Старуха по пятам - Мария Ермакова

   - Это трубка лесничего? Дай посмотреть!

   Женщина протянула трубку вместе с футляром. Кожа, из которой он был пошит грубыми, но крепкими и ровными стежками, на ощупь казалась пупырчатой, хотя выглядела гладкой. Внутри располагалось два отделения - длинное, для трубки и короткое, в котором лежало что-то, завёрнутое в листья неизвестного Карсу растения.

   - Не трогай! - предупредила Мара, когда он потянулся к ним. - Это отравленные стрелки.

   Она ела ягоды, и сок уже испачкал губы и подбородок. Карс даже засмотрелся, представляя, как было бы здорово слизать его... но наткнулся на нехороший прищур зелёных глаз и снова занялся футляром.

   Мара легко поднялась, обошла костёр, села рядом. Осторожно достала сверток, раскрыла на ладони - стрелки лесничих были маленькими, беленькими, обоюдоострыми.

   - Не из дерева, - заметил Карс, удивляясь. - Из чего они сделаны?

   - Похоже на косточки какого-то мелкого зверька, - пожала плечами Мара. - Как мне рассказывал мой... друг, лесничие берут стрелки только за середину. Вот так, - она показала. - А так помещают в трубку и... - она навела трубку на Карса, - ...стреляют.

   Чёрное отверстие казалось нечеловеческим зрачком - выжидающим, холодным.

   - Ну что же ты! - мягко сказал Карс. - Давай.

   Она отвернулась и дунула в трубку. Стрелка вылетела споро, но пролетела не далеко, упав куда-то в заросли.

   - Этому надо учиться, - недовольно сообщила Мара. - Нужен глубокий вдох и резкий выдох. У меня не получается...

   Карс протянул руку.

   - Дай мне.

   Покрутил духовую трубку в пальцах, приглядываясь. Мара доедала ягоды, не сводя с него глаз. Карс осторожно поместил стрелку в трубку, прицелился в темноту за кустами. Недолёт. Легкие надо освобождать, начиная от нижней доли, понял он - будто поршнем выдавливать белую острую смерть. Выпустил еще парочку, примериваясь. Последнюю сначала наметил в дальний ствол, но передумал, резко перевёл трубку и дунул, отправив в прямом смысле слова костлявую смерть в проём между деревьями.

   Неожиданно Мара метнулась в темноту, на ходу выхватив кийт. Карс вскочил на ноги. За границей светового круга послышался глухой затихающий стон, и гибкая тень выступила из-за древесного ствола, жутко блестя глазами.

   В один прыжок Карс преодолел расстояние, разделявшее их, схватил Мару, привалившуюся к дереву, за плечи и затряс.

   - Ты ранена? Что случилось? Да не молчи ты!

   Её кожа, и так всегда бледная, приобрела синюшный оттенок. Мара указала подрагивающим остриём клинка себе за спину. На лезвии крови не было.

   Карс шагнул в ту сторону и чуть не споткнулся об скрючившееся тело. Носком сапога перевернул лежащего на спину. Уже подернувшиеся плёнкой чёрные глаза лесничего слепо смотрели в сумрак лесного полога. В его кадыке торчал, словно дразнился, белый кончик отравленной стрелки.

   На Карса будто ведро кипятка вылили. Уж на что был приучен учителями к выдержке, которой должен обладать воин! Но это существо, гнавшееся за ними по пятам всё это время и настигшее - на привале, беззащитными, прекрасно видимыми в ярком свете костра, ввело в дрожь и трепет. А они-то думали, что могут побыть в безопасности хотя бы одну ночь! Понадеялись на скорость тайгадрима! Как же лесничий настиг их так быстро? Не иначе пользовался подземными ходами, шедшими с гор до самого побережья! Карс был уверен - обыщи он лес поблизости, наткнётся на дымящуюся щель в почве, или провал, или пещерку в камнях, которая уводила вглубь земли.

   Он присел на корточки, пощупал холодную кожу на шее трупа. Надо же! Не иначе Прекрасная Всадница толкнула его, Карса, под руку, спасая! Когда вернётся домой, попросит отца пожертвовать денег на строительство алтаря Чудесного Спасения. А то и целого храма. Когда вернётся...

   Карс поднялся, взял женщину за руку и повёл к костру. Её била мелкая дрожь, лицо кривилось во всполохах огня языческой маской. Усадив её рядом и подкинув веток в огонь, он повернулся к ней, встряхнув за плечи, заставил смотреть себе в глаза.

   - Что с тобой, Мара? Неужели ты испугалась?

   Неожиданно она кивнула.

   - Подземные твари... вызывают во мне животный ужас... В морской пучине живут разные существа. Некоторые из них, те, что обитают в глубинном холоде, просто чудовищны! И даже моряки не поют о них в своих грубых и печальных песнях. А эти... этих я боюсь больше...

   Извечным жестом мужчины, желающего защитить женщину, Карс обнял её и притянул к себе. Безо всякой задней мысли. Да и вряд ли она нуждалась в защите.

   - Откуда ты, прекрасная разбойница? Расскажи мне...

   Мара отвела взгляд. Молча смотрела в огонь, и Карс понимал, что перед зелёными глазами проходят картины покинутого родного мира. Что побудило её сделать это? Что сталось с близкими? Да и были ли они, эти близкие?

   - Ответа не будет, - сам себе пробормотал Карс и коснулся губами её волос. - Поспи. Лесничие погибли, охота остановлена. Хаг прекращен, но я никуда не убегу от тебя. Даю слово.

   Длинные ресницы задрожали - она услышала. Откинулась, устраиваясь в кольце его рук, закрыла глаза и моментально уснула. Карс осторожно уложил её голову себе на колени, прикрыв ладонью от света костра. И всю ночь смотрел, как пляшут сумрачные танцы нежные сонные тени на белой коже, как полумесяцем блестит полоска склеры из-под неплотно прикрытого века, как кривятся в горькой усмешке чётко очерченные губы. Память пела ей свои песни, которые он желал, но не мог услышать. Память нашёптывала о событиях, которым он не был свидетелем. Но он бы дорого отдал, чтобы прочитать в душе Мары то, о чём она молчала.

  К обеду путешественники миновали лесополосу и один из небольших городков, в харчевне на окраине которого поели, купили запас продуктов в дорогу. И уехали, не задерживаясь.

  - Мы расстанемся, как только пересечём границу Киотиссии, - сообщила Мара, пока они перекусывали.

  - Ты разве не едешь в Маори? - удивился Карс. - Мне показалось...

  Она взглянула исподлобья и сказала недобро:

  - Показалось.

  Он заткнулся и молчал почти всю дорогу. Просёлочный тракт петлял вниз, к побережью среди кустарников буйно цветущего гибса. За очередным поворотом открылся вид на залив. Тайгадрим поднялся на дыбы и, тонко заржав, пустился вскачь. Карс, который от неожиданности чуть было не навернулся с лошади, вцепился в пояс Мары, с тайной радостью прижимаясь к ней. Но она не заметила. В её глазах билась и мерцала под солнцем, миновавшим зенит, дышала и волновалась серо-зелёная цель - огромная, вечная, зовущая к себе с любовью и тоской. Ведомый её страстью, Амок проскакал по прибрежной полосе, вздымая брызги, огибая невысокие, обтёсанные волнами скалы. Мара осадила коня на маленьком пляже в кольце камней в человеческий рост высотой.