Огни у пирамид - Дмитрий Чайка

Малх до сих пор не верил, что его безумный проект государь утвердил. Вызвали его телеграфом в саму Ниневию, а он туда на биреме приплыл, весь город в оторопь введя. Никогда такого не было. За три недели всего добрался. Сам государь удостоил Малха похлопывания по плечу, чуть в землю его не вбив. А потом Пророк его к себе вызвал и немыслимую по сложности задачу поставил. Разрешил он ему в ту неведомую землю отплыть, да только корабль совсем другой оказался нужен. И начался у них разговор, который только к утру завершился. Малх с гудящей головой от Величайшего вышел, потому что выяснилось, что он в мореплавании и не понимает ничего. И в парусах не понимает, и в еде для команды, и как править кораблями, оказывается, тоже ничего не смыслит. Да разрази его боги, но даже не думал, что зерно надо в бочках хранить, что изнутри бронзовым листом обшиты. И что лимоны солить надо, и с собой брать, и в том походе есть, иначе перемрут от недостатка … Не понял он, чего, но что-то важное в тех лимонах было. И парусов нужно не один, а много, и все разные. И мачты одной не хватит. И от весел никакого толку. И что мясо надо в соли обваливать и в бочки запрессовать. И что нужно хлеб в печи сушить до каменного состояния, иначе пропадет. Да столько Малх узнал, что сутки спал после того разговора, а когда проснулся, лист бумаги взял и уголек, и рисовать начал. Все, как Пророк сказал. Три мачты, три яруса парусов на них. Да только когда те мачты делать начали, не получилось у них ничего. Все мастера отказались, и ни за какие деньги такое делать не стали. Не понимаем, говорят, как это крепить все, чтобы буря не поломала. Пришлось три мачты с непривычными косыми парусами сделать, один другого меньше. Сам Пророк посмотрел, хмыкнул и сказал, что это судно каравеллой называется. Слово то какое странное. Но красиво, понравилось всем. Наследник покойного царя клич кинул. Триста человек охотников собирает, и всех обещает в новых землях знатными людьми сделать. Уже появились желающие, в основном из тех, кто с ним иудеев бил. Очень они наследнику преданы оказались. Да и награда немалая обещана. Через полгода выход назначен, а мясо Пророк велел уже сейчас засолить, иначе готово не будет. Честно предупредил, что дрянь невозможная и тухлятиной вонять станет. Но деваться в открытом море некуда, сожрешь и не поморщишься.

Но самое главное другое было. На корабле два жреца поплывут. У одного из них какой-то затейный прибор был, которым он высоту солнца над горизонтом измерять должен был. И с помощью этого прибора они должны будут назад дорогу найти. Он, Малх, после похода в Красное море и поисков канала Фараонов, с тем жрецом назад в Дур-Унташ поехал. Сам Пророк тогда прискакал и внеочередной симпозиум (слово то какое странное) объявил. Жрец тот, раздуваясь от важности, чертеж земель представил и прибор, что для этого собрал. Слушали его все, затаив дыхание. По лицу Пророка понятно было, что сейчас личной статуи удостоит, звания мудреца, и славу в веках обеспечит. Но Пророк сказал, что сделано всего половина дела. И для определения точного места нужно две линии совместить, и на большом чертеже земель показал как. Все быстро поняли, и даже он, Малх. Хоть и чудно это все было. Всю жизнь отцы и деды вдоль берега ходили, и не заблудился никто. Хотя нет, бывало, бурей в открытое море уносило, тогда беда. Хорошо хоть, Верхнее море со всех сторон сушей окружено. И сказал Пророк, что вторая линия через измерение времени производится. Он, как ему жрецы сказали, всегда так делал. Как будто загадки загадывал, ну или сам не знал (это Малх такое подумал). Но о таком тут даже и помыслить не мог никто, ведь великий Пророк из всех мудрецов наипервейший был. А он, Малх, неуч сидонский и тупоголовый ишак, раз такое посмел вслух сказать. Он, Пророк, в милости своей, дает им самим великие открытия сделать, и личной статуи удостоиться. А то бы только его статуя одна и стояла. И вообще, шел бы он, пока посохом от настоящего мудреца, личной статуи пока не удостоенного, по дурной голове не получил.

Так что тот жрец в дальний поход пойдет, и за это Пророк ему не то, что статую в аллее мудрецов обещал, но и в родном городе главную площадь его именем назвать. Жрец от чувств даже в обморок упал.

Думал Малх, что уж и не удивить его ничем, да только Пророк велел крысоловок побольше наделать в тот поход. Сказал, что крыс много будет, а от них болезни. И еще сказал, что когда совсем худо будет, то тех крыс они за милую душу жрать будут. Только вот беда какая! Ни про какие лимоны Малх слыхом не слыхал. И крысы на финикийских кораблях тоже не водились. Чего им делать там? Они зерно по амбарам жрут. Или ради такого дела специально на борт полезут? Может, светлый бог во сне Пророку что-то не то говорит? Или он, всю мудрость Величайшего постичь не может? Великие боги, да куда же его, Малха, несет?

Глава 4, дела египетские

Четыре года назад. Напата, Египетское царство. В настоящее время — Карима, Судан.

Фараон Тахарка заслушивал доклад бритого наголо жреца. Вести приходили неутешительные. Вроде бы и радоваться надо, злейший враг, Синаххериб, погиб в поединке, как простой воин. Да только особенных поводов для радости нет. Вместо того, чтобы силы обоих царств в жестокой битве истощить, Персидский царь после победы даже усилился, а ассирийских воинов и вельмож возвысил. Ассирию он разорять не стал, жителей с земли не согнал и рабами не сделал. Просто царем Ашшура стал, как будто ассириец природный. И дети покойного царя присягнули ему, потому что он их отца с почестями, как великого воина, похоронил, и их матерей все, как цариц, почитают. От веку не бывало такого. Тахарка, сам великий воин, даже головой в удивлении покрутил. Он бы уж точно всех под нож пустил, и детей, и вельмож, и тех цариц. Нечего поганое семя оставлять, все равно ненавидеть будут. Вот ведь чудной персидский царь, как ребенок, наивный.

Но хоть он и чудной, а правитель