На службе Мечу - Дэвид Вебер

— Вы хотите сказать, что Приют был основан НРХ, сэр? — поинтересовался коммандер Тайсон.

— Да, это так, — согласился Оверстейген. — Кажется примерно семьдесят или восемьдесят стандартных лет назад в Народной Республике имелась религиозная секта. Они называли себя Братством Избранных и придерживались некоторых довольно… фундаменталистских доктрин.

На сей раз он даже не взглянул в сторону Абигайль. Что, гневно отметила она, только подчеркнуло, что он так многозначительно не добавил “вроде Церкви Освобождённого Человечества”.

— По-видимому, — продолжал капитан, — Братство оказалось в разногласиях со старым режимом Законодателей. Как я полагаю, это было неизбежно, поскольку они настаивали на жизни в соответствии со своей интерпретацией Писания. Несколько удивительно, что Внутренняя Безопасность их не уничтожила, но я полагаю, что даже Бюро Открытой Информации было бы проблематично иметь с этим дело, учитывая, что Законодатели всегда предусмотрительно пудрили всем мозги россказнями о своей религиозной терпимости. О, я уверен, что Внутренняя Безопасность доставила им массу неприятностей, однако сплочённые религиозные группы иногда могут быть поразительно упрямыми.

Несмотря на всё самообладание, Абигайль дёрнулась на стуле, но закусила губу и не продемонстрировала никаких других признаков сильного раздражения, которое вызвал у неё тянущий слова прононс.

— В конце концов, — произнёс Оверстейген, не подавая ни малейшего вида, что только что нанёс одному из своих гардемаринов преднамеренный удар. — Законодатели решили, что будут счастливее без Братства, и пришли к соглашению. В обмен на национализацию имущества членов Братства, Народная Республика обеспечила их перевозку в Тиберию и создание базовой инфраструктуры для основания колонии на Приюте. — Он пожал плечами. — Их было не более двадцати или тридцати тысяч, и, каковы бы ни были их религиозные воззрения, они работали намного лучше большинства не сидящих на пособии, так что Законодатели, избавляясь от них, даже немного заработали. Но предложение приняли не все и большое их число осталось дома… где, — добавил он намного мрачнее, — Бюро Госбезопасности оказалось намного менее терпимым, чем Министерство Внутренней Безопасности.

Ко времени свержения Сен-Жюста их оставалось всего несколько тысяч и они были несомненно ожесточены обращением с собой. Итак, когда к власти пришла администрация Причарт, они заявили о намерении присоединиться к единоверцам на Приюте. Надо воздать ей должное, Причарт не только согласилась с их пожеланием, но и зафрахтовала за государственный счёт судно для их перевозки. Они отбыли на Тиберию чуть больше стандартного год назад.

К сожалению, до туда они не добрались. Что наводит на мысль, что, хотя Тиберия и находится далеко за пределами области, в которой пропало большинство судов, она по каким-то причинам явно привлекла внимание пиратов.

Что приводит нас к третьему особому обстоятельству касающемуся Тиберии. Когда эревонцы начали своё расследование, они попытались проследить путь судов, которые, как они знали, не достигли пункта назначения, чтобы определить, насколько далеко ушло каждое из этих судов. Идея заключалась в более точном определении области, в которой были потеряны корабли. Одним из занимавшихся этим кораблей был эсминец “Звёздный воин”, которому, помимо всего прочего, было поручено проследить путь пропавшего транспорта с членами Братства на борту. Он начал своё расследование на самой Тиберии, где местные жители подтвердили, что “Пустельга” не объявлялась. После проведения опроса планетарных властей — который прошёл не без некоторых трений — он ушел в систему Конго, куда направлялся другой из пропавших торговцев.

Туда он не добрался. Итак, “Звёздный воин” был современным кораблём, с первоклассными сенсорами и тем же самым комплектом основного вооружения, как и наши корабли типа “Кулеврина”. Чтобы успешно противостоять ему, нужен довольно необычный “пират”. И одновременно я нахожу очень сомнительным, чтобы эревонский эсминец был потерян из-за простых навигационных опасностей.

— Я тоже в этом усомнился бы, сэр, — произнёс коммандер Блюменталь. — Тем временем, однако, у меня появилась достаточно неприятная мысль о том, откуда в наше время мог бы появиться “довольно необычный пират”. Особенно так близко к Хевену.

— Та же самая мысль посетила эревонцев и даже РУФ, — сухо произнёс Оверстейген. — Эревонцы полагают, что некоторые из кораблей Госбезопасности и Народного Флота, пропавших после того, как Тейсман подавил сопротивление администрации Причарт, явно подались в независимые пираты в данной области пространства. РУФ в этом менее убеждено, поскольку его аналитики полагают, что подобные мятежные корабли убрались бы настолько далеко от Тейсмана, насколько только возможно. Кроме того, РУФ убеждено, что любой желающий избрать карьеру пирата, естественным образом перебазируется в Силезию, а не станет действовать в столь хорошо патрулируемом районе, как зона между Эревоном и быстро восстанавливающимся Хевеном.

— Я должна сказать сэр, — застенчиво вставила лейтенант-коммандер Аткинс, — что если бы я была пиратом, то несомненно предпочла бы действовать в Силезии. Что бы ещё ни творилось в этом регионе, большинство здешних системных правительств и губернаторов относительно честны. По крайней мере в том, что касается попустительства пиратам. И РУФ право насчёт того, какие скверные вещи могут произойти с любым пиратом, который достаёт такого противника, как эревонский флот!

— Я не говорил, что анализ РУФ не логичен, коммандер, — мягко протянул Оверстейген. — И если бы я был пиратом, мои мысли примерно соответствовали бы вашим. Однако, наверное, стоит иметь в виду, что во вселенной не все так логичны, как вы или я. Или так умны, если на то пошло.

— Богу ведомо, что в Силезии уже действует достаточно много пиратов, которым не хватает ума первым делом закрыть внешний люк воздушного шлюза, — поморщившись согласился коммандер Тайсон. — И если это кто-то из бывших костоломов Госбезопасности, то мышление точно не главная черта их старших офицеров!

— Это, разумеется, достаточно справедливо, — вставил коммандер Блюменталь. Он, с решительным выражением на лице, слегка подался вперёд и Абигайль была вынуждена признать, что, как бы надменен и высокомерен ни был Оверстейген, он смог по крайней мере завладеть вниманием своих старших офицеров. — С другой стороны, — продолжил тактик, — очевидно, что кто бы эти люди ни были — предполагая, конечно, прежде всего что они вообще действительно здесь — они пока что сумели не дать Флоту Эревона получить о себе хотя бы единственную сенсорную засечку.

Закончив последнее предложение, он вопросительно посмотрел на Оверстейгена и капитан кивнул.

— Пока что мы гоняемся за призраками, — подтвердил он.

Абигайль сожалела, что её ранг не достаточен, чтобы без приглашения вмешаться в дискуссию. Однако в следующий момент лейтенант-коммандер Вестман заговорила о том, что хотела сказать Абигайль.

— В этой ситуации есть один момент, который меня беспокоит, капитан, — негромко вставила врач “Стального кулака”. Оверстейген сделал жест пальцами левой руки, приглашая её продолжать и Вестман пожала плечами.

— Я ходила в Силезию три раза, — сказала она, — и большинство тамошних пиратов не решаются атаковать пассажирские транспорты. Количества возможных жертв достаточно, чтобы заставить ополчиться против них даже силезских губернаторов. Но когда они действительно нападают на транспорт, они очень осторожны в том, чтобы свести число жертв к минимуму и предпочитают собрать с пассажиров выкуп, а затем разрешить им продолжить свой путь. Некоторые из них в таких случаях похоже даже наслаждаются ролью “благородных разбойников”. Хотя, судя по вашим словам, в данном случае, если здесь поработали пираты, то они на этом не остановились и перебили несколько тысяч человек на борту одного лишь направлявшегося на Тиберию транспорта.

— К той же самой точке зрения насчёт случившегося пришел и я, — согласился Оверстейген и на этот раз его голос был холоден и мрачен, несмотря на раздражающий прононс. — Со времени исчезновения “Пустельги” прошло более тринадцати стандартных месяцев. Если бы кто-то из этих людей был всё ещё жив, он, вероятно, к этому времени где-нибудь бы объявился. Если нет других причин, они в глазах любого пирата стоили бы больше как потенциальный источник получения выкупа от родственников или правительства Приюта, чем в качестве источника принудительного труда.

— Кто бы эти люди ни были, — вслух подумала Аткинс, — они адски безжалостны.

— Думаю, что это некоторое преуменьшение, — заметил ей Оверстейген и его тянущий слова прононс снова стал обычным.