Последний поворот на Бруклин - Хьюберт Селби

Камилла уже закончила купание, собрала свои щетки и наряжалась в ванной, когда раздался звонок. Жоржетта едва не бросилась к двери, но сдержалась, откинулась на спинку кресла, склонила голову набок, надеясь, что свет падает ей на лицо подходящим образом, и стала ждать, когда кто-нибудь откроет. Она изящно держала сигарету и пыталась скрыть возбуждение. Уже больше часа после телефонного разговора, и хотя мисс Камилла, моясь в ванне, давала Жоржетте возможность казаться беззаботной и спокойной, всё то время, что прошло после купания Камиллы, Жоржетта была вынуждена сохранять свою позицию в центре внимания и, блистая остроумием, смешить всех девочек небылицами о том, как она вырубала то одного, то другого. Непрерывно тараторя, она надеялась, что звонок прозвенит раньше, чем слишком долгое молчание вынудит ее подбирать слова или позволит остальным вспомнить о времени и спросить, где же Винни (ВИННИ!!! Винни должен был прийти), а то и вновь сделает очевидными ее страхи… но вот звонок прозвенел, она проглотила еще одну таблетку бенни, допила свой бульон и снова поудобней устроилась на троне.

Голди открыла дверь, ребята не спеша вошли, огляделись и остановились на кухне, а Винни первым направился в гостиную. Ну, что скажешь, Жоржи? Как нога? Ах, спасибо, все отлично, — еще чуть больше склонив голову набок и затянувшись сигаретой на манер Бетт Дэвис. Остальные мальчики разбрелись по комнате и в конце концов расселись там и сям. Гарри вытаращил глава, увидев Ли. Она была похожа на танцовщицу из журнала (золотистые волосы до плеч, неизменно элегантная в бабском наряда), ну просто куколка. Гарри пялился на нее, не зная, что и подумать, Он еще не бывал у Голди и потому решил, что, может, это уродина Рози, о которой говорили ребята, но, черт возьми, она совсем не походила на уродину. Наоборот, она была похожа на клёвую телку. Голди приготовила напитки, бросила в каждый по таблетке бенни и легкой походкой прошлась по комнате, раздав стаканы — улыбаясь и чувствуя себя на седьмом небе. Ли велела Рози принести ей новую пачку сигарет, а когда Рози глупо улыбнулась и отказалась, Ли устремила на нее указующий верст и сказала, чтобы та немедленно принесла сигареты, а не то мигом окажешься на улице вместе с прочими уродинами, мисс Хуесоска. (Гарри посмотрел на Ли, все еще в замешательстве, но потом сообразил, что это, наверно, один из гомиков. Но телка все же клёвая.) Рози швырнула Ли сигареты, подбежала к ванной и принялась колотить в дверь, пока Камилла не отперла, потом вошла и села на пол между умывальником и унитазом. Ах, право же, Рози! Ну и ну! Камилла хмыкнула, еще раз поправила прическу, выглянула из ванной, вышла на кухню, медленно направилась в гостиную, надеясь, что у нее всё в порядке с гримом (эта лампочка над зеркалом просто ужасна), крадучись вошла, медленно опустилась рядом с Голди и, как и прочие девочки, принялась разглядывать предполагаемых поклонников. От возбуждения перед глазами у нее поплыл туман. У мальчиков такие жесткие взгляды! Да они же видят тебя насквозь — так, точно ты голая! Она смущенно поежилась. Впрочем, все это чудесно! Но что ей надо делать? Разумеется, ни с одной из девочек Камилла и словом не обмолвилась о том, что она еще девственница. У себя в городке она разговаривала с парой-тройкой гомиков, и те рассказывали ей, как всё это делается, всякий раз предупреждая, что нельзя, ни в коем случае нельзя вынимать изо рта, когда мужик кончает, а не то чего доброго обольешься с ног до головы, оно попадет в глаза, а от этого, голубушка, можно и ослепнуть, да к тому же в этот момент все прямо-таки взрывается, и ты сама не захочешь вынимать… Но с чего надо начинать? что надо говорить? Ах, надеюсь, всё будет хорошо.

Голди спросила, готовы ли они выпить еще по одной, и все сказали, ага, мол, но только без этого содового дерьма. Вам-то это в самый раз, девчонки, но мне нужно что-нибудь позабористей, тогда Голди потупила взор, стараясь не смотреть на Малфи, проворно вышла, шурша шелком платья, на кухню, приготовила всем по новой порции, добавив в каждую лишь капельку содовой и таблетку бенни, раздала стаканы и спросила мальчиков, не хотят ли они по одной бенни. Само собой, почему бы и нет. Тогда она пустила коробочку по кругу, велев им взять по две, и села, то и дело застенчиво поглядывая на Малфи.

Жоржетта больше не пыталась держать в руках нити разговора, а сосредоточилась на Винни, стараясь, разумеется, казаться безразличной и желая дать подругам понять, что он принадлежит ей. Надеясь вызвать ревность Винни, она пыталась флиртовать с Гарри, но Гарри то и дело хватал ее за уши, почесывал свою промежность и обещал дать ей отсосать чудесный толстый болт, тогда Жоржетта откинулась на спинку трона, резко склонила голову набок, сказала ему, что мальчиками, мол, не интересуется, мисс Лесбиянка, и наклонилась к Винни, заметив, что тот пялится на Ли. Винни видел Ли насквозь, однако она была похожа на хорошенькую куколку, и он считал ее красоткой. Ли с удовольствием сознавала, что на нее глазеют, но при этом вертела головой, заговаривая то с Голди, то с Камиллой, то со всеми сразу. В конце концов, она работала в одном из лучших борделей для гомиков, ее фотографии красовались в профессиональных журналах, и было бы, безусловно, ниже ее достоинства открыто вступать в связь с этими садистами — гомиками низкого пошиба (правда, она с удовольствием общалась с ними в этой квартире, в безопасной обстановке). Может, Жоржетте, да и всем остальным, это по нраву, но в ее положении нельзя допускать, чтобы тебя видели со всякой шушерой, а манеры у этих типов просто отвратительные… хотя, возможно, порезвиться с ними было бы приятно… Камилла всё смотрела, терзалась и надеялась.

Голди спросила Малфи, не хочет ли он еще выпить, тот сказал, конечно, дорогуша, плесни еще, и Голди налила в стакан джина и капельку содовой — без бенни (слишком большая доза могла лишить его мужской силы), и крикнула Рози, чтобы та была паинькой и купила еще джина. Рози улыбнулась: я тебе нравлюсь, Голди? А Голди погладила ее по головке: конечно, Рози. А теперь будь паинькой и сбегай за джином. Протягивая Малфи стакан, Голди легко коснулась его ноги и улыбнулась. Малфи лениво поднял голову, а Голди задрожала и спросила, не хочет ли он пыхнуть. Травы, что ли? Конечно, дорогой. Ага. Она ринулась в спальню (он не убрал ногу!), вышла с маленькой формочкой для печенья и пустила по кругу косяки. Жоржетта курила эффектно, долго не стряхивая пепел, а потом глубоко затягиваясь и вдыхая пепел вместе с дымом. Она громко смеялась, вертясь и пытаясь удостовериться, что все понимают, почему она смеется, наблюдала, как Гарри пытается совладать с косяком, и донимала его, когда он закрывал нос и рот рукой, чтобы не закашляться. Надо было попросить нас научить тебя, Гарольд. Нет смысла переводить хорошую траву на дилетантов. Жоржетта насладилась беззаботным смехом, откинулась на спинку и глубоко затянулась травой, тыча пальцем в Гарри, который продолжал бороться с косяком, и чувствуя, как слегка затуманиваются глаза… Поведя плечами, она посмотрела на своего Винни и снова повернулась к Гарри — тот наконец отдышался и велел ей заткнуть хлебало, ты, хуесоска. Я-то специалист в своей области, голубчик. Лучше меня никто хуй не сосет. А ты кто такой?! Даже воровать как следует не умаешь. Ты просто мелкая шушера, — и она затянулась, оставив от косяка одну восьмую дюйма, потом положила окурок в рот, надменно улыбнулась, наклонилась и отобрала у Гарри недокуренный косяк. Тело у него стало таким же слабым, как воображение, он лишь слегка привстал и снова сел, стараясь не обращать внимания на улыбки ребят и болтовню гомиков и изо всех сил напрягаясь, чтобы подыскать какие-то слова, но сумев промямлить лишь одно: пидор. Потом: заткнись и хавай свои колеса, рожа наркотская. Ли расхохоталась и сказала Жоржетте, что удивлена, какие у той добропорядочные друзья. Не все, голубушка, не все, — она изящно выгнула запястье и похлопала Винни по коленке. Ли продолжала донимать Гарри, но тот делался страшно раздраженным, Ли занервничала и попросила Голди включить приемник и найти какую-нибудь музыку. Голди поймала джазовую программу, и от травы и музыки все постепенно расслабились. Гарри хотел было открыть окно, но ребята промолчали, а гомики нахмурились, поэтому он сидел неподвижно, потягивая джин и глазея на Ли. Голди посмотрела в затуманившиеся глаза Малфи, потом уставилась на его грудь, вздымавшуюся от сердцебиения, сказала ему, что раз уж он расстегнул рубашку, то можно ее и снять, и стала наблюдать, как шевелится и блестит от пота его плоть, стала любовно разглядывать спутанные волосы у него на груди и пот, струящийся сверху в эти волосы. Рози уже почти минуту стучалась в дверь, прежде чем Ли, недовольная тем, какими влюбленными глазами мисс Голди смотрит на Малфи, раздраженно встала и открыла. Она взяла у Рози бутылку джина, поставила ее на стол в гостиной, приняла еще четыре бенни и стакан горячего бульона, села, испытывая отвращение, и попыталась как можно глубже уйти в себя, чтобы не общаться с этой омерзительной компанией. Стоит им проглотить пару бенни и немного пыхнуть, как они попросту чумеют. Смех да и только. Должна сказать, Жоржетта, я не очень-то высокого мнения о твоих друзьях, об этих мужчинах. Я-то думала, они с понятием. Голди услышала, но даже не потрудилась на нее взглянуть и продолжала глазеть на Малфи, думая о том, как здорово, что они не привыкли к бенни (при этом с удовольствием подсаживая их (его) на колеса) и дожидаясь, когда время начнет стремительно лететь, как всегда бывает, если тащишься под бенни, а для нее и Малфи остановится. Жоржетта сходила на кухню, принесла ведерко льда и бутылку содовой и налила себе и Винни. Нет смысла волноваться, мисс Ли. Они не желают иметь ничего общего с такими, как ты. Винни въезжал в разговор, но, растащившись под травой, не потрудился что-либо сказать, а просто взял у Жоржетты стакан, посмотрел поверх него на Ли, медленно выпустив из носа дым, и продолжал буравить ее восторженным взглядом, пока она не отвернулась, потом взглянул, поджав губы, на Камиллу и улыбнулся, с удовольствием увидев страх у нее в глазах. Не бойся, цыпочка, никто тебя не обидит. Разве что немножко выебут… Жоржетта попросила у него сигарету, но он велел ей курить свои, и она замялась на минуту, шаря у себя в карманах, пока не убедилась, что он договорил с Камиллой, а потом нашла.