Верная неверная - Владимир Колычев

Автобус уже под парами, пора ехать. И водитель уже что-то говорит, обращаясь к нему в бравурном тоне, видимо, приглашает солдата занять место. Дима кивнул, отбросил в сторону сигарету, зашел в автобус.

Вид у него не героический. Медалей нет, значков кот наплакал, и форма галунами не обшита. Обычный новый камуфляж, кепка и берцы, начищенные дихлофосом. А главное украшение — голубая тельняшка. В десанте Дима, правда, не служил, но повоевать и без того пришлось. Последние полгода безвылазно на блокпостах стояли. Мину вот душманскую под самый занавес принял, даже не слышно, что водитель сказал. И в салоне автобуса сейчас гомон стоит, но Дима улавливает лишь отдельные звуки. Но, может, оно и к лучшему?

Он сел на заднее сиденье рядом с какой-то толстухой. Лицо вроде бы знакомое, но Дима не стал напрягать память.

А толстуха его узнала. И что-то спросила, легонько толкнув локтем. А спросила она как раз на ухо, которое больше всего пострадало, и Дима не смог разобрать ее слов.

Толстуха снова что-то спросила, но Дима снова ничего не понял. И пальцем показал на ухо. В конце концов, он с войны возвращается, ему можно быть временно глухим.

— Ты что, контуженый?

На этот раз голос прозвучал куда громче. Дима скривился. Да, на этот раз он услышал вопрос, но лучше бы толстуха молчала.

— А я тебя знаю! Ты Дима Ивашов, сын Ольги Михайловны!

Все сиденья в автобусе были заняты, но Дима все-таки поднялся со своего места. Лучше пешком постоять, чем эту дуру выслушивать. Но толстуха встала рядом. Глаза у нее горят, губы мокрые. Похоже, баба не в себе.

— Ты за Юльку заступился! — не унималась она.

На них уже смотрели все, кто ехал в автобусе. Видно, толстуха орала во всю глотку. Не будь Дима в форме, на него бы смотрели как на ущербного, а так вроде бы понимание в глазах у людей. Это на толстуху смотрят с осуждением.

— А Юлька сейчас таскается со всякими! Шлюха!

Дима не выдержал и резко глянул на толстую дуру. Наконец-то он ее узнал. Это Алька, которая в свое время доставала Юлю Савельеву. Мама директорство в школе принимала, она и попросила Диму вмешаться, одернуть Альку. И он заступился за бедную девчонку. А еще мама предупреждала, что шибанутая Алька могла рассказать Юле о той трагедии, которая произошла с ее родителями. И ведь рассказала. Юлю тогда понесло к реке, и ему пришлось с ней нянчиться.

Интересная она, эта девчонка Юля. Нежная, хрупкая, по-своему красивая. Но девчонка. Маленькая девчонка. Он, конечно же, не мог воспринимать ее тогда всерьез. Но Юля уже подросла, ей уже должно быть семнадцать. Интересно, какой она стала?.. Неужели вправду таскается?.. Глядя на Альку, трудно было поверить в это. Этой дуре соврать как два пальца…

— Что, не веришь? — разорялась Алька. — Да я своими глазами видела, как она с Коробовыми уехала. На машине! Их двое, а она одна!.. А она любит погорячей!

— Закрой рот! — не выдержал Дима.

Алька шарахнулась от него, но быстро взяла себя в руки.

— А я говорю тебе, что Юлька шлюха! — выпалила она.

Но тут же глянула куда-то в сторону. Дима проследил за ее взглядом и увидел дядю Васю, который говорил ей что-то в возмущенном тоне. Никто не верил Альке, и это хорошо. К злым языкам нужно относиться с большими сомнениями.

Алька отцепилась от него, а вскоре освободилось место впереди. Дима закрыл глаза и задремал. Головокружения нет, тошнота не беспокоит, но все равно состояние не ахти. Может, устал с дороги. Да и пивка вчера в поезде лишку дернул.

Разбудил его водитель, легонько хлопнув по плечу:

— Вставай, солдатик, приехали!

Дима с удивлением глянул на него. Водитель не напрягал голосовые связки, а он его услышал без труда. Неужели «вата» из ушей «вывалилась»?

Автобус уже стоял на остановке, люди спокойно выходили из него. Обычно Дима, если ехал в Семирадье автобусом или попуткой, выходил в самом начале деревни, но раз уж проспал, то нечего на кого-то пенять.

Он вышел из автобуса и увидел синюю «семерку», которая на скорости выехала на главную сельскую площадь. Остановилась неподалеку от автобуса. Из машины порывисто, с недовольством во взгляде вышла красивая девушка.

Юля заметно изменилась: лицо стало чуточку шире, черты оформились, углы округлились, но глаза остались теми же. Там не море в глазах, а целые океаны — яркие, глубокие. И фигура у Юли уже отнюдь не детская.

— Я же говорила, как последняя шлюха таскается! — заорала на ухо Алька.

Дима чуть снова не оглох от этого противного вопля. Но в машине действительно сидели два парня, их можно было увидеть даже через тонированные окна. И Юля оправляла свой сарафан так, как будто под ее подолом только что шарили мужские руки.

И по сторонам Юля не смотрела. А зачем искать взглядом кого-то, если она уже получила дневную дозу мужского внимания? Двойную дозу… Хотя, возможно, ей этого мало. Потому ее лицо и выражает недовольство… Зато парни получили все, что хотели, поэтому машина уже мчится в обратном направлении.

Если бы Алька не заорала, она бы, возможно, и не заметила Диму. А она увидела его, узнала и как будто озарилась изнутри. Ее лицо разгладилось, взгляд прояснился… Возможно, ей действительно было мало с городскими. А тут вдруг солдатик подвернулся — крепкий, сильный, голодный…

— Ну как, понравилось трахаться? — снова заорала Алька.

Юля метнула на нее полный беспомощного ужаса взгляд, но ничего не сказала. Она повернулась к Альке спиной и рванула прочь, как от огня.

— Шлюха!

Дима возмущенно глянул на Альку. Может, Юля и шлюха, но не этой же корове судить о том.

А Юля шла к своему дому, еще немного, и она исчезнет из виду. Диме нужно было в другую сторону, и он не собирался идти за Юлей, но вдруг почему-то оказался рядом с ней. Нагнал ее, как это однажды уже было, года три тому назад.

Юля шла молча, с застывшим лицом. Она не всхлипывала, не шмыгала носом, а по ее щекам катились слезы. И такое уже было…

Она вдруг остановилась, повернулась к Диме.

— Ты веришь Альке? — дрогнувшим от волнения голосом спросила она.

— Нет. — Он ответил четко, с заметным запозданием.

— Значит, веришь… Теперь все поверят. Ладно. — Что-то решив про себя, она зашагала прочь.

И снова Дима ее нагнал. Юля притягивала его к себе как будто магнитом.

— Не верь Альке! — не останавливаясь, с сарказмом в голосе сказала она. — Я не шлюха, и у тебя со мной ничего не получится!

— Да не верю я ей!

— Но надеешься… И эти тоже надеялись.

— Какие — эти?

Юля хотела ответить, но сама же осадила себя, махнув рукой.

— Те, которые тебя подвозили?

— Теперь вся деревня будет знать…

— О чем?

Юля снова остановилась, снова повернулась к нему:

— Не было ничего! И не надейся!.. И пошел ты к черту!

Не в силах сдержать обиду, Юля толкнула его в грудь и побежала к своему дому. Его по-прежнему тянуло к ней, но бежать вприпрыжку за вздорной девчонкой — нет уж, увольте.

Дима повернул к своему дому. С родителями надо повидаться, тост за возвращение поднять, а Юля никуда от него не денется. Тем более если она действительно шлюха…

Очередной экзамен на носу, конспекты читать надо, но нет настроения браться за учебу. Юля не плакала, но слезы могли хлынуть из глаз в любой момент. Она лежала на кровати и смотрела в потолок. Нельзя ей подниматься, нельзя выходить из комнаты. Нервы на пределе, злость закипает, как вода в чайнике, как бы крышку не сорвало. Вилы в сарае, и они достаточно острые, чтобы проткнуть Альку насквозь. И если она схватится за вилы, доберется до Альки, то этой сучке не жить.

Никто не поверил Альке, что Юля воровка. Не прижилась эта сплетня, ушла в землю, как молния в громоотвод. Но Алька пустила новый слух, и на этот раз «утка» залетела в каждый дом. Сегодня утром Юля была в магазине, она видела, как на нее смотрели, как шушукались.

Да, она сама в этом виновата. Не надо было ей выходить из машины Коробовых на остановке, у всех на виду. Но ведь она же не знала, что Алька наплела людям. Оказывается, она уже успела рассказать, что Юля таскается с городскими, как последняя шлюха. Сказала, что на машинах с ними раскатывает. А тут, как на заказ, и машина появилась, и Юля из нее вышла, оправляя платье. И как теперь доказать, что ничего такого не было?

Да, Рома Коробов посадил своего брата за руль, да, он затащил Юлю в машину. Но так он даже не пытался приставать к ней. Как только она оказалась в машине, так он сразу же и разжал руки. И ни разу больше не прикоснулся. На речку, правда, они по пути в Семирадье заехали, но так Юля не купалась с ними. Даже из машины не выходила, чтобы ее никто не видел.

А увидели!.. И зачем она только на остановке вышла? Надо было до самого дома ехать.

И увидели ее люди, и поверила. Надо было видеть, какими глазами Дима смотрел на нее. Он точно поверил Альке. Потому что хотел верить. Он же из армии вернулся, ему бы пар сбросить, и если Юля шлюха, с ней будет легко и просто…