Елка и терн. Тетралогия (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

– Кан! – рявкнул он. – Доставь ее в мой кабинет немедленно!

Ко мне подошел кто‑то, взял за руку и потянул с арены. Я не сопротивлялась. У меня голова шла

кругом. Голос Ведуна позади, вещал что‑то утешительное на тему второй попытки через пять лет.

– Ты спишь, или как? – раздался над ухом веселый голос.

– Или где! – рявкнула я. – Что надо?!

– Это не мне, а тебе надо в кабинет шефа.

– Извини, совсем забыла, – покаялась я и впервые посмотрела на своего собеседника, как на человека. У него были веселые голубые глаза, светло‑русые волосы и россыпь веснушек на носу. Черное ему просто удивительно не шло.

– Никогда бы не поверил! – признался Кан. Так что получается, директор проспорил тебе полстипендии? С тебя бутылка!

– Если меня еще примут.

– А куда они денутся? Твой выбор совпал с выбором СИЛЫ, теперь даже Вечный Свет тебе не помешает.

– Вечный Свет?

– Это вы потом будете проходить, на богословии. Религия Тьмы, религия Света… В общем, всякой твари по паре.

– Слушай, а почему на ваш факультет никогда не принимали женщин?

– Да нипочему! Официального запрета на это нет. Просто так повелось! Считается, что для женщин проще лечить, чем убивать.

Я потерла виски. Голова у меня шла кругом. Неужели это все по‑настоящему?!

– Я тебя уверяю, это более чем по‑настоящему, – ухмыльнулся Кан. – А ты часто думаешь вслух?

– Когда у меня шарики заходят за ролики, мне становится по фигу, как я там думаю! И вообще, некрасиво подслушивать чужие мысли!

– Ладно тебе, не переживай! Сейчас подпишешь договор, получишь новое имя, и пойдем получать одежду и твою первую стипендию. Все будет пучком!

Легко ему было говорить. А мне каково?! Я даже не успела поступить в Универ, зато успела поспорить с директором, выиграть пари и напроситься на факультет, на который женщин просто не принимают. Не проще ли будет избавиться от меня, чем разбираться с таким сомнительным счастьем?

С этим вопросом в голове я и вошла в директорский кабинет.

– Не проще, – тут же ответил директор, кивая мне на кресло. – Садись и давай поговорим.

Я повиновалась и уставилась на него преданными глазами.

– Могу заверить тебя в тысячу триста сорок второй раз – ты не спишь, не ударилась головой об дерево, и не наелась мухоморов, с последующими галлюцинациями. Ты действительно в другом мире, и хочешь, не хочешь, пробудешь здесь еще лет десять. После десятого курса особенно способные уже смогут проходить между мирами. А что‑то мне подсказывает, что в отстающих ты не будешь. Теперь об условиях. Каждый лунный круг студенты получают стипендию в десять золотых. Столько же отправляется и их семье. Лунный круг, поясняю, это ровно двадцать восемь дней. Десять золотых на ваши деньги примерно равны десяти тысячам российских рублей.

– Но это же очень много!

– Для нас получение золота уже давно не проблема. Философский камень мы, конечно, не изобрели, он невероятно сложен в получении, а ингредиенты для него иногда дороже золота, так что он себя попросту не окупает, но мы не бедствуем. Универу принадлежит кое‑какая земля, а наши услуги довольно дорого оплачиваются. Да и цены здесь повыше, чем в вашем мире. Поверь, стипендии никогда не хватает. Но теперь поговорим о том, что важно в данный момент. Ты еще не выбрала себе имя?

– Нет.

– Тогда в следующие пятнадцать лет будешь Ёлкой.

– Ёлкой!?

– Да. Тебя же зовут Юлия? Леля? Но это имя тебе не подходит. А вот Ёлка – в самый раз. Да и с твоим именем не очень созвучно, значит, порча не подействует даже случайно.

– А почему дерево?

– Будешь вредничать – попрошу всех называть тебя сосной. Или Дубом.

– Не все то дуб, что дерево… Ёлка…

Я примерила это имя на себя. Ель, Ёлка, Ёлочка… А что, вполне!

– Вот и отлично, – предупредил мое согласие Ведун. – Далее, ваши пятнадцать золотых, госпожа ученица магов. Обычная стипендия – десять, но с проигрышами у нас принято расплачиваться как можно скорее, учтите на будущее, ученица. Одежду получите бесплатно на складе, правда, там только мужская, а женскую получите в начале следующего лунного круга. Когда сошьют. Но вас ведь мужская одежда не пугает? – Я помотала головой. – Вот и отлично! Напишите письмо родным, я отправлю его в ваш мир. Откуда вы хотите, чтобы оно пришло?

Я подумала и выбрала наиболее спокойную страну.

– Из Англии.

– Отлично! У нас много учеников из Англии. И последнее. Необходимо подписать договор.

– Кровью? – плоско пошутила я.

– Кровью не надо. Хватит черных чернил. Прочтите.

Договор был коротким, и запомнила я почти дословно. Привожу текст:

ДОГОВОР.

Подписанный 37‑го летня 6004 года от закрытия ворот и 156494 года от основания Магического Универа Верховным колдуном и директором Магического Универа Антелом Герлеем и ученицей мага с инициалами Ю.С., носящей в этом мире имя Ель. Данная ученица, на двадцать первом году жизни с настоящей секунды считается полноправной студенткой факультета боевой и практической магии и принимает на себя все права и обязанности, соответствующие данному статусу (см. Кодекс поведения, свод прав и обязанностей ученика мага от 153492 года, исправленный и дополненный.)

ПОДПИСЬ ПЕЧАТЬ ПОДПИСЬ

ДИРЕКТОРА. УНИВЕРА. УЧЕНИЦЫ.

Верховный колдун взял изящное золотое перо, вроде тех, которыми все еще пишут на почтах, расписался и протянул мне, вместе с договором. Я лихо черкнула: "ЁЛКА" в нужном месте и протянула договор обратно. Антел Герлей свернул его и убрал в ящик стола. И кивнул мне.

– Наклонись ближе.

На мою шею скользнула холодная тонкая цепочка с черной пластинкой. Я скосила глаза, пытаясь рассмотреть ее. На пластине было выбито несколько изящных рун.

– Магический Универ. Ель. Что это?

– Вроде опознавательного знака. Такое все носят. Кстати, он не снимается. Только через пятнадцать лет.

– Это на случай, если меня кто‑то съест? – поняла я. – Чтобы было по чему опознавать?

Развивать эту тему Антел Герлей не пожелал, и махнул на меня рукой:

– Все. Остальное расскажет и покажет Кан. Ты свободна.

– До свидания. – Попрощалась я, сунула первую стипендию в карман и направилась к двери.

– Не туда, – поправил меня директор. – Вон в ту дверь. Кан уже ждет там.

– А что за той дверью? Голодный вурдалак?

– Гораздо хуже, – ухмыльнулся директор. – За той дверью очередь из двухсот двенадцати поступивших, которым не терпится подписать свой договор.

Я кивнула и улетучилась за дверь. Кан стоял, прислонившись к стене и насвистывая какой‑то незнакомый мотивчик. При виде меня он прекратил работать колонной и подмигнул:

– Ну что, подписала свою кабалу?

– А то. Будем знакомы, меня теперь зовут Ёлка.

– Держи пять, Ёлка! Кстати, тебе это имя чертовски идет!

– Кан, а ты из какого мира? Техники или магии?

– Мы практически соседи, Ёлка. Только ты, по‑моему, русская, а я поляк.

В географии я разбиралась слабо, а Польшу знала в основном по книгам Хмелевской, которую почитывала моя бабушка в свободное время, приговаривая: "Брехня, но посмеяться можно". В чем и призналась Кану. Он немного обиделся, и я минут пять слушала лекцию на тему: "Польша – это хорошо, а Россия плохо." Я, в свою очередь, ни обидеться, ни поссориться с Каном не успела. При очередном повороте за угол, нас окружила толпа, целиком состоящая из мужчин в черных плащах. Кажется, это все студенты с моего факультета. Молчание длилось несколько минут, прежде чем я успела разозлиться и открыть рот.