Убийство к Рождеству - Дмитрий Дубинин

– Ну сейчас-то мог бы узнать?

– Это как?

– У нее же сумочка, нормальная одежда где-то должны быть…

– Черт возьми! – воскликнул я.

И кинулся в комнату, к шкафу. Так, пальто, юбка, жакетик… Махонькая косметичка… Что-то сумочки никакой не вижу… Черт, а была ли она вообще?

Из вороха одежды выпала и спланировала на пол чья-то фотография. Но это было единственное, что можно было с какой-то натяжкой отнести к документам.

Я посмотрел на снимок. Формат чуть меньше стандартного девять на тринадцать – края обрезаны. Портрет в три четверти. Незнакомая улыбающаяся девушка. Блондинка. Красивая. Фото, наверное, сделано в ателье – под снимком вытиснен золоченый логотип со словами «Эль Торо» и мордой улыбающегося быка. Молодая женщина накрашена, волосы собраны в высокую прическу, на шее – небольшое колье. Забавно – если покрасить волосы, надеть темные очки, платок, получится как есть Дина.

– Да-а… – сказала Наташа, взглянув на фото, когда мы еще немного выпили-закусили. – У тебя сейчас нет другого выхода, кроме того, как разобраться в том, что произошло. Ты понимаешь?

Спиртное быстро подействовало на Наташу. Лицо зарозовело, речь стала чуть сбивчивой. Но глаза глядели трезво и серьезно.

– Понимаю. И помню, что у меня мало времени, – сказал я, закуривая.

– Мало… Дай сигарету.

– Не дам, ты же бросила.

– Дай, не будь жадиной. Я выпила, мне надо покурить. А то меня разопрет.

– Не разопрет, если ты будешь пореже заглядывать в «Макдоналдс».

Мы начали нашу обычную дружескую перепалку, словно бы и не было зловещего трупа в погребе. Но я вспомнил, как он выглядел, да и Наташа, наверное, вспомнила, так что мы быстро прекратили подшучивать друг над другом.

– И чего я взялась тебе помогать, не понимаю, – вдруг мрачно заявила она. – Ты же редкая скотина и бабник. Да! Сам посуди, из-за кого ты попал в эту историю? Ведь из-за женщины, так ведь?

Я оставил этот выпад без комментариев.

– В принципе, я ведь тоже далеко не ангел… – Наташа вдруг сменила тон. – Слушай, я хочу спать. Положи меня где-нибудь, а? А хочешь, расскажу, почему Артем от меня ушел?

Кажется, так звали ее бывшего мужа.

– Потом расскажешь. Если сама захочешь.

– Да. Хорошо. Ну, правда, постели мне хоть где-нибудь. А то я сейчас упаду под стол.

– Это меньше чем со стакана водки-то?

– Да, меньше чем со стакана водки!

Я оставил Наташу на кухне и постелил чистое белье на кровать – ту самую. Другой в комнате все равно не было. Ладно, сам на полу лягу – не впервой, час…

Когда вернулся в кухню, то убедился, что Наташа почти уже добралась до моего курева. После короткой борьбы отобрал у нее незажженную сигарету и предложил отправляться на боковую. Молодая женщина пару секунд думала, но потом встала и позволила отвести себя в комнату. Я показал ей, куда ложиться, она понимающе кивнула, а я молча ушел обратно в кухню. Может, кто на моем месте поступил бы иначе? Не знаю, не знаю.

Итак, что же произошло у меня дома? Дина легла на кровать, я пристегнул ее наручниками к спинке, сам пошел в душ. Стоп! А ключ от наручников? Все правильно, бросил его на тумбочку рядом с кроватью, где и нашел потом. Дина никак бы не смогла до него дотянуться. Конечно, наручники, прямо скажем, бутафорские, но все же с металлическим замком, и просто так из них не вывернуться. Где скрывался убийца? В кухне? Вряд ли, мы туда заходили. Может быть, в шкафу? Я пошел в душ, некто двинулся за мной – что, Дина бы его не увидела и не заорала бы? Может, она и сделала попытку заорать, но тут же получила ножом по горлу? Пожалуй, это хоть что-то объясняет… За исключением мотивов, разумеется.

Я почувствовал, что мои мозговые извилины свиваются в морской узел. Ничего не понимаю. Ни-че-го. Кроме того, что я в опасности. Либо рано или поздно до меня доберутся менты, что вполне возможно, либо (что гораздо вероятнее) те, кому я мешаю, просто прирежут Саню Жарикова в темном переулке под видом ограбления.

Хорошо, подумаем с этой стороны. Кому я мог помешать? Что я знаю такого, что может быть опасным для ребят веселых профессий? Да ничего, черт возьми! Я сроду не переходил дорогу бандитам, а если и приходилось с ними сталкиваться, то лишь по стандартным вопросам, как-то: где таксовать, на каком расстоянии от центральных улиц держать салон, и тому подобным. Неужели придется «плясать» от Дины, которая сейчас лежит в погребе? А что? У вас, господин Жариков, есть еще какая-нибудь идея? В том-то и дело, что нет.

Я прошел в комнату, посмотрел на спящую сном младенца Наташу, затем перевел взгляд на тумбочку. Брошь с голубым самоцветом по-прежнему лежала там. Почему же Дина не обратила на нее внимания? Неужели ее так захватили наши сумасшедшие игры?

IV. Московская отзывчивость

Ночью я, что вполне понятно, спал плохо. Наташа, в отличие от меня, провалилась в сон глубоко, но она и лежала-то на кровати, а я постелил себе на полу. Среди ночи я несколько раз просыпался, и раз даже черт меня дернул пойти на кухню – мне показалось, что окно открылось, и потянуло холодом. Окно действительно оказалось распахнутым. Я собрался было его затворить, но тут в проеме показалась голова в шляпе. Жуткое черное существо проворно перелезло через подоконник, и одним прыжком настигло меня. Я увидел горящие рубиновым огнем глаза в прорезях кожаной маски и разинутый рот с металлическими губами – краями замка-«молнии». Меня схватили за горло. Не помня себя от ужаса, я начал бешено отбиваться, и довольно удачно схватил существо за маску. Кожаное лицо неожиданно легко соскользнуло, но за ним я не увидел знакомых черт, да и вообще ничего человеческого. Только что-то невыразительное и неприметное, как матовая электрическая лампочка. Но монстр продолжал меня душить, и мне было до безумия страшно, да так, что я заорал дурниной. Впрочем, нет, не заорал. Просто жалобно замычал, но достаточно громко, чтобы проснуться.

Фу, черт! Сердце бухало как кузнечный молот, на лбу выступил пот, во рту было погано. Наташа, похоже, спала сном праведницы. Электронный будильник показывал половину четвертого. Я в очередной раз вышел на кухню (окно, разумеется, было надежно задраено) и напился воды прямо из чайника. Затем вернулся на лежбище, и после этого проснулся уже около семи. Хм! В кухне что-то гремело, тянуло запахом кофе. Ай да Наталья!

Без лишних слов и церемоний мы позавтракали. Что бы вчера ни произошло, все должно идти своим чередом, сказала Наташа, и я был далек от того, чтобы спорить.

– А к вам вчера из милиции приходили, – объявила Вера Степановна из квартиры напротив, когда мы вышли на площадку. – Участковый. Часов в одиннадцать, наверное. Звонил в дверь долго, минут десять, наверное. А потом он уже в двенадцать с целым нарядом прибежал… А, ну вы его тогда впустили уже.

Готов поспорить на что угодно, что эта тетка давно ждала, подпрыгивая от нетерпения, когда я покажусь. Подростки из нашего подъезда прозвали ее «Соколиным глазом», думаю, понятно, за что. С одной стороны, неплохо, когда есть такой наблюдатель в доме; с другой – нет ничего хорошего в том, что ты перманентно находишься под соседским «колпаком». Кроме того, она сейчас просто поедала глазами Наталью, и можно быть уверенным, что все пенсионерки в микрорайоне сегодня узнают о том, что Сашка Жариков опять привел к себе девку, и опять новую.

– Я знаю, – ответил я. – Кстати, я дома сидел. Только не хотел тогда дверь открывать, занят был…

– А-а, понимаю, – закивала головой Вера Степановна, снова принявшись разглядывать Наташу, чтобы запомнить навсегда. – Но вы уж Леонидычу лучше бы сразу открыли. Он мужик мстительный…

– Отвези меня, пожалуйста, домой, – попросила Наташа. – А тебе я советую заглянуть на работу. Мало ли что. Побудь там хотя бы два часа, потом я приеду. И будешь тогда свободен.

– Ты мне даешь отпуск?

– Без содержания.

– А если серьезно?

– Если серьезно, старайся не теряться. Так и быть, налоговую и прочую муть я беру на себя. Админов – тоже. Но если что свалится по технической части, будь любезен.

– Без проблем.

К тому моменту, когда в «Обероне» появилась Наталья, я уже наметил несколько отправных точек. Надо было действовать, и Наташа не стала меня удерживать.

Сначала я позвонил Виктору. У него мобильный не отвечал, а рабочий оказался безнадежно занятым, тогда я позвонил Соленому. Это был, пожалуй, единственный человек из столичной братвы, к кому я мог обратиться с какой-нибудь просьбой. Он курировал нелегальных извозчиков, к которым относился и я, а кроме того, насколько мне было известно, имел общих знакомых с Володей Сурковым, из того же «бизнеса». Кроме того, он теоретически мог найти информацию о любом человеке из города Москва, зная только его имя и приблизительное описание.

Соленый согласился встретиться со мной немедленно, и я поехал на платную стоянку, куда минут через десять зарулила знакомая «БМВ» цвета серый металлик, причем ее водитель в отличие от меня, за парковку платить не был намерен.