Сигнал сбора - Уильям Форстен

Вечерний бриз донес до Эндрю звуки церковного песнопения.

Из высокой повозки, которая ехала в конном строю, вышло несколько человек в длинных рясах, расшитых золотом и серебром. Каждый из них держал цепь, на которой покачивался дымящийся горшочек. Раскрутив горшочки над своими головами, они пошли вдоль рядов ополчения. Тысячи людей как один упали на колени.

— Они молятся, — прошептал Пэт, осеняя себя крестом, как и многие из его подчиненных.

Подняв бинокль, О’Дональд внимательно посмотрел на неприятеля.

— Странно, похоже, они крестятся задом наперед, — задумчиво сказал он как бы самому себе. — Не пора ли нам что-нибудь предпринять, дорогуша? — добавил он, поглядывая на Эндрю. — Готов поспорить на что угодно, что после молитвы эти оборванцы попрут на нас.

— Что ж, ладно, — спокойно ответил Эндрю. — Заряжай ядром и стреляй в воздух.

— И что, это заставит их очистить холм?

— Делай, как я говорю, но держи наготове картечь, на случай если я ошибаюсь.

Не дожидаясь ответа, Эндрю развернулся и направился в центр лагеря.

— Тридцать пятый Мэнский, примкнуть штыки! Послышался тот самый звук, который предшествует битве, когда пять сотен штыков одновременно вынимаются из ножен и прикрепляются к мушкетам.

— Все роты, кроме А и В, заряжай!

Были извлечены сотни шомполов. С патронов сорваны бумажные оболочки, порох засыпан, пули вогнаны.

— Роты А и В, заряжать холостыми и занять позицию позади артиллерии!

Солдаты нервно поглядывали на своего командира, гадая, что он задумал.

— Роты с С по К, стрелять только по моей команде! Всем взять оружие на плечо. Я лично пристрелю любого, кто направит мушкет на неприятеля без моей команды!

Происходило что-то совершенно невероятное, и весь полк, потеряв дар речи, молча взирал на своего командира.

Эндрю обратился к солдатам рот А и В, выстроившимся в две шеренги позади пушек О’Дональда:

— Я думаю, они не понимают, кто мы такие. Если нам удастся хорошенько их напугать, не проливая крови, мы сможем потом начать переговоры. Они не ждут этого, так что, когда я скомандую, цельтесь в воздух и дайте мощный залп. Потом посмотрим, что будет происходить.

— Один из них едет к нам, сэр, — сказал Ганс, стоявший рядом с Эндрю. Старый сержант не отходил от него ни на шаг, как всегда, когда в воздухе пахло порохом.

Одинокий всадник, державший знамя со скрещенными мечами, галопом устремился к их позиции.

— Ганс, держи палец на курке своего карабина и не спускай с него глаз.

Эндрю взобрался на вершину укрепления и спустился с другой стороны. Всадник был уже близко. Он как будто сошел со страниц романа Вальтера Скотта, подумал Эндрю, — прямо рыцарь в доспехах, скачущий с предложением о сдаче. Но этот всадник больше походил на нищего, чем на рыцаря. Его доспехи представляли собой всего лишь дюжину тяжелых пластин, прикрепленных к кожаной куртке. На поясе у него висел меч, а в руке он держал тяжелое копье, зловеще блестевшее в красноватом свете солнца.

Эндрю бросил беглый взгляд на солнце. Что-то с ним было не так. Оно выглядело слишком большим. Он переключил свое внимание на всадника, который остановил лошадь в нескольких ярдах от него.

Всадник встал в стременах и внимательно осмотрел лагерь. Затем он обратился к Эндрю:

— Kakomu bojarinu vy podchinyaetes?

Озадаченный Эндрю не нашелся, что сказать в ответ.

— Nemedlenno mne otvechayte! Boyare Ivor i Boros trebuyut vashey nemedlennoy sdachi.

Эндрю протянул ему правую руку.

— Я полковник Кин из Тридцать пятого Мэнского добровольческого полка, армия Соединенных Штатов.

Всадник натянул поводья и заставил лошадь отступить на несколько шагов.

— Vy yazychniki, vy ne govorite na nashem yazyke. Zdavaytes!

В его голосе Эндрю услышал нотки страха. Что-то в языке и одежде всадника казалось ему неуловимо знакомым. Как будто он пытается разглядеть какой-то предмет, находящийся на дне глубокого пруда.

Вдруг он уловил знакомое слово в речи этого человека. Надо было как-то найти с ним общий язык. — О’Дональд, подойдите сюда!

Увидев рыжебородого верзилу-ирландца, спускающегося с укрепления, всадник попятился еще на несколько шагов.

— Ты говорил, что видел, как они крестятся?

— Так точно, полковник.

— Сделай то же самое.

Сохраняя торжественное выражение лица, О’Дональд поднял правую руку и осенил себя крестом по католическому обряду.

— Vy nad nami izdevaetes! — проревел всадник. Наклонившись вперед, он плюнул на землю и, развернув лошадь, галопом поскакал к своему войску.

— Я думаю, нам лучше вернуться, — воскликнул О’Дональд и, схватив Эндрю за плечо, поволок его обратно за укрепления.

— Ты совершил ошибку, — заметил Эмил, стараясь перекричать рев неприятельского войска.

— Какую?

— Потом тебе расскажу! — И, качая головой, доктор вернулся к медицинской палатке.

Эндрю захотелось послать ему вдогонку ругательство, но на это не было времени. Неожиданно он сообразил, в чем заключалась его ошибка, и тихо выругал самого себя.

— Они идут, полковник! — закричал Ганс.

Эндрю обернулся.

Тысячи пехотинцев двинулись вперед, а конница легким галопом поскакала по направлению к берегу.

— Только по моему приказу, Пэт! — крикнул Эндрю. — Роты А и В, готовься!

Сотня ружей, нацеленных в воздух, взлетела на плечи. Эндрю посмотрел на врага. До них было меньше двухсот ярдов. Еще несколько секунд и…

— Огонь!

Из ружей вырвалась полоса пламени и дыма, гром от залпа разнесся по всему полю.

Наступление ополченцев замедлилось, они почти остановились.

— Давай, Пэт! Напугаем их по-настоящему!

О’Дональд отодвинул в сторону своего артиллериста, схватил спусковую веревку и дернул.

«Наполеон» изверг язык пламени и облако дыма. Над полем прогремел настоящий гром.

Они оказались в дыму, поэтому Эндрю взобрался на вершину укрепления, чтобы лучше видеть, что происходит. Солдаты внизу разразились торжествующими криками. Легкий морской бриз разорвал пелену дыма.

Крестьянское войско бежало назад, многие в панике бросали свои вилы, дубины и копья. Это была полная и безоговорочная победа!

Ухмыляясь, Эндрю сверху посмотрел на О’Дональда:

— Я же тебе говорил, что это сработает!

— Точно, какое восхитительное зрелище! — расхохотался ирландец.

Спустившись вниз к своим солдатам и хваля их за проявленную стойкость, Эндрю не мешал им бурно радоваться. Победа без пролития чьей-либо крови была даже лучше, чем обычная победа.

— Что ж, следующий ход за ними, — философски заметил Эндрю, возвращаясь в расположение артиллеристов.

— Мне кажется, что они уже придумали свой ход, — бесстрастно ответил Ганс. Он показал на левый фланг неприятеля. Три повозки, на которых располагались катапульты, выдвинулись вперед. Крестьянское войско наконец прекратило бежать и застыло на вершинах холмов в полумиле от них.

Захваченный этим зрелищем, Эндрю наблюдал, как был отведен рычаг катапульты. Затем рычаг поднялся вверх, и катапульта издала громкий скрип. Через несколько секунд выстрелили и две другие катапульты. Огромные камни, вращаясь, взмыли в воздух, и, казалось, неподвижно застыли в небе.

«Похоже на выстрелы из мортир», — подумал Эндрю, удостоверившись, что все три снаряда упали слева от них.

Три камня достигли верхней точки полета и, не переставая вращаться, обрушились на «Оганкит». Проклятье, они хотят потопить корабль!

— Ладно, Пэт, — сдавленным голосом произнес Эндрю. — Похоже, они не угомонились. Накрой их артиллерию.

— Вот те слова, которых я ждал! — воскликнул Пэт. — Заряжай ядрами, ребята!

Его канониры в охотку принялись за дело: забили в жерла двенадцатифунтовые ядра и навели оба орудия на врага.

Пэт ходил возле пушек, давая указания поднять или опустить ствол и повернуть его вправо или влево.

— Огонь по моей команде! — рявкнул он. — Первое орудие, огонь!

Пушка подпрыгнула и откатилась на несколько шагов.

— Второе орудие, огонь!

Ядра со свистом полетели в цель. Одно попало в самый центр повозки с первой катапультой, и орудие опрокинулось. Второе в щепы разбило другую катапульту, от которой остались только груды обломков и обрывки веревок.

На мгновение воцарилось оцепенелое молчание, затем его нарушил вопль ужаса напуганных ополченцев. Вся их решимость исчезла, и они обратились в паническое бегство.

— Надеюсь, что теперь они отстанут, — самодовольно произнес Пэт, похлопывая по горячему стволу своей пушки.

— Не думаю, — мрачно отозвался Эндрю и пошел вниз.

«Что же это, черт возьми, за люди?» — размышлял он. Эндрю удалось-таки разобрать одно слово из тех, что сказал их парламентер, и у него зародилось страшное подозрение, в которое он никак не мог поверить.

Этот человек сказал «бояре». И он понял, что ошибка О’Дональда, которую заметил Эмил, заключалась в том, что по сравнению с этими людьми ирландец крестился задом наперед. Но могло ли их занести в средневековую Россию?