![Чудовище / The Monster [= Пятый вид: Загадочное чудовище; Воскресшее чудовище; Возрождение] - Альфред Ван Вогт](https://cdn.rusbook.su/s20/5/6/7/3/8/56738.jpg)
Собрание стихотворений - Анатолий Величковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Читатель, друг — не осуди!..»
Читатель, друг — не осуди!Я запах псятины вдыхаю,И с наслаждением к грудиСвою собаку прижимаю.Не одинаков человек,Нет равенства у человека,Одни опережают век,Другие отстают от века.Что ж, я, конечно, отстаю —Люблю стихи, люблю природу,И умников не признаюИ не хочу служить народу!
Глаза лошади
Такой безотчетной печали,Дивного происхожденья,Наши глаза не читалиОт самого грехопаденья.Чувствуется, из рая,Лошадь ушла невинной,Из верности сопровождаяТех, кого Бог покинул.
1. «Здесь орешник…»
Здесь орешникИ река,И черешниВ облаках.Запах вешнийИз леска.Было рано.Стало поздно.Сквозь туманыВышли звезды.Вот меня коснулся ветер,Словно рук твоих прохлада.И замолк весенний вечерВ шелесте дремотном сада.
2. «Глядит луна…»
Глядит лунаЧерез дорогу.Мне вера не дана.Не верю в Бога.Не верю, но хочуДо ужаса, до стона —Чтоб прав был тот,Кто набожно свечуПеред иконойЖжет…
1954«Когда забыв обычные дела…»
Когда забыв обычные дела,Необычайным пробую заняться,Обычное выходит из углаИ начинает с необычным драться.Оно во всем, оно везде кругом:То жарит перья, то котлеты рубит,То над моим склоняется столом,Вздыхать, и кашлять, и сморкаться любит.Оно забилось в лампу, в кошелек,В напильник, в книжку, отразилось в крапе,Вошло в машинку музыки, в замок,Летит ключом, сковородой из шляпы,Гремит, звенит, грохочет, мирно спит,Через окно летит фабричным дымом,В затылок дышит, за спиной стоит —С лицом, похожим на коровье вымя.Ты окружен, ты чувствуешь душой,Что отдаешь позицию без бояИ тянется повсюду за тобой —Во всех вещах — вмешательство чужое!И так тебя преследует оно,Так дразнит и терзает видом бренным,Что делается (и сказать смешно)Само собою необыкновенным.
«Я вижу танцы, музыки не слышу…»
Я вижу танцы, музыки не слышу,Стою на улице, на тротуаре.Руками машут и ногами пишутВ безмолвии танцующие пары.И я свое выдумываю пенье,Ритм подходящий танцу сочиняю,И в этом вижу олицетвореньеТого, что сам едва ли понимаю.
«Своим сияющим теплом…»
Своим сияющим теплом:Сияло солнце и сиялоИ землю обошло кругом,И тихо за холмы упало.Исчезло солнце за холмом,Чем больше сумерки темнеют,Тем ярче — памятью о нем —Цветы у яблонь розовеют.
«Когда я вижу утренний восток…»
Когда я вижу утренний восток,Всю медленность и торжество рассвета,За каплей капля, за глотком глоток,Моя душа огнем тоски согрета.Но не тоска! Пространство душу пьет.И жизнь моя мне кажется случайной,И ранит, как тяжелое копье,Существованья пустота и тайна.
«Безнадежность — это совершенство…»
Безнадежность — это совершенство,Безнадежность — полное блаженство,Безнадежность — это без победВ пораженьях уцелевший свет.Полная земная благодать —Ничего не помнить, не желать.
«Тень не спасает и не губит…»
Тень не спасает и не губит.Спасает, жжет и губит свет.И сердце тех сильнее любит,Кого на свете больше нет.
«Ребеночек, как говорится, — крошка…»
Ребеночек, как говорится, — крошка,Невинные улыбочки, слова.Вот он бежит на слабых, жирных ножках.Качается большая голова.Вокруг костра детей толпа собралась,Как очарованная в полусне,И нежно и невинно улыбаласьПока котенок корчился в огне.
«За бороздою борозду…»
За бороздою бороздуПроводит пахарь одинокий,И на вечернюю звездуГлядит из борозды глубокой.И там на маленькой звезде,Что светит, чуть заметной точкой,Идет по черной борозде —Такой же пахарь-одиночка.
«Устроено на свете так давно…»
Устроено на свете так давно,Что может каждый чем-то утешаться.Для утешенья всякому даноЖелать чего-то, ждать и не дождаться.
Боятся смерти только старики:Они привыкли жить на этом свете,Питаться, сплетничать, носить очкиИ прятаться от смерти за газетой.
Мне жаль, что я не умер в двадцать лет,Еще привычки скверной не имея,Еще не зная, что прекрасный свет —Жестокая и страшная затея.
«Приходит к мертвым деревцам весна…»
Приходит к мертвым деревцам весна —Все воскресает, расцветает, дышит.Поэзия не может жить одна:Ей нужен человек, который пишет.Цветок, конечно, создан веселей —Он совершенней по своей структуре.Поэзия не может, без людей,Сойти на землю — прямо из лазури.
«Куда ни ступит человек…»
Куда ни ступит человек,Где ни появится спросонья —В озера, в воды чистых рекТечет фабричное зловонье.
Всё рубит, пилит, косит, жжет,Всё травит дымом, газом, чадом.И смрад, и грязь, и смерть несетВсепобеждающее стадо.
Но вместе с тем само оноВ воротничках, в рубахах чистых.Вот баба вымыла окно,Паркетный пол суконкой чистит.
На подоконничках цветы,Безжизненны, не благовонны.В домах собачки и коты:Клочки природы угнетенной.
Есть к этим маленьким зверькам,К цветочкам, к рыбкам тяготенье:Убийцу тянет к тем местам,Где совершилось преступленье.
«Мой брат серьезно уверял…»
Мой брат серьезно уверял,Что будто у себя в СавоеОднажды видел и слыхал,Как словно существо живое —Перед рассветом в тишине,Когда созвездия бледнели,Уснули горы, и во снеДышали ровно и храпели.
Нашим собакам
1. Дадашке
Крепкой дружбы смерть не побоялась,Нет моей собаки дорогой,Для которой песенка слагалась,Покупался мячик голубой.Мячик может потеряться где-то,Эту память в сердце не носить…Что мне делать с песенкою этой?Музыки сердечной не забыть.
1966 г.2. Цюле
Опустело место опустело…В свете солнца утреннем, лучистом,Нет комочка этой шерсти белой,Нет чудесных ушек золотистых.Посмотрю — Не видно на дороге…Отставал, бывало, ты и прежде.Постою, послушаю немного —Словно есть какая-то надежда.Может быть — среди травы высокойТы лечебный стебелек нанюхал.Кажется — вот-вот коснется слухаЗвон ошейничка, еще далекий.Вздрогну, если птичка прощебечет,Ветерок зашелестит листвою.Сердце вечно разуму перечит —Кажется мы все еще с тобою.
1969 г.«Смотрю и обхожу кругом…»
