Человек решает сам - Елена Кршижановская

— Я ненадолго. Только докончу костюмерше одну маленькую вышивочку — и сразу домой.

— Неисправимый народ! — улыбнулся великан. Потом нахмурил брови и продолжал: — Больше Олега ждать не будем. Начнем работать!

Олег пришел в самом конце репетиции. Великан сел на барьер, уперся ладонями в колени, осмотрел сына с головы до ног и медленно, негромко сказал:

— Так, так, ученичок! Зарплату получаешь, а вместо репетиций прививками да порошками занимаешься? Дело.

— Папочка, я нечаянно…

— Ты в последний раз опоздал. Понял? — гаркнул великан. У меня что-то щелкнуло в ушах от этого голоса. Я ведь стоял рядом.

— Покажи, Веня, этому горе-ветеринару, как нужно сальто делать, — сказал дядя Коля и мягко подтолкнул меня к коврику. — Смотри, растяпа, как человек чисто работает! Давай, мой мальчик, покажи ему.

Кажется, сальто у меня правда хорошо получилось.

— Вот это работа! — сказал великан, потирая руки. — Сделай мне удовольствие, повтори. Любо смотреть. Следи за ним, Олег, слышишь?

Пока я снова делал сальто, Олег отвернулся и вовсе не следил за мной. А когда великан погладил меня по голове на прощание, Олег покраснел, пожал плечами и молча зашагал к выходу вслед за отцом.

— Куда ты, Олег! — крикнул я. — Подожди.

— Что тебе нужно?

Я не знал, как бы мне извиниться перед ним. Ведь это я сболтнул и выдал его, сказав о несчастных прививках. Конечно, Олег догадался, что я сказал великану… Ничего не приходило мне в голову, и мы стояли друг перед другом и смотрели в разные стороны. Я, как назло, не мог сообразить, с чего начать разговор… Да и на манеже было много народу — продолжалась репетиция следующих номеров, и я боялся, что нас услышат.

Олег подождал немного и пошел к своему общежитию. Я за ним. В это время Валя вышла из гардеробной и подбежала к Олегу.

— Тебе попало от отца? Я слышала, — сказала она.

— Ничего не поделаешь. Он вообще сердится, что я отвлекаюсь от акробатики. Ну, а раз он откуда-то узнал про школьные прививки…

Валя быстро взглянула на Олега, на меня и вдруг сказала:

— Не сердись, Олег, пожалуйста. Это я нечаянно проговорилась твоему папе.

Валя сказала неправду! Зачем? Я моргаю ей во все глаза, а она хоть бы что, поехала дальше врать:

— Понимаешь, он спросил про тебя, ну я и ляпнула не подумавши. Бывает, Олег, прости, пожалуйста!

— Да она все… — начал я, но Валя закашлялась и так пихнула меня локтем в солнечное сплетение, что я задохнулся и сразу замолчал.

— Давайте скорей учить английский, я тороплюсь домой. Надо все успевать, а у меня география, сами знаете, — сказала она.

Когда мы после урока вышли с Валей на улицу, я спросил:

— Зачем ты на себя наговорила? Ведь я проболтался дяде Коле про Олега, а не ты вовсе. Вдруг соврала. Понимаешь это?

— Дурень ты — и все. Соображать надо! — накинулась Валя на меня. — И так между вами, что называется, кошка пробежала. Я прекрасно замечаю, как вы дуетесь друг на друга последнее время. А тут бы еще такой случай. Знаю, ты не виноват, нечаянно вырвалось про эти прививки. Из-за них вы бы могли совсем рассориться. Ты с ним работаешь по акробатике. А в ссоре тяжело работать вместе.

— Так он же на тебя начнет дуться.

— Ничего подобного. Вы, мальчики, думаете, что мы любим зря болтать. А раз так, то и обижаться нечего. Ну, посердится Олег немножко и забудет. А тебе с ним работать… Идем быстрее. Надо успеть географию выучить да еще сбегать на гимнастику.

— Ты что! — удивился я. — Тоже в акробатки вздумала?

— Еще не хватало. Все Олега проделки. Помнишь, он меня к доктору посылал? Так вот и приходится на лечебную гимнастику ходить, а то, говорят, сутулой бы сделалась… И успевай все как хочешь.

Я проводил Валю до самого дома, и она сказала на прощание:

— Спасибо, что заставил в гардеробную вернуться. Костюмерша такая замечательная, не сердилась за платье, обещала позаниматься со мной, выкройку подарила.

Бульон в тюбике

Когда я вошел в класс на другое утро, Олег уже сидел за партой. Он посмотрел на меня и задумался, будто решая что-то. Наверное, догадался, что я выболтал про несчастные прививки. Я отвернулся. Пускай злится, в конце концов. Ну его, надоело. Вдруг он вскочил и потянул меня за рукав.

— Послушай, разговор есть.

Эх, зря Валя нас помирить старалась. Ладно, выложу, как все получилось, и не подумаю отпираться. Я сказал:

— Как хочешь, Олег, а…

— Так здорово, что сегодня в цирке выходной, — перебил он. — И знаешь, я тебя тоже возьму! Сразу после уроков туда.

Только сейчас я заметил, что он не злится. Наоборот, — глаза хитрые, веселые… Ничего не понимаю. Но я тоже повеселел.

— А куда собрался-то?

— Ох, верно, ты ничего не знаешь! Вчера им, наверное, понравилось, как я помогал с прививками, и медсестра вроде премии мне… В общем, сегодня поведет нас в медицинский музей. Представляешь? Замечательно, — правда?

Еще чего! Уж если музей, так хоть театральный или зоологический, а то медицинский. Разглядывать кишки да легкие. Вот гадость! А Олег улыбается, доволен. И гордится, точно исполнил мое самое большое желание. У меня духу не хватило высказать, что я думаю.

Вдруг я вспомнил и говорю:

— Не можешь ты в музей идти. Задание выполнять надо.

— Какое? Ах, да, тренировка… Ничего, успею потом.

— Ты ведь обещал дяде Коле, что выучишь как следует… Манеж свободный; я пойду с тобой, и мы вместе…

— «Манеж, манеж»! — вспыхнул Олег. — Надоело все, ни минуты покоя!

— Это же наша работа. Как ты можешь так!

— Хватит с меня, что папа без конца учит. Так еще если ты начнешь приставать…

— Не сердись, Олег. Ты сам понимаешь, что надо выполнить урок, не обманывать же дядю Колю.

— Не хочешь, так без тебя пойду в музей, — сердито сказал он. — За полчаса все осмотрю и потом успею на твой манеж.

Я решил все-таки пойти в музей. Знаю я Олега. Забудется и пропадет там до вечера, а потом влетит от отца. Придется мне проследить за Олешкой.

По дороге в музей я ни разу не открыл рта, только слушал, как Олег непрерывно болтал с медсестрой. И вот удивительно. Она почти старая, но с ним разговаривала, точно он не мальчишка, а настоящий какой-нибудь ее товарищ по работе. Оба сыпали научными словами, что и не выговоришь. Откуда Олег это знает? А в школе сидит, помалкивает. Никто и не подумает, сколько у него напихано в голове про медицину.

Они увлеклись разговорами и чуть не проехали остановку. В последнюю секунду выскочили из троллейбуса у Витебского вокзала. Прошли мимо сквера к старинному дому, где помещался музей. Здесь было тихо, народу мало; не верилось, что в нескольких десятках метров отсюда — грохочущая вокзальная суета, поток людей с чемоданами, такси, автобусы.

В раздевалке Олег скинул пальто так поспешно, точно оно загорелось, и первым кинулся вверх по лестнице. Вот уже нетерпение взяло человека! Мы с медсестрой еле поспевали за ним.

На третьем этаже по обе стороны от площадки шел длинный, ярко освещенный коридор, весь заставленный какими-то аппаратами, ящиками. Олег уже забрался в конец коридора и кричит оттуда:

— Идите скорей! Что я вижу!

Сторожиха вскочила со стула и замахала руками:

— Тише, тише, мальчик! Не положено здесь шуметь!

И правда, тихо. Всего-то несколько человек смотрят и ходят осторожно, будто по горячему песку босиком. Олег замер возле белого шкафчика, похожего на холодильник. А рядом — домик из белой клеенки и крошечное окно со стеклом. Внутри пусто. Чего особенного?

— Кислородная палатка. Понимаешь, как здорово! — шепчет Олег. — С высоким содержанием кислорода.

Чем тут восхищаться? Подумаешь! Куда интереснее обыкновенная брезентовая палатка в лесу. Там тебе такой кислород! Лучший воздух на свете. И костер можно развести…

Вдруг я чуть не упал. Олег как рванет меня за плечо и потянул к стене. Я увидел большую фотографию: лежит на кровати мужчина, до пояса прикрытый такой белой палаткой, и через окошко видно его лицо. Рядом с кроватью — аппарат вроде холодильника, около него женщина в халате дежурит.

— Ясно тебе? — говорит Олег. — У человека, например, воспаление легких. Наступает кризис, человек задыхается, воздуху не хватает. А тут ему кислород самый лучший, сколько хочешь. И человек спасен.

Действительно. Не отправится же такой больной в лес за хорошим воздухом. Да еще сидеть в палатке на сырой земле. Олег уже исчез… Вот его макушка торчит. Бегает от одного аппарата к другому и опять рассуждает во весь голос. Служащая подошла к нашей медсестре и говорит:

— Мамаша, успокойте своего ребенка. Если он еще будет хулиганить, я выведу!