринял ее совершенно иначе. К счастью, я много времени проводил у дедушкиной постели, когда он болел. Он медленно угасал. Я чувствовал, как смерть постепенно окутывает его – я слышал поступь ее величественного безмолвия.

Мне повезло еще и в том, что рядом была нани. Возможно, без нее я упустил бы всю красоту момента, ведь любовь и смерть всегда рядом… может, это вообще одно и то же. Она любила меня. Я купался в ее любви. И в то же время мы ясно ощущали приближение смерти. До сих пор слышу скрип той телеги, запряженной буйволами… Эти звуки так глубоко запечатлелись в моей памяти, что, кажется, они останутся со мной навсегда. Может быть, когда я буду умирать, я вновь услышу этот скрип.

Нани держала меня за руку, я затаил дыхание. И хотя я не понимал, что происходит, я чувствовал, что вот-вот случится что-то очень важное. Я держал голову дедушки на коленях, а руками касался его груди и ощущал, как медленно, очень медленно угасает его дыхание. Когда его грудь стала совсем неподвижной, я сказал бабушке:

– Нани, кажется, он не дышит.

Она ответила:

– Все в порядке, не бойся. Он прожил хорошую жизнь. Лучшего и желать нельзя.

И добавила:

– Запомни: никогда не желай большего. Всегда достаточно того, что есть. Прошу тебя, не забывай об этом.

Первые семь лет – самые важные в жизни. Никогда больше у человека не бывает стольких возможностей. В эти семь лет решается, какими станут остальные семьдесят. В этом возрасте закладывается самая основа личности. И по странному стечению обстоятельств судьба уберегла меня от моих родителей. Когда я вновь переехал в их дом, я уже был самостоятельным и независимым. Я научился летать. Я знал, что у меня есть крылья, и чтобы взлететь, мне не нужна ничья помощь. К тому времени в моем распоряжении было все небо.

Я никогда с ними не советовался, и даже если они и учили меня чему-то, я никогда их не слушал. Я говорил: «Это оскорбительно. Неужели вы считаете, что я сам не справлюсь? Я понимаю, что нет ничего плохого в том, что вы хотите меня чему-то научить, за это я вам благодарен, но вы не понимаете одного: я могу это сделать сам. Дайте мне возможность себя проявить. Просто не мешайте».

В те семь лет я стал настоящим индивидуалистом. Никто не мог навязать мне свое мнение.

Лавка моего отца находилась на первом этаже дома, в котором мы жили. В Индии так всегда: дом и магазин располагаются в одном месте, чтобы легче было управлять. По дороге домой я проходил лавку, закрыв глаза.