«Наутилус Помпилиус». Мы вошли в эту воду однажды - Леонид Порохня

Вячеслав Бутусов, вокалист металлической группы «Степ», 1986 год. Фото Дмитрия Константинова

На второй песне вдруг сломался гитарный аппарат, что резко сбило общий настрой. Умецкий попытался заполнить неловкую паузу басовыми наигрышами, вызвав саркастическую реплику из зала: «Дима, дак ты че, джазмен?» Через пять минут аппарат починили, но очарование от великого и ужасного металла куда-то улетучилось. Всем стало заметно, что мелодии состоят из двух нот, что текст неразличим, да и поет его Слава по бумажке. Зритель поскучнел, даже особо яростные вопли Бутусова не вызывали отклика. Только Умецкий сорвал аплодисменты, когда, не переставая играть, умудрился опустить разгоряченную голову в ведро с водой и, взмахнув чубом, выплеснул пару литров в зал. Закончилось выступление «Степа» совсем кисло. Это неудачное выступление заставило «наутилусов» отказаться от параллельных проектов и сосредоточится на собственном творчестве.

Итоги фестиваля подводили на заседании рок-клуба 25 июня. В составленном по опросу зрителей хит-параде «Наутилус Помпилиус» и его музыканты заняли первые места в категориях «Лучшая группа», «Лучшая программа», «Лучшая песня» («Последнее письмо»), «Лучший вокалист», «Лучший клавишник», «Лучший бас-гитарист», «Лучший музыкант». Жюри признало «Наутилус Помпилиус» одним из четырех лауреатов фестиваля.

В июле вновь попробовали записаться, и на этот раз успешно. В подвале клуба архитектурного института шла еженощная работа. Звукооператор «НП» Андрей «Макаревич» Макаров недавно устроился на должность завклубом и создал все условия, чтобы музыкантам никто не мешал.

Андрей Макаров, 1985 год. Фото Дмитрия Константинова

Еще в начале сессии стало ясно, что дело пахнет удачей. Могилевский привнес в музыку необходимую долю грамотно поданной танцевальной попсы с хорошим мелодизмом и необходимым хуком. При этом он не давил музыкальным образованием – так, подвинет пальчик Умецкому или посоветует Бутусову остаться не на том аккорде, а на этом. «Именно поэтому я и пришелся ко двору. Пантыкин ведь тоже пытался что-то сделать с "Наутилусом", но он так дернул одеяло на себя, что архитекторам стало страшно от собственной музыкальной дремучести. А тут вроде тоже музыкант пришел, но он объясняет понятно. А я, видимо, хороший педагог, работал с ними по-простому: делай вот так, парень, и все будет клево. И писалось все влет!»

Правда, помехи возникали все равно. Об одной непредвиденной паузе вспоминает Виктор Комаров: «Как-то ночью к нам в подвал Дима Тарик принес сделанный им первый в Свердловске радиомикрофон. Он был без шнура, только маленькая пипка-антенна болталась. Мы как раз тогда репетировали "Шар цвета хаки". Бутусов начал орать в этот микрофон "Марш, марш левой!" Где-то через полчаса раздался требовательный стук в дверь. Открываем – менты из расположенного по соседству кировского РОВД. Оказывается, микрофон работал на их частоте. Они сидели в дежурке, ни о чем плохом не думали, и вдруг из всех динамиков жуткий вопль "Марш, марш левой!". Пока они поняли, что происходит, Славины вопли выслушали раз восемь. Потом все вместе посмеялись. Парни были молодые, почти наши ровесники, а "Наутилус" к тому времени пользовался небольшой, но уже известностью».

Подобные происшествия служили отличной разрядкой в разогнавшемся механизме рекорд-сессии. Запись альбома полным ходом двигалась к завершению. Он уже имел название, которое, по словам Комарова, появилось случайно. «Макаров просто настраивал микрофон и попросил в него чего-нибудь поорать. Ну мы и начали вопить первое, что в голову пришло. А пришла нам народная песня "Разлука". Изначально это была рабочая запись, на третьем куплете там даже слышно, как Слава ржет». Но после прослушивания с «нестройной акапеллы» решили альбом начать. Так он обрел название и «Эпиграф».

5 августа в клубе САИ собрались полтора десятка музыкантов и руководителей рок-клуба для прослушивания нового альбома «Наутилуса Помпилиуса». Эффект не был таким ошеломляющим, как от «Невидимки» – почти все песни уже знали по концертным выступлениям. Некоторые даже оценили «Разлуку» как неудачу «НП». Это видно по коллективной рецензии, опубликованной в «Свердловском рок-обозрении». Читая ее, можно заметить, что разбираются все песни «Разлуки», кроме двух: «Хлоп-хлоп» и «Скованные одной цепью». Дело в том, что на момент выхода журнала (март 1987) эти две композиции еще не были залитованы.

Когда в конце августа худсовет собрался для литовки новой программы «Наутилуса», споткнулись именно об эти две песни. Заседание вел Николай Грахов: «Когда литовали "Скованных…", цензор испугался и отказался подписывать документы: "Я не вижу смысла – это фига в кармане. Я не сторонник подобного". Кормильцев в это время ждал на лестнице. Я обрисовал ему ситуацию со "Скованными". Он начал заламывать руки: "Мне надо, чтобы эта песня прозвучала именно сегодня, именно сейчас! Завтра будет уже поздно!" Чуть не плакал». Но в тот раз залитовать две «антисоветские» композиции все равно не получилось.

Оформление Ильдара Зиганшина

Это была предпоследняя попытка запретить песни «Наутилуса». Последний казус случился через несколько месяцев с песней «Отход на север». Бутусов предъявлял паспорт, пытаясь доказать, что крамольная строчка «Я внебрачный сын октября» – это о нем, родившемся 15 октября. Но на чиновников документ впечатления не произвел: «Ты думаешь, мы ничего не понимаем? Ясно же должно быть, что можно, а что нельзя».

Две крамольные песни были официально «удалены» из «Разлуки» (именно поэтому «Свердловское рок-обозрение» о них и не упоминает). Они не исполнялись на концертах еще полгода. В Свердловске одновременно ходили два варианта «Разлуки» – полный и официально-кастрированный. Судя по тому, что публика прекрасно знала и «Скованных…», и «Хлоп-хлоп», второй вариант альбома крутили только в обкомах, горкомах и управлениях культуры. За пределами Свердловска распространялась полная «Разлука», дотянуться до других регионов у уральских цензоров руки были коротки.

«Разлука» принесла «Наутилусу» уже настоящую славу. Альбом, поначалу далеко не всеми в Свердловске встреченный одобрительно, через несколько месяцев тиражировался тысячами кооперативных студий в не поддающемся исчислению количестве копий. Песни «Наутилуса» вдруг стали символом времени. Все сошлось, как на параде планет: музыка, тексты, аранжировки, вокал и настроения людей. Все сошлось, и «Наутилус» выстрелил.

Люди желали не только слышать «Наутилус», но и видеть его. Сначала такая возможность представилась лишь свердловчанам. 5 октября на открытии сезона рок-клуба группа появилась перед зрителями в новом облике «милитари»: галифе, сапоги, «ордена» на груди. Новый имидж разработала Таня Безматерных. В статичной фигуре Бутусова чувствовалась с трудом сдерживаемая агрессия, выплеснувшаяся в зал в новой песне «Мальчик-Зима». Программа состояла в основном из «Разлуки», но сценическая подача придавала некоторым из номеров другой смысл. В «Нашей семье» Могилевский вышел вперед с армейским барабаном, и номер сразу приобрел антивоенный смысл, смыкаясь с «Шаром цвета хаки». Звучание заметно уплотнилось. Саксофона стало больше. Группа выстроила прочную звуковую стену, которая встала между ней и зрительным залом. Публика могла бесноваться сколько угодно, но музыканты словно не видели и не слышали ее. Они будто существовали в иной герметичной реальности. Это был первый выход «Наутилуса» в том образе, который в следующие два года принесет коллективу всесоюзный успех.

«Архитектурное образование учит: если не можешь сделать сложно – сделай просто. Двигаться мы не умели, и появилась статика», – объяснял поведение музыкантов Умецкий. В этом имидже, который Дима называл «Врангель на излете», «Наутилус Помпилиус» начал шествие по сердцам поклонников.

Порождение горбачевской антиалкогольной кампании – безалкогольный ресторан «Малахит» – предоставил свою площадку для первого официального выхода «Наутилуса» в свет (летняя «фанера» в Историческом сквере не в счет). Концерт нигде не анонсировался. Вход стоил баснословные деньги – пять рублей (правда, в цену входили чай и пирожное). Тем не менее вечером 28 октября собралась огромная толпа, ресторан брали штурмом. Концерт был коротким – залитованных песен было мало. Славе даже пришлось петь сочиненную специально для Насти «Клипсо Калипсо», что выглядело несколько странно при его мужской харизме и галифе.

На открытии сезона Свердловского рок-клуба, 5 октября 1986 года. Фото Дмитрия Константинова

На следующий вечер «малахитовый» ажиотаж повторился. Правда, власти, цепко державшие руку на общественном пульсе, успели подготовиться: милиции было почти столько же, сколько желающих попить пятирублевого чайку, а лучший столик занимала комиссия из управления культуры. После концерта «Наутилусу» было строго указано на неподобающий внешний вид. Чиновникам не понравились ни Славина косичка, ни Пифины очки, ни бутафорские ордена.