Телефункен ремикс - А. Аттаназио

— Жуть какая-то.

— По сравнению с улицами? Да что ты! Тут нет ни улиц, ни банд. Вся планета — сплошной парк. И этот парк построен на радость человекообразным. — Леон по-обезьяньи ударяет себя в грудь. — Ведь именно это мы и есть. Это-то тебе известно?

— Ачто если нам захочется путешествовать? — Направляясь к искрящемуся ручейку, мимо проносится стрекоза. — Мне всегда хотелось побывать в Париже.

— Тут нет Парижа. — Держась за руки, они идут дальше. — Но зачем Париж в мире, где не разбиваются сердца?

Непараллельная вселенная

В стеклянистом небе перистые облака свиваются обрывками света.

— Мне холодно. — Най'а теснее прижимается к Ноэлю.

В ту первую ночь на Земи, сидя на парковой скамейке, они говорили мало, без слов понимая друг друга. Будущее — их прошлое. Они ели с Древа: он — чтобы защищать и находить себе пропитание в мире своего двойника, она — чтобы познать Земь, отобравшую его у нее. Они хранят в памяти, что лежит впереди, каждый поворот и виток трагичного сюжета, выстроившего события к истории их будущего. Они знают, какой стыд скрывается за стрелками, заслонившими загадочный циферблат. Никакому пониманию, никакой информации не развести этих рук. Лишь дела, поступки способны их раздвинуть. А тогда миросюжет развернется в миророман, в ковер из множества возможных историй.

Те, для кого будущее лишь память, не могут рассуждать о морали поступков, основанных на отрицании того, что неспособно настать. Об этом их предупредили управляющие. Слова есть действия, нейронная активность, вспышки которой не только расцвечивают мировую страницу, но и разрастаются в мировой том, затягивая в себя другие страницы, неведомые страницы, зачастую оскверняющие намерение, выраженное в словах. И потому они молчат, сидят, обнявшись, на парковой скамье до рассвета.

Стеклянно-стальные небоскребы города, казавшиеся в темноте светящимся кодом, теперь открыли свою истинную сущность, материальную геометрию, повторяющуюся, как соты.

— А еще есть хочется.

Осторожно высвободившись, Ноэль достал из кармана монетку.

— У тебя есть твой обол.

Она сонно моргнула, глядя на кружок полированного нефрита, вбирающий солнечный свет.

— А здесь от него будет толк?

— Почему нет?

Как только она его взяла, резонансные пустоты в оболе, настроенные на квантовые антенны ее ДНК, напитали ее клетки энергией, извлеченной из вакуума нынешнего пространства-времени. Ее грудь поднялась благодарным вдохом, и в угольных глазах засветилась радость.

— А как же ты?

— Я пришел сюда ради смертельной опасности. — Он подтолкнул ее локтем. — Но не ожидал, что и ты ее разделишь.

Она воззрилась на него без тени улыбки.

— Ты, наверное, голоден.

— Да.

— Где возьмешь еду?

Он понимал, что она уже знает. Настал поворотный момент. Именно поэтому он тянул до утра, медлил отдать ей обол. Он знал, что как только к ней вернутся силы, она захочет действовать. Ради него она оставила Занебесную. А сейчас со всех сторон манила опасность. Они будут жить, как волки, или погибнут. Ей нужно было, чтобы он, этот мистер Сострадание, произнес это вслух:

— Отберу у сильного. У пресловутых волков.

— Я тебе помогу.

— Нисколько не сомневался.

Встав, они начали обшаривать парк. Приняв Ноэля за Леона, подошел Черепаха, но Ноэль от него отмахнулся, выискивая старшего над пушерами. Древомилец напичкал его стратегиями выживания в эту эпоху, но о самом Леоне и его жизни Ноэль знал лишь то, что дубль успел ему рассказать по дороге в парк из кубинско-китайской забегаловки. Если бы Тейма не бросилась за ним… Если бы он вернулся прямо в Занебесную с оболом и не задержался для объяснения…

«Поговори же со мной, — не унималась Тейма. В неоновых тенях слезы размазали ярость у нее на лице. — Мы ни о чем таком не просили. Ты сам нас нашел. И нефрит, который ты подбросил Леону, испортил нам жизнь. А потом вдруг ты вернулся его забрать и сделал Леону больно. Ты не можешь просто так уйти».

— Ты витаешь в облаках, Ноэль. — Най'а обняла его за талию. — Ты правильно поступил, отправившись сюда. Мы правильно поступили, решив искать собственный путь на Земь.

Ноэль кивнул. В голове у него роились воспоминания о местных нравах, которыми Леон поделился с ним. В пятнистой россыпи теней под деревьями гингко маячил мужчина в спортивных штанах, высоких ботинках и куртке с капюшоном — конкурент Леона, истощенный пушер с изъеденным оспой лицом. Ноэль направился к нему. Выпяченная челюсть, неподвижный взгляд — одного этого хватило, чтобы спровоцировать «волка». С перекошенным бугристым лицом он бросился вперед и через три шага, заплакав, упал на колени.

Красная луна взошла гигантским горнилом. Ноэль и Най'а ждали на насыпи, откуда к мусорной свалке спускалась узкая шоссейка. Небо было присыпано сахарной пудрой звезд, и в холодном воздухе пахло гнилью. Внизу, у сортировочной станции ждал лимузин, яркие снопы света фар выхватывали конусы асфальта.

Сидя в лимузине, самый влиятельный босс мафии северо-востока, «волк» со связями в правительстве, наблюдал за происходящим через экран лэптопа, куда подавалась картинка с крохотной камеры на крыше. Он увеличил изображение молодой пары в странной одежде.

По его команде снайпер уложил женщину. Осколки черепа разлетелись, как комья вырванного из земли дерна.

Убить парня он пока не решался. Этот мелкий пушер Леон нагнал страху на управляющих франшизами по всему городу. «Как?» Об угрозе доложили региональному боссу, старшему над этим мафиози, который велел — pronto[3] — все уладить, не то босс мафии лишится поддержки и превратится в очередную жертву нарковойны.

— Взять его! Приказ упал в пустоту.

Он переключился на камеру в прицеле снайперской винтовки, и перед ним возникло забрызганное кровью лицо убитой. Жутковатая зеленая картинка дернулась, и камера сместилась к молодому человеку, удрученно глядящему в объектив. Снайпер стоял перед ним на коленях, его била дрожь.

Одного взгляда босса хватило, чтобы в дело вступила охрана. Двое громил с автоматами наготове вышли из лимузина.

По шоссе спускалась фигура в белом комбинезоне, зашнурованном и опутанном ремнями. Разгневанный демон мчался прямо на свет фар. По плечам метались длинные волосы.

— Огонь!

Крик босса прозвучал жалко и пусто в наушниках охраны. Будто парализованные, оба они подались назад, пальцы замерли на курках.

— Пристрелите его!

Ноэль придвинулся ближе — и охрана повалилась в пыль, корчась от ужаса. Вырвав у одного из охранников рацию, Ноэль неспешно прошествовал к затененному окну лимузина. Ярость стекла с его бледного лица, уступив место холодной решимости.