Записано на костях. Тайны, оставшиеся после нас - Сью Блэк

Из XVIII века до нас дошел хитроумный инструмент, помогающий составить представление о том, как проводились такого рода трепанации. Он напоминает ручную дрель со сверлом в виде лопатки с шипом посередине (оно еще называется «перо»); в точности как сверла по дереву у современных плотников. Нет ничего удивительного в том, что инструменты ортопеда похожи на плотницкие. Близость между этими профессиями такова, что однажды мне довелось слышать об одном ученике хирурга из Уэльса, который решил усовершенствовать свои навыки, проведя неделю на стройке в качестве плотника-подмастерья. Как вы понимаете, в дальнейшем он достиг больших высот.

Судебный антрополог соответственно может столкнуться с отверстиями в черепе, имеющими разное происхождение: некоторые из них не имеют никакого отношения к причине смерти человека, а некоторые как раз ею и являются. Опытный профессионал легко отличит Catlin mark и дыры от трепанации. Для начала они разные по положению и симметрии: Catlin mark обычно находятся с двух сторон в задней части теменной кости и симметричны по размеру и месту, в то время как после трепанации остается, как правило, одно отверстие, которое может располагаться в любой части мозгового отдела черепа.

Края отверстий также различаются: у Catlin mark они острые, а после трепанации вокруг отверстия возникает углубление в форме блюдца, где кость пытается восстановиться, конечно, в случае, если человек пережил вмешательство и заживление началось. Если пациент умер в результате трепанации или вскоре после нее, на черепе останутся следы инструментов в виде царапин или бороздок на краях отверстия. Кроме того, на костной ткани могут остаться трещины.

Губчатая ткань настолько отличается от остальных, что кости черепа практически невозможно перепутать с какими-либо другими: их легко опознать, даже если у вас имеется лишь один изолированный фрагмент. Однако другие части neurocranium идентифицировать уже не так просто.

Расследование, призванное разобраться, что случилось с одной дамой средних лет, внезапно исчезнувшей из небольшого городка в Шотландии, опиралось лишь на крошечный осколок неопознанного происхождения, в котором криминалисты заподозрили кость.

Мэри не видели с тех пор, как она, надев пальто, ушла с работы. Это было за 5 дней до заявления о ее пропаже. Последнее, что она сказала коллегам, было то, что идет домой и собирается закатить мужу приличную оплеуху, потому что не намерена больше терпеть его ложь и измены. В тот день ей на работу позвонили из банка: служащий сообщил, что возникли проблемы с бумагами на заем в размере 50 000 фунтов, которые она подписала вместе с супругом. Проблемы определенно были, ведь Мэри не подписывала никаких бумаг, а ее подпись муж просто подделал.

За ним числилось несколько обанкротившихся фирм, и он был по уши в долгах. Ее терпение подошло к концу; Мэри неоднократно говорила друзьям, что если завтра не придет на работу и полицейские станут ее искать, пусть посоветуют им покопаться на заднем дворе.

И вот Мэри действительно пропала, а муж не заявлял об этом в полицию целых 5 дней. Дознавателю он сообщил, что в тот день она вернулась домой с работы, они поссорились, и Мэри, разгневанная, куда-то ушла. По его словам, она собиралась вернуться, когда немного успокоится. Он решил, что она могла уехать в Лондон, к одному из их взрослых детей. Как можно догадаться, там ее не оказалось.

Криминалисты обследовали их дом. Они обнаружили немного крови в ванной: анализ ДНК показал, что кровь принадлежала Мэри. Затем эксперты осмотрели с помощью эндоскопа сифон, где нашли отколотый кусочек зубной эмали. Конечно, их находки не означали, что Мэри мертва. Она вполне могла поскользнуться в ванной и удариться подбородком о край раковины. Обычное падение объясняло и присутствие крови, и осколок зуба.

Далее криминалисты занялись кухней и наткнулись на следы крови вокруг дверцы стиральной машины. Анализ подтвердил, что это кровь Мэри. Из фильтра машины был извлечен какой-то фрагмент, в котором эксперты опознали кусочек кости. Прежде чем отправить его на тест ДНК, полиция обратилась к антропологу, чтобы тот по возможности сказал, действительно ли это кость, человеческая ли она, и, если да, то из какой части тела.

Нам приходится быть очень осторожными при исследовании мелких костных фрагментов. Очень важно первыми проводить тесты, не нарушающие их целостность, чтобы не оставить на улике неизгладимых следов. Данный осколок – если это была именно кость – составлял всего сантиметр в длину и полсантиметра в ширину. Анализ ДНК подразумевал его измельчение, то есть полное уничтожение. Очень важно было установить анатомическую принадлежность кости, так как на ней могло основываться обвинение в убийстве. Без некоторых костей вполне можно жить, но есть и такие, которые, будучи найдены вне тела, говорят о том, что их обладатель, скорее всего, мертв.

Полиция доставила фрагмент в мою лабораторию, и все мы уселись вокруг стола. Мы с коллегой стали рассматривать кость через лупу в попытке определить, что перед нами. Осколок был такой хрупкий, что мы боялись брать его в руки. Подобные ситуации – всегда большой стресс: нам надо озвучивать все свои размышления в присутствии полицейских. То, в чем мы изначально увидели осколок кости, может к концу осмотра оказаться чем-то совсем другим. Необходимость рассуждать вслух, неизбежно заходя в тупик и ошибаясь, заставляет беспокоиться о том, что полицейские подумают о твоем опыте и профессионализме.

Однако нам приходится следовать прописанным процедурам осмотра, оценки и идентификации. Нет другой альтернативы открытому научному обсуждению. К несчастью, мы не можем, как Шерлок Холмс, поднять вверх костный обломок и воскликнуть: «Ватсон, если я не ошибаюсь, то перед нами фрагмент левого верхнего суставного отростка III грудного позвонка женщины 23 лет, хромающей при ходьбе». Ты как будто держишь в руках один кусочек пазла на тысячу деталей. Да к тому же в анатомии все пазлы – разные. Какие у него края? Что на нем за узор? Появляется ли этот узор где-нибудь в другом месте?

В данном случае мы с самого начала были уверены, что перед нами кость, и что это – кость черепа. На это указывала тонкая оболочка с гладкой внешней поверхностью; внутренняя поверхность была слегка выгнута, и по ней проходила бороздка. В скелете нет других костей с подобной комбинацией свойств.

Теперь нам надо было определиться с расположением. Осколок не мог относиться к крупным костям черепа, образующим верхнюю часть мозгового отдела, потому что те состоят только из губчатой ткани. Поскольку ее мы не обнаружили, то отнесли кость к боковым фрагментам, то есть к лицу. Извилины