Уроки для двоих - Анна Шнайдер

— Никак!

— Ни за что!

— Никогда!

— Ни…

— Ни-ни, — я дала своим чертятам лёгкие поджопники. — Пойдём, а то в школу опоздаем. Тогда вам точно не видать гароскутеров.

— Гиро…

— И их тоже.

Мы потопали дальше, а Шляпник и Рем проводили нас задумчивыми взглядами. Наверное, пытались научиться различать Фреда и Джорджа.

Зря. На моей памяти это получилось только у Юли Бессоновой. Наверное, ещё и по этой причине мои бандиты были так отчаянно влюблены в свою одноклассницу.

Как-то так выходило, что несколько последующих дней — до утра субботы — мы Шляпника не видели. Ну, почти. Пару раз по утрам я наблюдала его вдалеке, идущим вниз по улице в своей неизменной шляпе, и гадала, как скоро Фред и Джордж решат испытать нового соседа на прочность. Они ведь подобные «испытания» всем нашим соседям снизу устраивали. Как поняли, насколько это интересно и увлекательно, так и начали. Пару раз даже доблестная полиция приезжала…

В общем, квартиру под нами продавали дважды, то есть, Лев Игоревич был уже третьим нашим соседом-бедолагой. И ему колоссально повезло, что близнецы оказались сосредоточены на своих скутерах и думать забыли про безумные шалости и приключения. Попой чуяли, как это важно — включить в себе ангелов небесных. И светили мне нимбами на всю катушку. Подлизывались, ласкались, посуду за собой мыли, игрушки убирали, ходили строем и по струночке… Мама вечером в четверг даже сказала:

— Может, тебе включить режим бесконечных обещаний, Алён? Глядишь, наши бандиты хотя бы до сентября будут чисты и невинны.

Идея мне понравилась, но, к сожалению, я слишком хорошо понимала, что она не сработает. И если Фред и Джордж не получат свои скутеры до конца мая, на корабле начнётся бунт, и мало никому не покажется.

Поэтому вечером в пятницу я заявила мальчишкам:

— Если продержитесь до первого июня в режиме «Федя и Дима», а не «Фред и Джордж», так и быть, куплю вам скутеры. Не продержитесь — пеняйте на себя!

Ох, видели бы вы их лица! На них в буквальном смысле цветы распустились. И глаза засияли — не глаза, а фонари.

А в субботу утром, направляясь за покупками, мы наконец встретили Шляпника. Почему «наконец»? Мне на самом деле было интересно, как он поживает.

— Доброе утро, Лев Игоревич! — сказали хором мои черти. — Здравствуй, Рем!

Пёс завилял хвостом, а сосед кивнул.

— Доброе, ребята. — Посмотрел на меня и легко улыбнулся. — Доброе, Алёна Леонидовна. Хорошая погода сегодня, и завтра тоже обещают неплохую. Пойдёте с нами гулять?

Я немного растерялась.

— Простите, но я…

— Мама в выходные рано вставать не любит! — сдал меня Фред. — А мы можем. Мы пойдём!

— Без меня не пойдёте.

— Ну ма-а-ам…

— Нет, — отрезала я и, схватив своих оболтусов за шкирки, потащила дальше по улице. — Извините, Лев Игоревич. Как-нибудь в другой раз!

— Ничего страшного, — ответил он, так же спокойно улыбаясь.

Кажется, он не особенно расстроился. А вот балбесы мои надулись и явно начали рассматривать варианты страшной мести злобной маман.

— А мы сегодня с утра смотрели передачу…

— Да, передачу!

— Про темпераменты…

Я насторожилась. Последняя такая передача была про какое-то племя, рисующее на теле всяческие знаки хной. Для увеличения… то ли чакр, то ли магических сил. Фред и Джордж решили проверить, правда ли от этих значков чакры увеличиваются, и разрисовали друг друга. Только не хной — маркерами.

Не знаю, как насчёт их чакр, а мои от отмывания этих значков ещё больше сдулись.

— Ну и что эта передача про темпераменты?

— Там про холериков, сангваников…

— Сангвиников.

— Ага! Меланхоликов и флематиков!

— Флегматиков.

— Да-да! Мы — сангвиники или холерики?

Я на секунду задумалась.

— Сангвиники, наверное. Но вы, мои дорогие, ещё дети, у вас всё может поменяться.

— А ты — меланхолик! — хором возвестили Фред и Джордж. Они явно решили поставить мне диагноз.

— В точку.

— А Лев Игоревич — флегматик!

— Хм… Возможно.

— И это неправильно!

Я нахмурилась.

— Неправильно?..

— Да-а-а! Он же Лев!

— Ле-е-е-ев!

— Лев! Ле-е-ев!

— Да поняла я, что Лев! При чём здесь это?

Близнецы на мгновение заткнулись, набирая воздуха в грудь. А потом гаркнули хором:

— Лев должен быть холериком!

Ой-ёй…

— Ребята… это просто имя.

— Не-ет!

— Ты не понимаешь!

— Просто имён не бывает!

— И если ты Лев, значит, ты Лев!

— А львы р-р-рычат!

— Он просто тихий лев.

— Это не лев! — заключили мои ребята. И я решила больше ничего не говорить, дабы не подзуживать.

Кажется, Фред и Джордж решили попробовать разбудить во Льве льва. Ха.

Даже интересно, что у них получится…

Нет, я знаю, что не должна так думать. Но ведь… интересно же!

Вечером за ужином я пересказала этот диалог маме и возмущённо подавилась пельменем, услышав:

— И как это вы, волшебники, собираетесь быть Федей и Димой до первого июня, если внизу живёт такой вызов в виде не рычащего Льва?

— Мама… — протянула я укоризненно, не одобряя подобных дразнилок.

Фред и Джордж опустили очи долу и протянули:

— Мы очень хотим гироску-у-утеры…

— Чувствую, после первого июня нашему соседу будет весело, — засмеялась родительница. А я, наколов на вилку ещё один пельмень, заключила:

— Теперь мне понятно, ребята, в кого вы такие шкодята. В бабулю!

«Бабуля» захихикала, Фред с Джорджем расплылись в улыбках, а я продолжила для очистки собственной совести — не верила, что от моих слов будет хоть какой-то толк:

— Только без фанатизма, пожалуйста. Вы же не хотите попасть в тюрьму для малолетних преступников?

Мои охламоны помотали головами.

— Не волнуйся, мам!

— Всё будет хорошо!

Вот этого я и боюсь. «Хорошо» моим чертям обычно, когда остальным как минимум «не очень хорошо», а то и вовсе «плохо».

Предупредить Льва, может? Ну не, так неинтересно.

Тьфу на тебя, Алёна! Сама такая же, а на бабулю бочку катишь…

На самом деле жаль, что Фреда и Джорджа нельзя чем-нибудь постоянно шантажировать — благодаря их желанию получить гироскутер месяц у меня был более чем спокойный. Мальчишки вели себя практически идеально, мне даже скучно иногда становилось.

Впрочем, если бы у меня ещё и дома был кошмар кошмарович, я бы, наверное, не выдержала. Май в школе — месяц горячий, и десятиклассники дали мне жару перед последним годом.

Сначала был выпускной у моих чертей, на котором они дулись от гордости, словно рыбы-мячи, глядя на свои пятёрки, а Нина Васильевна, их классный руководитель, светилась от облегчения, что её «волшебная» рыжая каторга наконец переходит в старшую