Эти Золотые короли - Рейчел Джонас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саутсайд моргает, и я могу только надеяться, что дело сдвинулось с мертвой точки.
– Он дал Кейси взятку, чтобы подсластить сделку. Думаю, так же он поступил и с Паркер, что объясняет ее недавний поход по магазинам. Однако во всем этом есть и светлая сторона. Если это вообще можно так назвать.
Брови Саутсайд приподнимаются – первая живая эмоция, которую я заметил за последнее время.
– Паркер подписала договор о неразглашении, а значит, она не может никому рассказать обо мне и Кейси. Мы смело можем идти к доктору Прайор. Можем рассказать ей о видео, а Паркер не сможет отомстить.
Саутсайд по-прежнему молчит, но смягчившееся выражение ее лица вселяет в меня маленькую надежду. Возможно, она приходит в себя.
– Я думала, ты рассказал только горстке людей, – говорит она. – Так… как твой отец узнал?
– Я тоже об этом думал. Моей первой мыслью было, что Кейси, возможно, проболталась кому-то, кроме Паркер, и информация каким-то образом попала к Вину. Хотя это кажется слишком большим совпадением. Он определенно знает то, чего не должен знать, но…
– Телефоны.
Я бросаю взгляд в сторону Саутсайд. Она что-то бормочет себе под нос, погружаясь в мысль, которой ей еще предстоит поделиться вслух.
– Ты о чем?
– Хантер сказал кое-что, когда я была у него в последний раз. Он сказал мне не доверять телефонам, и я… В то время я не сложила два и два, но это единственное, что имеет смысл. Это объяснило бы, откуда твой отец знает о тебе и Кейси. Как он получил ту фотографию, которой я поделилась только с Рикки. Я…
Она замолкает, уставившись в пол, когда до нее доходит тяжесть этого открытия. До нас обоих.
Неужели Вин действительно зайдет так далеко? Стал бы он отслеживать телефонные звонки и сообщения?
Как только я задаю себе этот вопрос, мне вспоминаются все другие темные делишки, которые он проворачивал в последнее время, и в это становится нетрудно поверить. Этот ублюдок более чем способен на такое, даже если главный вопрос все еще остается в силе – почему?
Что он выиграет, если будет следить за нами? Или что потеряет, если не будет этого делать и что-то ускользнет от него?
Решение уже принято. Я готов дать отцу отпор. Он знает, что я видел пост Пандоры, знает, что я в курсе того, что он сегодня поговорил с Саутсайд, так что, скорее всего, он этого ожидает. Я не буду раскрывать все свои карты, но он должен знать, на чьей я стороне.
На ее.
И так будет всегда.
Я снова смотрю на руки Блу, и они дрожат чуть сильнее, чем раньше. Это единственный признак того, что она не такая сильная, как можно предположить по выражению ее лица. Когда я переплетаю ее пальцы со своими, ее взгляд, затуманенный слезами, обращается ко мне.
– Он… угрожал мне.
Эти слова, как пуля, пробивают кожу, проникают прямо в мое сердце.
– И как бы сильно ты ни хотел ему подгадить, Уэст… ты не можешь, – добавляет она.
Мой взгляд становится жестче.
– Он не может продолжать заниматься этим дерьмом. Если я не дам ему ясно понять, что…
– Он сказал, что сделает больно Скарлетт.
Эти слова прерывают ход моих мыслей, и все, что я собирался сказать, вылетает из головы. Когда Блу сказала про угрозы, я предположил, что Вин попытается добиться ее исключения из школы или еще чего-нибудь в этом роде.
– Он сказал, что заберет ее у меня, – объясняет Саутсайд, встречая мой взгляд с отчаянием в глазах. – Но Уэст… он совершенно ясно дал понять, как легко будет заставить ее исчезнуть – заставить нас обеих исчезнуть – если я не буду сотрудничать, – добавляет она все тем же потрясенным тоном.
– Сотрудничать?
– Да. – В ее глазах читается явный страх, и я не упускаю этого из виду.
– Что, черт возьми, это вообще значит?
Стараясь не сорваться с катушек, я выдыхаю во время очередной паузы, на которую уходит целая вечность. Затем Блу снова заговаривает:
– Уэст, мне, наверное, не стоило рассказывать тебе так много. Если он узнает…
– Я бы никогда не сделал ничего, что могло бы подвергнуть опасности тебя или Скар, – вмешиваюсь я. – Он ничего не узнает. Даю тебе слово.
Она внимательно смотрит на меня. Именно в этот момент слеза, наконец, скатывается по ее щеке, и тяжесть ее следующих слов невозможно не почувствовать.
– Я рассказала тебе только часть нашего разговора. Он, конечно, упоминал о том, чтобы я держалась от тебя подальше, но на самом деле он был более конкретен, – наконец признает Блу. – Он сказал не просто разбить тебе сердце. Он приказал мне сломить тебя.
Я в шоке, хотя и не должен быть, учитывая, что мы говорим о Вине. Провожу рукой по волосам, пытаясь осознать это дерьмо.
И могу сказать лишь одно – это последняя гребаная капля.
Дело не только в том, что он пытался вытеснить Саутсайд из моей жизни, но и в том, что он угрожал ей и Скарлетт, чтобы добиться своего. Я никогда не был большим поклонником Вина, но теперь я попросту ненавижу этого мудака.
Всем, черт возьми, сердцем.
– Я собрала вещи не только потому, что мне до смерти страшно, – признается она. – Но еще и потому, что уйти было бы проще, чем причинить тебе боль, заставить тебя возненавидеть меня.
Такое чувство, будто в моей груди проворачивается нож. Одно дело знать, что мой отец – плохой человек, когда речь заходит об отцовских обязанностях, но совсем другое – понимать, что он активно пытается разрушить мою жизнь, что он может причинить кому-то физический вред.
– У меня есть всего два месяца, чтобы окончательно порвать с тобой, – добавляет Блу, отчего мое сердце бьется еще сильнее.
Я краснею, борясь с желанием впасть в ярость.
– Это все?
– Самые важные моменты, но было еще нечто такое, что убедило меня в серьезности его угроз. Особенно серьезными они показались, когда он сказал, что может заставить меня и Скарлетт исчезнуть. Он намекнул, что у него есть знакомые, которые были бы крайне заинтересованы в нашей «покупке», и, честно говоря, Уэст, я только и могла думать, что о тех пропавших девушках. Что, если он в