Егерь: заповедник - Алекс Рудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А домики у речки? — спрашивает Вера.
Ну, да. Они ведь пришли к озеру по тропинке вдоль Песенки. И конечно, видели домики.
— Там тоже разместятся охотники, — говорю я. — Они платят членские взносы. Я не могу поселить в домиках посторонних людей, а охотников оставить на улице. Да и вам с ними будет неуютно.
— Понятно, — кивает Вера.
Девушки нерешительно переглядываются.
— Я вас не гоню, — усмехаюсь я. — Попейте чаю, высушите вещи. Здесь недалеко есть деревня — из нее вечером ходит автобус до железнодорожной станции. А оттуда можно добраться электричкой до Ленинграда.
— Жаль уезжать, — негромко говорит Вера. — Это озеро такое красивое. Ело-овое!
Название озера она произносит нараспев.
— Красивое, — соглашаюсь я.
— Ой! — спохватывается Вера. — Мы съели все ваши блины!
Дима, который как раз успел взять последний блин, виновато смотрит на меня.
— Ничего, — улыбаюсь я. — Сейчас я еще что-нибудь поищу. Кажется, где-то были сухари — если мыши до них не добрались.
— У меня в рюкзаке есть пряники, — вспоминает Вера. — Правда, они, наверное, намокли. Тогда их тем более надо съесть! Я сейчас принесу.
Девушка быстро исчезает за дверью.
— Может, позовем Глеба? — нерешительно спрашивает Лена. — Неудобно…
Она смотрит на меня, но я молчу.
С улицы слышатся сердитые голоса. Бойкий бросается к двери, но я осаживаю его:
— Сидеть!
— Отстань! — слышу я голос Веры. — С кем хочу, с тем и пью чай! Какое тебе дело?
Глеб что-то зло бросает ей в ответ.
Потом скрипят ступеньки.
— Вот! — входя, говорит Вера.
У нее в руках был мятый кулек. Она разворачивает его и гордо демонстрирует слипшиеся пряники. Сахарная глазурь с них облезла, обнажая пропеченное рыжее тесто.
Следом за Верой идет Глеб.
Я поднимаюсь ему навстречу и останавливаю в дверях.
— Ты куда?
— Сюда! — зло отвечает Глеб. — Что, нельзя?
— Тебе нельзя, — жестко говорю я. — Это мой дом, и я приглашаю в гости только тех, кого хочу видеть.
Глеб пытается еще что-то сказать.
Серко уловил перемену в моем настроении. Он поднимается с места, подходит к нам и негромко рычит, скаля желтые клыки.
— Иди отсюда, — советую я Глебу.
Он зло смотрит на меня, но не выдерживает и отводит взгляд.
— А вы что сидите? — спрашивает он товарищей, презрительно глядя на них через мое плечо. — Нового друга себе нашли?
Потом резко поворачивается и выходит.
Я треплю Серко по голове.
— Молодец. Иди на место.
Пес снова ложится возле печки, накрыв нос лапой.
— Мы, наверное, тоже пойдем, — нерешительно говорит Лена.
При этом она почему-то смотрит не на меня, а на Веру.
Вера не отвечает ей. Лена поднимается и идет вслед за Глебом.
— Да, мы пойдем, — кивает Дима. — Спасибо за чай, Андрей! Извините, что зажгли костер у вас на базе. Мы не подумали.
— Бывает, — улыбаюсь я.
Дима с Анютой тоже уходят, а Вера задерживается.
— Андрей, — тихо говорит она. — Я хотела спросить вас о Павле… Какой он?
— Хороший парень, — отвечаю я. — Надежный, веселый. Он вам понравился?
Вера неопределенно пожимает плечами и опускает голову.
— А он тоже живет в Черемуховке?
— Да.
— А сюда он приехать не собирался?
Она спрашивает это совсем тихо.
— Не знаю, — улыбаюсь я.
— Тогда… может быть, вы передадите ему мой номер телефона в Ленинграде? Вот, я записала.
Вера протягивает мне смятую бумажку.
— Конечно, передам, — киваю я, убирая бумажку в карман.
— Мы, наверное, все же задержимся на озере, — говорит Вера. — Глеб из принципа не уйдет отсюда.
— Он вам не нравится? — спрашиваю я.
— Нет.
Вера смешно морщит нос, но отвечает решительно.
— Он ухаживает за мной, и за Леной тоже. Представляете?
— Да, — киваю я. — Знаете, вам необязательно водить с ним дружбу.
— Знаю, — говорит Вера. — Просто мы учимся вместе. Глеб — староста группы.
— Случается.
Чтобы скрыть усмешку, я начинаю убирать со стола.
— Я пойду, — говорит Вера. — Спасибо вам, Андрей!
Я вместе с ней выхожу на крыльцо. Туристы уже собрались и ждут только Веру. Глеб демонстративно барабанит пальцами по грифу гитары, показывая свое нетерпение. Дима помогает Вере надеть рюкзак.
Они идут вдоль берега, к тому месту, откуда их вчера выгнал дождь. Я гляжу им вслед, а когда туристы скрываются за поворотом, свищу собакам.
— Идите гулять, псы!
Псы радостно рвутся на волю и со всех ног уносятся в лес. А я иду проверить лодку, которую спускал на воду Глеб.
Лодка наполовину вытащена на причал. Корма низко сидит в воде.
Я вытаскиваю ее до конца — одной рукой это делать неудобно. Но я перекидываю цепь через плечо и наваливаюсь на нее телом.
Лодка выползает из воды.
Я берусь за борт и переворачиваю ее. Смола с плоского днища содрана, из-под нее виднеются доски.
Все же, придется смолить лодку заново.
* * *
Охотники приехали под вечер.
К этому времени я уже успел заново ошкурить наждачной бумагой поврежденное дно лодки. Накрыл ее брезентом от возможного дождя. Досвистался собак и сварил им перловой каши, а себе — макароны с тушенкой. И даже поужинал, сидя прямо на берегу и любуясь темной водой озера.
После обеда поднялся небольшой ветер. Он разогнал облака, и из-за них выглянуло чистое небо. Даже солнце пару раз появлялось и исчезало.
Похоже, синоптики не ошиблись — на открытие охоты будет хорошая погода. Как и полагается на любой важный праздник.
* * *
Старый «ПАЗик», скрипя подвеской, съезжает с дороги. Подкатывает к навесу и останавливается возле моей машины.
Охотники высыпают наружу. Они весело переговариваются, тащат ружья и рюкзаки, набитые припасами, разминают затекшие за время долгой поездки ноги.
Их восемнадцать человек — куда больше, чем может вместить база.
Похоже, Тимофеев отправил ко мне всех желающих, не считая.
Я иду к ним.
Один из охотников узнает меня и с улыбкой идет навстречу. Я тоже помню его — Болотников, кажется, из Репино. Как его зовут?
Иван, вспоминаю я.
