Безумный день, или Женитьба Фигаро - Пьер Бомарше

Граф уводит ее и запирает за собой дверь.

ЯВЛЕНИЕ XIV

С ю з а н н а, К е р у б и н о.

С ю з а н н а (выходит из алькова, подбегает к туалетной комнате и говорит в замочную скважину). Отворите, Керубино, скорее отворите, это Сюзанна, отворите и выходите. К е р у б и н о (выходит). Ах, Сюзон, какое ужасное происшествие! С ю з а н н а. Уходите отсюда сию же минуту. К е р у б и н о (растерянно). А куда же уходить? С ю з а н н а. Это ваше дело, только уходите. К е р у б и н о. А если некуда? С ю з а н н а. После той встречи он и вас в порошок сотрет, и нам не сдобровать. Бегите к Фигаро и все расскажите... К е р у б и н о. Может быть, окно в сад не так уж высоко. (Подбегает и смотрит.) С ю з а н н а (в ужасе). Целый этаж! Немыслимо! Ах, бедная графиня! А моя свадьба? Боже! К е р у б и н о (возвращается). Окно выходит в цветник -одну-две клумбы придется испортить. С ю з а н н а (удерживает его с криком). Вы разобьетесь! К е р у б и н о (восторженно). В пылающую бездну -- и туда, Сюзон, бросился бы я, лишь бы ничем не повредить ей... А вот этот поцелуй принесет мне счастье. (Целует ее и прыгает в окно.)

ЯВЛЕНИЕ XV

С ю з а н н а одна, в ужасе кричит.

Ах! (падает в кресло. Затем, пересилив себя, подходит к окну и возвращается.) И след простыл. Ах, сорванец! Так же ловок, как и красив! Вот уж сердцеед-то будет... А ну-ка скорей на его место! (Входя в туалетную.) Теперь, ваше сиятельство, можете ломать перегородку, если вам это доставляет удовольствие, а уж я как воды в рот наберу. (Запирается.)

ЯВЛЕНИЕ XVI

Г р а ф и г р а ф и н я входят в комнату.

Граф (бросает на кресло клещи). Все как было. Прежде чем я стану ломать дверь, подумайте, графиня, о последствиях. Еще раз вам предлагаю: отоприте дверь сами. Г р а ф и н я. Ах, граф, как это ужасно, когда отношения между мужем и женой портятся из-за какого-то каприза! Если б ваши дикие выходки объяснялись любовью ко мне, несмотря на все их безумие, я бы вам простила их. Ради вызвавшей их причины я могла бы, пожалуй, забыть все, что в них есть для меня оскорбительного. Но как может воспитанный человек доходить до такого исступления только из ложного самолюбия? Г р а ф. Любовь или ложное самолюбие, а дверь вы отопрете, иначе я немедленно... Г р а ф и н я (не пускает его). Остановитесь, граф, прошу вас. Неужели вы думаете, что я способна забыть свой долг? Г р а ф. Говорите, сударыня, что вам угодно, а я все-таки увижу, кто прячется в той комнате! Г р а ф и н я (растерянно). Хорошо, граф, вы увидите. Выслушайте меня... спокойно... Граф. Значит, там не Сюзанна? Г р а ф и н я (робко). Во всяком случае этот человек... вам совсем не опасен... Мы было придумали одну шутку... право, очень невинную, для сегодняшнего вечера... и я вам клянусь. Г р а ф. Вы мне клянетесь? Г р а ф и н я. Что и он и я были далеки от мысли вас оскорбить. Г р а ф (поспешно). "И он и я"! Значит, это мужчина? Г р а ф и н я. Мальчик, граф. Г р а ф. Кто же? Г р а ф и н я. Не решаюсь сказать! Г р а ф (в бешенстве). Я его убью! Г р а ф и н я. Боже правый! Г р а ф. Говорите! Г р а ф и н я. Это маленький... Керубино... Г р а ф. Керубино? Наглец! Так вот она, разгадка моих подозрений и анонимной записки! Г р а ф и н я (складывая руки). Ах, граф, только не думайте... Г р а ф (топает ногой, в сторону). Вечно этот проклятый паж! (Громко.) Отоприте же, графиня, теперь я знаю все. Вы не были бы так взволнованы, прощаясь с ним утром, он уехал бы тогда, когда я ему приказал, вам не надо было бы придумывать разные небылицы про Сюзанну, и его бы так тщательно не прятали, если бы во всем этом не было ничего преступного. Г р а ф и н я. Он боялся, что вы рассердитесь, когда его увидите. Г р а ф (вне себя, кричит в сторону туалетной комнаты). Выходи же, скверный мальчишка! Г р а ф и н я (берет графа за талию и пытается отвести в сторону). Граф, граф, вы так разгневаны, что я трепещу за него! Не доверяйтесь напрасному подозрению, умоляю вас, и тот беспорядок в его одежде, который вы заметите... Г р а ф. Беспорядок в одежде? Г р а ф и н я. Увы, да! Он хотел нарядиться женщиной: на голове--мой убор, в одной курточке, без плаща, шея открыта, рукава засучены. Он собирался примерить... Г р а ф. И вы думали остаться с ним в одной комнате! Недостойная супруга! Ну, так вы останетесь в ней... надолго. Однако прежде я должен выгнать оттуда наглеца, да так выгнать, чтобы он никогда больше не попадался мне на глаза. Г р а ф и н я (подняв руки, падает на колени). Граф, пощадите ребенка! Я себе не прощу, что послужила причиной... Г р а ф. Ваше смятение отягчает его вину. Г р а ф и н я. Он не виноват, он собирался ехать, это я его позвала. Г р а ф (в бешенстве). Встаньте. Отойдите.. Это слишком большая дерзость с твоей стороны -- просить за другого! Г р а ф и н я. Хорошо, граф, я отойду, я встану, я отдам вам даже ключ от туалетной, но ради нашей любви... Г р а ф. Моей любви, коварная! Г р а ф и н я (встает и отдает ему ключ). Обещайте мне, что мальчику вы ничего не сделаете; пусть вся ваша ярость обрушится на меня в том случае, если я не сумею перед вами оправдаться!.. Г р а ф (берет ключ). Я ничего больше не желаю слушать. Г р а ф и н я (закрыв глаза платком, падает в кресло).Боже! Он погиб! Г р а ф (отворяет дверь и сейчас же отступает). Сюзанна!

ЯВЛЕНИЕ XVII

Г p a ф и н я, г р а ф, С ю з а н н а.

С ю з а н н а (выходит со смехом). "Я его убью, я его убью!" Ну так убивайте же этого несносного пажа! Г р а ф (в сторону). О, какой урок! (Смотрит на графиню, которая все еще не может опомниться.) А вы почему делаете вид, что изумлены?.. Быть может, она была там не одна. (Уходит в туалетную комнату.)

ЯВЛЕНИЕ XVIII

Г р а ф и н я сидит, С ю з а н н а.

С ю з а н н а (подбегает к графине). Успокойтесь, сударыня, его уже и след простыл, он выпрыгнул... Г р а ф и н я. Ах, Сюзон, я чуть жива!

ЯВЛЕНИЕ ХIX

Г р а ф и н я сидит, С ю з а н н а, г р а ф.

Г р а ф (сконфуженный, выходит из туалетной, После непродолжительного молчания). Никого нет, на сей раз я ошибся. Вы, сударыня... отлично сыграли свою роль. С ю з а н н а (весело). А я, ваше сиятельство?

Графиня, чтобы не выдать своего волнения, молчит, прикрыв рот платком.

Г р а ф (приближается к ней). Итак, графиня, вы просто дурачились? Г р а ф и н я (постепенно овладевая собой). А почему бы не подурачиться, граф? Г р а ф. Какая чудовищная шутка! И за что, скажите пожалуйста? Г р а ф и н я. Разве ваши безумные выходки заслуживают снисхождения? Г р а ф. Когда дело идет о чести, это уже нельзя назвать выходками! Г р а ф и н я (все более и более уверенным, тоном). Неужели я стала вашей подругой жизни только для того, чтобы вечно терпеть холодность и ревность, которые только вы один и умеете в себе сочетать? Г р а ф. Ах, графиня, это жестоко! С ю з а н н а. Хороши бы вы были, если б ее сиятельство не отговорила вас позвать слуг! Г р а ф. Это верно, беру все свои слова обратно... Виноват, мне так неловко... С ю з а н н а. Сознайтесь, ваше сиятельство, что это вам, пожалуй, поделом. Г р а ф. А отчего ты, негодница, не выходила, когда я тебя звал? С ю з а н н а. Я же в это время одевалась на скорую руку, -- у меня все держится на булавках, -- так что ее сиятельство была совершенно права, что запрещала мне выходить. Г р а ф. Чем напоминать мне мои промахи, лучше помирила бы меня с графиней. Г р а ф и н я. Нет, граф, подобные обиды не забываются. Я поступлю в монастырь урсулинок -- я вижу ясно, что мне пора это сделать. Г р а ф. И вы способны покинуть меня без малейшего сожаления? С ю з а н н а. Я убеждена, что день вашего отъезда был бы для вас кануном обильных слез. Г р а ф и н я. Пусть так, Сюзон, но я предпочитаю о нем тосковать, чем по слабости душевной простить ему: он меня слишком горько обидел. Г р а ф. Розина!.. Г р а ф и н я. Я уже не та Розина, которой вы так добивались! Я бедная графиня Альмавива, печальная, покинутая супруга, которую вы уже не любите. С ю з а н н а. Сударыня! Г р а ф (умоляюще). Сжальтесь! Г р а ф и н я. У вас ко мне жалости нет. Г р а ф. Но ведь тут еще эта записка... Она привела меня в ярость! Г р а ф и н я. Я была против этой записки. Г р а ф. Так вы о ней знали? Г р а ф и н я. Это легкомысленный Фигаро... Г р а ф. Что же он? Г р а ф и н я. Передал ее Базилю. Г р а ф. А Базиль мне сказал, что ему ее передал какой-то крестьянин. Ну, смотри, двоедушный певун, переметная сума, ты мне заплатишь за все! Г р а ф и н я. Сами просите прощения, а других не прощаете, -вот они, мужчины! Ах, если б я, приняв в соображение, что вас сбила с толку записка, и согласилась простить вас, то уж потребовала бы всеобщей амнистии! Г р а ф. Ну, что ж, с великим удовольствием, графиня. Но только как исправить столь унизительную ошибку? Г р а ф и н я (встает). Она была унизительна для нас обоих. Г р а ф. О нет, только для меня одного! Остается, однако, непостижимым, каким образом женщины так быстро принимают соответствующий вид и берут верный тон. Вы залились румянцем, вы плакали... на лице вашем было написано смятение... да, право, вы и сейчас еще смущены! Г р а ф и н я (силясь улыбнуться). Я покраснела... от досады на ваши подозрения. Но разве мужчины бывают когда-нибудь настолько проницательны, чтобы суметь отличить негодовани чистой, незаслуженно оскорбленной души от замешательства, вызванного справедливым обвинением? Г р а ф (улыбаясь). Ну, а паж в неподобающем виде, полураздетый, в одной курточке... Г р а ф и н я (указывая на Сюзанну). Вот он перед вами. Bы же от этого только выиграли, не правда ли? Вообще с этим именно пажом вы ведь как будто не избегаете встреч? Г р а ф (сквозь смех). А мольбы, а притворные слезы... Г р а ф и н я. Вы меня смешите, а мне не очень хочется смеяться. Г р а ф. Мы-то воображали, что кое-что смыслим в дипломатии, -- какое там: мы -- сущие дети. Это вас, это вас, сударыня, король должен был бы назначить посланником в Лондон! По-видимому, прекрасный пол тщательно изучил искусство притворяться, иначе вам бы не достигнуть таких вершин! Г р а ф и н я. Вы же нас на это толкаете. С ю з а н н а. Поверьте нам на слово, и тогда увидите, честные мы люди или нет. Г р а ф и н я. Давайте с этим покончим, граф. Быть может я зашла слишком далеко, но снисходительность, которую в таких важных обстоятельствах проявила я, во всяком случае заслуживает, чтобы и вы ее проявили. Г р а ф. Скажите же еще раз, что вы меня прощаете. Г р а ф и н я. Разве я это говорила, Сюзон? С ю з а н н а. Я не слыхала, сударыня. Г р а ф. Так произнесите же, наконец, это слово! Г р а ф и н я. Стоите ли вы этого, бессердечный человек? Г р а ф. Стою, потому что признал свою вину. С ю з а н н а. Подозревать, что в туалетной комнате графини спрятан мужчина! Г р а ф. Она уже меня так строго за это наказала! С ю з а н н а. Не верить ей, когда она говорит, что это ее камеристка! Г р а ф. Розина, неужели вы неумолимы? Г р а ф и н я. Ах, Сюзон, какая я слабая женщина! Какой пример я подаю тебе! (Протягивает графу руку.) Вот и верь после этого женскому гневу! С ю з а н н а. И то правда, сударыня, разве можно с мужчинами не помириться?