Женщины и мужчины - Владимир Дараган

– Молодец! – говорил Мишка. – Теперь, если что, то ты сразу ко мне! Любого положу и скажу, что он так с утра лежит!

Но через какое-то время «девятиэтажники» перезнакомились, сколотили свою компанию и лафа «пятиэтажников» кончилась – все стали перемещаться группами. Даже хлюпик стал ходить в окружении каких-то лбов и перестал платить Мишке.

Однажды Мишку здорово побили. Даже не побили, а порезали ножом лицо. Когда Мишка вышел из больницы, то он сначала грозился всех «девятиэтажиков» закопать под клумбой, но потом как-то угомонился и стал реже появляться во дворе.

Спорт и портвейн

Спортом во дворе увлекались все: составы московских футбольных команд знали наизусть. У каждого игрока была кличка, которая отражала его поведение на поле и в жизни. Перепелкин тоже играл в футбол. Был в их районе какой-то пустырь, где собирались что-то построить, но или забыли, или передумали. Они там играли в футбол, выясняли отношения и пили портвейн. Портвейн был дешевым и противным, но после выпитого стакана мир становился лучше, появлялись неведомые силы, и всех тянуло на подвиги. Это кончалось неторопливой прогулкой по одной из улиц, где редкие прохожие старались не приближаться к любителям портвейна.

Попытка первой любви Перепелкина

Да… спорт, портвейн… А все-таки девчонки были на первом месте. И странное чувство, что проходит какое-то важное время, нельзя его упускать, надо торопиться.

Перепелкин с Юркой и Вовкой сходили в Парк Горького на каток и познакомились с тремя девчонками. У приятелей потом ничего не сложилось, а Катя дала Перепелкину правильный телефон, и он смог ей дозвониться. Катя была крупной, черноволосой, яркой. Перепелкин представлял, как целует ее пухлые губы, и ему от этого становилось тепло и радостно.

– Привет! – ответила Катя по телефону.

– А я боялся, что ты дашь неправильный номер, чтобы я отвязался.

– Нет, ты мне понравился, и я решила не врать.

У Перепелкина застучало сердце.

– И ты мне тоже очень понравилась, я о тебе сегодня полдня думал.

– И что придумал?

– Решил тебя в театр пригласить!

– Ого! И в какой?

– В Театр Сатиры!

– Ну, давай! Я там ни разу не была, приобщусь к культуре.

В театре они сидели рядом, и Перепелкин видел, что Кате скучно. Она была в обтягивающем коротком черном платье и толстых черных колготках, которые она почти непрерывно поглаживала на коленях. После первого отделения они решили уйти, чтобы просто погулять. Было тепло, шел мелкий мокрый снег, они шли по Садовому кольцу и молчали. Перепелкин не знал, о чем говорить со своей новой подругой. На все вопросы Катя отвечала кратко и с непонятным смешком. Перепелкин попытался обнять ее за плечи, но так идти было неудобно и они пошли рядом, взявшись за руки.

– Поехали на Каширку! – вдруг предложила Катя. – У меня там сестра живет, там тоже можно погулять, а то тут машины шумят.

На Каширке Катя потащила Перепелкина в подъезд высокого дома, они зашли в лифт и поднялись на самый верхний этаж.

– Надо было конфет купить для твоей сестры, – промямлил Перепелкин.

– Не надо, – сказала Катя, когда они вышли из лифта. – Я тут знаю укромное местечко, пошли.

Они поднялись куда-то выше, Катя прислонилась к двери, ведущей, наверное, на чердак, и расстегнула пальто.

– Тут тепло! – сказала она.

Перепелкин тоже расстегнул пальто, и они стали целоваться. Целовались долго и неумело. Потом Перепелкин оторвался и посмотрел на Катино лицо. Помада на губах размазалась, мясистые щеки пылали и казались темными в этом «укромном» уголке.

– Ты чего? – спросила она. – Испугался?

Перепелкин вдруг понял, что дальше ему неинтересно. Что он никогда не полюбит эту Катю. И что ему неинтересно, с кем еще она целовалась возле этой чердачной двери. Не было ревности, не было чувства, не было желания. Вернее было желание уйти отсюда и никогда ей больше не звонить.

Катя все это почувствовала и стала застегивать пальто.

– Странный ты какой-то, – сказала она. – Но, дело твое. Соскучишься – звони. Я к сестре, а ты куда хочешь!

И она ушла.

Перепелкин потом часто вспоминал этот вечер, жалел, что остановился на самом интересном месте, но Кате не звонил.

Перелом

В последний школьный год к Перепелкину неожиданно пришла взрослость. Нет, ума не прибавилось, но он вдруг потерял интерес к дворовым посиделкам, выяснению, кто в какой компании и какие у кого с кем отношения.

Откуда это пришло – Перепелкин не знал. Просто он однажды проснулся и стал думать. Думать в таком возрасте было сложно. Чего-то голове не хватало: то ли знаний, то ли опыта, то ли извилин… На ум приходили афоризмы и мудрости посиделок. Воспроизвести их на бумаге невозможно. Перепелкин не вспомнил ни одной, где все слова были бы литературные. А если перевести «посиделкины» мудрости на литературный язык, то получалось тоскливо и нравоучительно.

Вот это была первая мысль, которая сформулировалась в то утро: вся философия жизни Перепелкина не может быть описана литературным языком!

Воодушевленный, он стал думать дальше, но вторая мысль так и не родилась. Но и этого ему хватило. Перепелкин понял, что надо что-то менять, и решил сходить в районную библиотеку.

Комментарий автора

Я не стал публиковать многие рассказы Перепелкина о том времени. Там были еще девушки, драки с «девятиэтажниками», описание посиделок в подъезде на ступеньках. Читатель легко все это может представить и без моего знакомого. В его рассказах ничего не было о родителях и учителях. Я так понял, что их роль в жизни Перепелкина была минимальной. Родители ему не особенно мешали, и в благодарность он тоже старался не часто попадаться им на глаза. Жизнь его катилась без особых надрывов и переживаний. И тем более удивительным показалось мне его утро, когда Перепелкин подумал, что живет как-то не так.

Перепелкин в библиотеке

В библиотеке Перепелкин увидел худенькую девушку-библиотекаря с зачесанными назад светлыми волосами, огромными зелеными глазами, маленьким носиком и непропорционально большим ртом. Больше никого в библиотеке не было.

– Вы новенький? – спросила библиотекарь, наблюдая растерянность Перепелкина.

Ему было от чего растеряться. За спиной девушки уходили в темноту огромные полки с книгами, справа стояли столы с уютными лампами. Лампы были старыми, времен молодости его родителей, со стеклянными абажурами и массивными подставками. Стулья были обиты чем-то светлым, на подоконниках стояли цветы, занавески были чистыми, не пыльными, как могли бы быть в казенных заведениях.

– Уютно тут у вас, – сказал Перепелкин. – Чисто и нет никого.

– Вечером придут, – пояснила девушка. – У меня очередь на литературные журналы, за ними все сюда ходят.

– А что там пишут такого? – удивился Перепелкин.

– Там стали печатать то, что давно написано. А что вас интересует?

Перепелкина вдруг перестали интересовать книги. Он смотрел на девушку и чувствовал, что она удаляется от него. Странное такое ощущение. Сидит девушка за столом и постепенно становится какой-то далекой, недоступной. Слишком уж она была хороша! Перепелкин посмотрел на свои ботинки, забрызганные грязью, и ему стало совсем не по себе.

– Как вас зовут? – вдруг спросил он.

Это даже не он спросил, а кто-то другой, кто сидел в нем и верил в чудеса. На вид девушка казалась ровесницей Перепелкину. Он увидел, что она немного покраснела.

– Наташа, – почти прошептала она.

– А меня Денис, – сказал Перепелкин и протянул руку.

Наташа коснулась его руки, потом резко отдернула свою и стала листать какой-то журнал у себя на столе.

– Так что вас интересует? – спросила она, не поднимая глаз.

– Я сегодня решил начать новую жизнь! – ляпнул Перепелкин. – Мне бы руководство какое!

Большего идиотизма он придумать не мог. Вернее, Перепелкин вообще не мог ничего тогда придумать. Слова рождались без его контроля.

Наташа подняла глаза и улыбнулась.

– А чем вас не устраивала старая жизнь?

– Пиво, портвейн, водка, плохая компания, женщины…

– Карты, шальные деньги? – продолжила Наташа.

– С деньгами швах! Не хватает даже на портвейн!

– Вам нужна буржуазная книга «Как стать миллионером»?

– Нет, мне бы о смысле жизни. Может, тогда и миллион не понадобится.

– Говорят, что смысл жизни в любви.

– Ну тогда давайте про любовь. Вам лично что нравится?

Наташа задумалась.

– Пожалуй… «Дворянское гнездо» Тургенева. Но там больше про женскую любовь. Но это мое понимание…

– А если не про любовь, а про цель жизни? Чтобы утром просыпаться и не думать, зачем этот день мне нужен? Или точнее: зачем я нужен этому дню?