Простой советский спасатель 5 (СИ) - Буров Дмитрий

Теперь к чувству вины прибавилось еще и сожаление: сколько раз я собирался разобрать отцовский архив, да так и не дошли руки перебрать старые бумаги ни на даче, ни у себя дома. Все-таки, попав в этот год, познакомившись с отцом в другом теле, пообщавшись как посторонние люди, я все больше и больше соглашался с собственной теорией заговора. Не просто так погибли мои родители. Неспроста.

По любому отец что-то нарыл, изучая историю нашего города. Другой вопрос: знал ли он о том, что хранит какую-то важную тайну? Или сам не понимал, на какой пороховой бочке живет, покуда не стало слишком поздно.

Незаметно для себя я свернул в сторону продуктового напротив парка. Ясное дело, в такое время он уже был закрыт, но я четко помнил, что именно в тех дворах случайно увидел Нину в прошлый раз, а потом и столкнулся с ней лично.

Дело было вечером, делать было нечего, и я решил немного поболтаться в окрестностях, понаблюдать, вдруг повезет, и узнаю что-то интересное.

Свернув за угол, я огляделся, выбрал пустующую лавочку и направился к ней, не обращая внимание на смолкнувших бабулек возле второго подъезда. Дворовая охрана в количестве четырех божьих одуванчиков проводила меня подозрительными взглядами, отметила точку моей дислокации и зашушукалась, время от времени обстреливая меня предупреждающими залпами. Мол, не вздумай тут пиво пить, семечки щелкать, плевать, мусорить и прочие безобразия наводить, мы за тобой следим.

Хулиганить я не собирался, а потому не обращал на старушек никакого внимания. Повода подойти к ним и порасспрашивать про Нину я так и не придумал, а просто так поздороваться и ни с того, ни с сего начать выспрашивать за жиличку не рискнул.

Подъездные бабульки хуже контрразведки. Не отвлекаясь от разговора с незнакомцем, при малейшем подозрении вызовут участкового и сдадут под шумок в отделение. Причем чужак даже не поймет, в какой момент, а главное каким образом и кто из них вызвал милицию. Вот же они, родимые, сидят, ласково улыбаются, вполне добродушно отвечают на вопросы. И вдруг: «Гражданин, предъявите документы!»

Посидев примерно с полчасика, и не заметив ничего интересного, я собрался уходить, чтобы не нервировать охрану двора. А то сидят, бедные, вроде и домой пора внуков загонять, а тут я как тополь без Плющихи глаза мозолю. Не пью, не курю, матом не ругаюсь — придраться не к чему, а все-таки какой-то дискомфорт. Чего это молодой парнишка с подозрительным рюкзаком торчит у них во дворе. Не иначе как что-то задумал.

Интуиция объявила: пора сваливать, потому как старушки все-таки придумали повод как до меня докопаться.

— Егоровна, что-то сквозняком потянуло. Пора перебираться на твою лавку. У тебя там затишек, — возвестила одна.

— Варвара Ильинична, да уж домой пора расходиться, стемнело.

— Том, а где наши-то паразиты?

— Да вон на качелях сидят, качаются.

— Егорка! Домой! — зычным голосом оповестил божий одуванчик на три двора.

— Ну, ба-а-а, еще пять минут! — ожидаемо откликнулся пацан.

— Вовка! А ну слазь с горки, кому говорю! Забирай свой дрындулет и домой!

— Бабуль, я щаз!

— Я тебе дам «щаз», а ну, марш домой! — приказала Ивановна, но с места не двинулась. — Кому говорю, тащи велик до подъезда!

— Гляди, как я могу! — прилетело в ответ.

Я с любопытством обернулся посмотреть на шоу.

— Ах, ты ж, паразит! Чего удумал! А ну слазь немедля! Вот я матери скажу, она тебя ремнем-то отучит глупости вытворять! — пригрозила бабушка, увидев, как внук повис на турнике, собираясь кувыркнуться солнышком. — Убьешься — домой не приходи! Штаны зашивать не буду, пусть мамка шьет!

Южные сумерки надежно скрывали мое лицо вместе с широкой улыбкой. Знакомая ситуация.

— Ба, гляди! — и пацан, не слушая, крутанулся вокруг перекладины, отпустив обе руки.

Я подорвался и рванулся к парнишке. Юный спортсмен решил сделать тройной кувырок, при этом решил, что держаться за стальной стержень необязательно. Достаточно помогать себе руками при очередном перевороте.

Уже после первого кувырка я сообразил: ребенок не настолько спортсмен, каким хочет показаться перед закадычным дружком, который дожидался своей очереди. И в конце показательного выступления с пацаном вполне вероятно приключится несчастный случай. Не успеет ухватиться обеими руками за снаряд, и сорвется.

Хорошо, если сгруппируется, а если нет, тогда упадет очень неудачно. Под турником земля, вытоптанная до состояния асфальта, возле одной из стоек зачем-то лежит приличных размеров камень. В лучшем случае, расшибет спину, в худшем что-нибудь себе сломает или стукнется головой как раз о каменюку и пробьет голову.

Ясное дело, подхватить парнишку, который почти сорвался с перекладины, я едва успевал. Но как минимум оказать первую помощь, проверить кости, смогу. В последний момент, не раздумывая, я сделал гигантский прыжок, подхватил пацана, все-таки сорвавшегося вниз, и мы вместе с ним упали на землю. Рюкзак смягчил наше падение, но все-таки планета ощутимо стукнула меня по спине.

Поставив перепуганного пацаненка на землю, уточнил:

— Жив?

— Ага, — кивнул мальчишка, пряча дрожащие руки в карманы и принимая независимый вид. От пятиэтажки раздался вопль бабушки.

— Ну, погоди у меня, я все матери расскажу, — грозилась Ивановна. — А ну быстро домой!

Парень насупился, зыркнул в сторону подъезда и тяжко вздохнул.

— Ну, Вован, ты даешь! — восхитился напарник, который не успел показать своей бабушке такой же трюк: турник во дворе был один, приходилось развлекаться по очереди. Из-за этого мальчишка явно сильно расстроился. — Влетит?

— Влетит!

— Пойдем, провожу, — предложил я.

— Я сам, — отказался пацан, но я не отставал.

— Да ладно, меньше ругать будет. При посторонних постесняется.

— Плохо ты мою бабушку знаешь, — по-взрослому вздохнул Вовка, но сдался. — Ладно, пойдем.

— Ах, ты, черт рогатый! Ну, в кого ты такой уродился? В отца своего, окаянного! Марш домой, кому сказала! — причитала бабушка, оглядывая внука. — А ну как разбился бы насмерть? Что мне матери твоей говорить тогда? У-у-у! Несчастье ты мое! — любимая бабушка отвесила Вовке несильный подзатыльник и тут же притянула его к себе и поцеловала в макушку. — Иди уже, заноси велик, и домой. И никакого телевизора перед сном!

Вовка стоял, сопел в две дырочки, безропотно выслушивая заслуженные нравоучения. Но едва бабушка отпустила на свободу, рванул так, что пятки засверкали.

— Вова! Не беги так быстро! Упадешь! — крикнула вслед старушка и, наконец, обратила на меня внимание. — Спасибо, молодой человек. Спасли это недоразумение, — сдержанно поблагодарила.

Её товарки, минуту назад молча наблюдающие воспитательный процесс, вмиг преобразились и засверкали глазами. Такой повод сам пришел к ним в руки!

— А ты что в нашем дворе делаешь? Ждешь кого? — тут же встряла бабушка второго спортсмена, Захаровна, едва представилась возможность.

— Добрый вечер, уважаемые, — поздоровался я. — Да вот, гуляю по местам детства, вспоминаю.

Ну, а что, я даже не соврал, все честь по чести, бегали мы сюда в детстве с пацанами.

— А ты что же, из нашего лома? — поджав губы, спросила третья старушка.

— Нет, я на Полевой жил с родителями, — махнул в сторону ближайшей улицы, на которой мы действительно когда-то жили, снимая жилье. — А сюда мы с бабушкой зимой приходили, на горку кататься.

— На горку к нам весь военный городок собирается, — недовольно поджала губы четвертая бабулька. — Снесли бы ее что ли, один шум от нее и вред! То руку сломают, то голову разобьют!

— Да ладно тебе, Варвара Ильинична! Где ж детям зимой играть? А тут хоть под присмотром! — заступилась за детвору и гору Егоровна.

— Петька! А ну живо домой! Кому сказала! — крикнула противница зимнего веселья. — А ты заступайся, заступайся, Алевтина Егоровна. Доживешь до моих лет, поймешь, каково это — ни дня тишины! Тебе-то хорошо, у вас окна на другую сторону выходят! А у меня с утра до ночи вопли под окнами стоят! И внука на меня скинули, занимайся, мама! А я свое отзанималась! Отдохнуть хочу!