Сейвер - Игорь Викторович Пидоренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сверху в луче фонаря было хорошо видно, как Поль отправил сначала Энни, а затем достал из кармана бутылку, приложился к ней и, нагрузившись кладоискательским имуществом, уже и сам бодро запрыгал вверх по ступеням.
Только собравшись подниматься выше, Иен понял, почему все-таки на третьем этаже никто не бывает. То, что осталось от лестницы, лестницей уже назвать было нельзя. Кое-где торчали из стен обломки опорных балок, короткие, прогнившие, и добраться по ним до верха не представлялось никакой возможности. Конечно, для тренированного скалолаза особых трудностей здесь не было, но ни у кого из троицы скалолазного опыта не имелось — к чему он современным горожанам?
Иен даже почувствовал какое-то облегчение оттого, что все, нет пути, приключение кончилось и надо теперь возвращаться в теплую уютную квартиру и ложиться спать. А что тут поделаешь — нельзя пробраться, закрыта дорога, против очевидного не попрешь. Так он уговаривал себя, бесцельно водя бело-желтым кругом света по обломкам лестницы. Энни ныла и требовала вернуться, Поль опять присосался к бутылке.
Он уговаривал себя и одновременно прикидывал. Так, отсюда на следующий огрызок, дальше уцепиться пальцами за щель между камнями, немного подтянуться, перебросить ногу, опять нащупать пальцами щель — хорошо, что штукатурка обвалилась во многих местах, видны посеревшие от времени каменные блоки. Да нет, можно добраться. А потом с помощью веревки затащить этих чудиков. Бред какой-то, зачем ему это нужно?
Наверное, для чего-то нужно, если он, не слушая причитаний Энни, застегивает куртку, надевает через плечо моток веревки и подходит к краю площадки. Огрызок балки ощутимо захрустел под ногой — держит, держит! — ладонь зашарила по стене, выискивая, за что бы зацепиться. Во рту пересохло, голову наполнил звенящий туман, закрывший все, кроме шершавой, в полосах потеков стены и этих ненадежных ступенек, таких далеких друг от друга.
Очнулся он уже наверху. Содранные пальцы саднило, на щеке была довольно глубокая царапина, куртка и джинсы перепачканы чем-то белым, скользким и мерзко пахнущим.
* * *
До конца дежурства оставалось пятнадцать минут, и Дональд Осборн уже прикидывал, на что он потратит три дня, полагающиеся ему до следующего дежурства. Никакого сожаления по поводу того, что не пришлось сегодня никого спасать, он не испытывал. Это только зеленые новички думают, что стоит заступить на дежурство, как тут же сработает вызов и тебя зашвырнет в джунгли Амазонки, на Северный полюс или под дула автоматов мафиози. Глупости! Иной раз довольно долго в твое дежурство ничего не случается, можно сидеть, уставясь в телевизор, листать журналы или мастерить что-нибудь. Собственно, ни один из сейверов не убивал время дежурств с помощью телевизора. Занимались кто чем мог, к чему были склонности: изучали языки, писали стихи, вытачивали миниатюрные модели автомобилей, резали по дереву. Иногда работа прерывалась вызовом. Тогда дублер сейвера аккуратнейшим образом убирал оставшееся «рукоделие» в специальный шкаф, до возвращения хозяина.
Тимоти Лоренс, к примеру, дублером которого Дональду приходилось быть довольно часто, писал бесконечный авантюрный роман, в котором погони на Земле перемежались погонями в космосе и драки под водой сменялись драками в безвоздушном пространстве. Были там и хитрые шпионы с Альдебарана, и глупые, но безумно красивые земные девицы, здоровые ребята-астронавты и жестокие чудовища-роботы. Все там было, чего душа пожелает. Тим тщательно скрывал ото всех содержание толстых, исписанных мелким почерком тетрадей, и по простоте душевной считал, что никто так ничего и не знает. Дональд же, приняв вахту от ушедшего на вызов Тима, тетради его убрать в шкаф не спешил, откладывал в сторону очередной учебник хинди или фарси, поудобнее устраивался в кресле и, надеясь на то, что еще одного вызова не случится, упивался новыми приключениями «суперкоманды КЭЙ», сражавшейся со всем мыслимым и немыслимым злом как на Земле, так и в ее окрестностях, ближних и дальних. В Тимоти он видел большого писателя и не раз порывался сказать ему об этом, но удерживало нежелание сознаться в тайном подглядывании. Может быть, Тиму будет неприятно.
Сегодня Дональд тоже был дублером. Но дублерство у сейверов совсем не то, что у астронавтов. Здесь дублер дежурит на тот случай, если после первого вызова, на который уйдет сейвер, последует другой, от другого клиента, попавшего в беду.
Пока дежурили по двое, но с расширением деятельности фирмы появлялась уже необходимость и в третьем, и в четвертом запасном. Сейверы посмеивались: «Скоро всей теплой компанией дежурить будем». Шутки шутками, однако возникла угроза дефицита сейверов, и фирма провела новый набор в школу сейверов, одновременно смягчив критерии отбора кандидатов и почти вдвое сократив время подготовки. Что неизбежно должно было сказаться на качестве, считал Дональд. Впрочем, не только он.
Один из таких новичков и был сегодня первым номером. Высокий, широкоплечий, светловолосый и голубоглазый — викинг, да и только! С Дональдом он был подчеркнуто вежлив, но держал дистанцию и, как казалось, считал дублеров в некотором смысле людьми второго сорта. Мол, раз ты не первый, значит ты хуже. Уяснив это, Дональд только хмыкнул, навязываться с разговорами не стал, занялся своим делом. А про себя подумал: ничего, обломается, поймет, что не всегда быть первым означает быть главным и лучшим. В деле Стив (так звали парня) уже побывал, кого-то откуда-то вытащил и теперь был преисполнен о себе самого лучшего мнения. Да пусть его!
Вспыхнул сигнал: «Вызов!» Не дотянул парень до конца дежурства. Дональд опустил книгу и с интересом стал наблюдать, как Стив подскочил из кресла, сделал шаг к машине. Остановился и повернул сразу побледневшее лицо к напарнику, словно бы за поддержкой. Ну мальчишка и мальчишка! Дональд ободряюще улыбнулся и кивнул: «Давай, действуй!» Уже решительней Стив шагнул к машине, отодвинул дверь, вошел в камеру перехода и опустил на голову шлем. А Дональд Осборн остался ожидать конца дежурства.
* * *
Положение было совершенно катастрофическим. Настил обрушился вместе со всеми веревками и инструментами. Они стояли на небольшой площадке, которую связывали с остальным домом лишь две узкие прогнившие балки. Вниз даже заглядывать было страшно. Падая, настил проломил и площадку второго этажа. Грохот был ужасный, но распроклятый сторож, видимо, действительно не ночевал сегодня в своем вагончике и на грохот этот, способный разбудить и мертвого, не явился.
Они стояли, затаив дыхание и боясь шевельнуться. Теперь не было пути не только вперед, но
