Гончая - Фрост Кей

Алекс, местный целитель Гончих и по совместительству один из ее любимых дядюшек, уже работал на месте, готовясь к Испытанию. Попроси Тэмпест, и он с удовольствием поможет мальчику.

Губы малыша задрожали.

– Я не хотел порезаться, – прошептал он, – но я не знал, что… что с ним делать, и…

Тэмпест осторожно забрала у него клинок, вытирая о землю кровь, а затем вложила его в ножны рядом со своим другим кинжалом. Девушка улыбнулась.

– К счастью, я знаю, что делать с кинжалами. Давай он побудет у меня, пока мы не доберемся до палатки целителя, а потом ты сможешь мне рассказать, что с тобой случилось, хорошо? Как тебя зовут?

– Т-Томас, – ответил он. Застенчивая улыбка расплылась на его лице, когда Тэмпест протянула ему руку. Он ее принял. Крошечные пальчики казались еще меньше в хватке девушки. Малыш заковылял с ней к палатке.

Она игнорировала посыпавшиеся со всех сторон крики, обращенные к ней. Почти не оставалось времени на то, чтобы разобраться с Томасом до начала Испытания.

– Алекс, мне нужна твоя… – начала было Тэмпест, протискиваясь сквозь полог палатки, но тут же сморщила нос от отвращения. В воздухе витал странный приторно сладкий запах. Он въелся в ноздри, незнакомый и насыщенный. Не доводящий до рвоты, но заставляющий стиснуть зубы от неприязни.

Алекс и вправду работает с самыми необычными лекарствами.

– Тэмпест, ты что тут делаешь? Ты должна представить себя королю! – воскликнул он, хмуро отрываясь от своих заметок. Выражение лица целителя сразу же смягчилось при виде мальчика. – Вижу, ты нашла очередного потерянного кроху.

Тэмпест сделала несколько неглубоких вдохов через рот, пытаясь не обращать внимания на запах. Томас закашлялся, когда она усадила его на раскладушку, которая, скорее всего, предназначалась для нее, на случай полученного ранения.

– Что значит «очередного»?

Он усмехнулся:

– На прошлой неделе нашли ту маленькую девочку Сашу и близнецов месяцем ранее, а еще…

– Не похоже, что кто-то им помогает, правда? – сказала она. – Кто-то ведь должен им помочь.

Если бы она не вмешалась, маловероятно, что кто-то бы взял на себя ответственность за помощь ребенку.

– Ты же знаешь, что я согласен с тобой, – мягко проговорил Алекс.

– Тогда пусть Мадрид попросит короля направлять больше денег в сиротские приюты.

– Тэмпест…

– Знаю, знаю, – перебила его девушка с тяжелым вздохом. – Сейчас не время. Но оно наступит, когда я стану Гончей.

Ей повезло родиться с кровью Мадридов в венах. Будь она кем-то другим, жизнь сложилась бы иначе. «Детские приюты» на самом деле были ничем иным, как работными домами для малышей, которых некому было защитить. Одна только мысль об этом вызывала у нее тошноту.

Ее мысли, должно быть, отразились на лице, потому что целитель сжал ее руку, прежде чем переключить свое внимание на Томаса и начать промывать его рану.

– Ни капли в этом не сомневаюсь. Ты совершишь много добрых дел, как только дашь присягу.

Тэмпест нравилось, что Алекс ни разу не усомнился в ней. Дни и ночи, проведенные ребенком в его комнате в страданиях от лихорадки, болезней и галлюцинаций, сблизили их. Иногда Тэмпест представляла, что ее собственный отец сидит рядом с целителем, наблюдая за ней, пока она борется с очередной болезнью. В иных случаях она верила, что сам Алекс оказался ее отцом, потому что его волосы были того же оттенка, что и у нее.

Несколько раз Тэмпест чуть было не спросила, его ли она дочь.

Чуть было не сорвалась.

Правда пугала ее. Гончим не разрешалось прятать своих детей в неизвестных домах, вдали от Дотэ. Данный поступок считался предательством. Если Алекс действительно был отцом Тэмпест, то она верила в существование веских причин скрывать ее, поэтому хранила молчание. Ей достаточно было невероятных и заботливых дядюшек. Все они приложили руку к ее воспитанию.

– Так, а теперь на выход! – сказал он, махнув Тэмпест, чтобы она вышла из палатки. – Я пока присмотрю за…

– Томасом, – подсказала она, улыбнувшись мальчику.

– За Томасом, – изогнул бровь Алекс, глядя на Тэмпу. – Надеюсь, сегодня я тебя здесь больше не увижу!

Девушка засмеялась. Конечно, дяде не хотелось, чтобы она получила травму, но существовала большая вероятность, что именно так и произойдет. Еще никто не оставался совсем невредимым после Испытания.

– Постараюсь быть осторожнее, – ответила она, подумав, что пообещала то же самое Джунипер.

Алекс подошел поближе и поцеловал ее в лоб.

– Бейся достойно.

Она кивнула и подмигнула Томасу, прежде чем выйти из палатки. Тэмпест обошла кричащую толпу и побежала. Живот сводило от нервов. Песнопения и топот по деревянному полу трибун отдавались вибрацией в ее ногах, а звуки медных труб королевского оркестра звенели в ушах. Воздух наполнился ароматом теплой, сладкой и пряной выпечки, жареных орехов и соленого мяса. Обнаженные руки покалывало, пока тысячи пар глаз рассматривали ее, когда она вышла на арену. Казалось, что все в королевском городе Дотэ находились здесь, чтобы наблюдать за ее успехом… или поражением. По крайней мере, некоторые из них рассчитывали на последнее.

Я справлюсь.

В самом центре арены возвышалась платформа, на которой стоял Мадрид, главный Гончий. Он ждал ее. Однако Тэмпест знала, что сначала необходимо преклонить колено перед королем, поэтому она повернулась лицом к королевской трибуне в самой северной точке арены.

Она низко поклонилась. Длинные косы почти коснулись земли.

– Ваше Величество, – произнесла она настолько громко, насколько могла. Тэмпест обрадовалась тому, что ее голос не дрожал, в то время как ноги тряслись, словно превратились в желе.

Король Дестин казался недостаточно заинтересованным в ее присутствии. Он лишь искоса взглянул на девушку со своего трона. Выглядевший моложе своих сорока лет, мужчина закутался в роскошное, подбитое мехом пальто рубиново-красного цвета, спасающее от дневной прохлады. Он не произнес ни слова, просто махнул рукой в сторону Тэмпест, разрешая начать Испытание.

Она вздохнула, испытывая облегчение от того, что он ни словом не обмолвился об изменениях в подаренном наряде. Тэмпест уверенной походкой направилась к возвышению и встретилась взглядом с Мадридом. Он был высоким, практически безэмоциональным мужчиной, который редко повышал голос или выходил из себя. Однако когда он становился совершенно неподвижным… вот тогда каждый понимал неизбежность неприятностей. Тэмпест очень уважала его, хотя, по понятным причинам, немного боялась. Этот человек был легендой.

– Добро пожаловать, Тэмпест, – тихо сказал он, когда она поднялась на платформу и слегка поклонилась. А затем гораздо более громким, раскатистым голосом он обратился к толпе: – Добро пожаловать на самое знаменательное Испытание! Вот наша первая воспитанница-Гончая. Первая женщина!

Толпа одобрительно загудела, когда Мадрид снова повернулся