Как наполнить детство. Что мы можем дать своему ребёнку? Размышления со сказками - Виктор Кротов

У одного ребёнка овладение вежливостью произойдёт легко и быстро. У другого постепенно и с шероховатостями. Третьему нужно будет испытать разные манеры поведения и постепенно выбрать из них наиболее подходящую. Для четвёртого проблема вежливости станет отражением других его психологических проблем и поможет нам лучше понять их. Так или иначе, все наши трудности будут связаны с тем, чтобы позволить ребёнку овладеть вежливостью по-своему.

Где найти рецепт

Кто даст наилучшую рекомендацию?

«Этикет – ширма, за которой можно с лёгкостью скрыть глупость и отсутствие настоящего воспитания».

Может показаться, что дрессированная вежливость хороша хотя бы тем, что одной воспитательной проблемой меньше. Раз и навсегда: нужные слова в нужный момент, как говорится, «отскакивают от зубов». Но вполне может оказаться, что мы лишь замаскировали проблему. Если её нету снаружи, это не значит, что она успешно решена внутри.

Вежливость – это бытовая дипломатия, искусство внешних (по сравнению с внутренним миром) отношений с окружающими. Можно ли с помощью муштровки научить этому искусству? Или мы научим лишь притворству, а обучение настоящему искусству взаимоотношений отложим тем самым на отдалённое будущее?

Мы можем приучить к вежливости как к отгораживанию от живого сочувствия реальному человеку. Или можем помогать овладевать вежливостью как умением по-настоящему сочувствовать. Тогда вежливость становится для ребёнка одним из способов ориентироваться в этом мире, понимать не только себя, но и других.

Автору остаётся признаться, что у него нет в запасе универсального рецепта освоения вежливости для любого ребёнка. Возможно, что такого рецепта и быть не может, если не говорить о великом универсальном рецепте ранней дрессировки. Уж им-то всегда можно воспользоваться. Но не потеряет ли при этом ребёнок больше, чем выиграем мы?..

Другое дело – рецепт индивидуальный. Его выпишет вам уникальный специалист в области детства: ваш собственный ребёнок. Если мы внимательно присмотримся к тому, что ему (именно ему) сейчас (именно сейчас) нужнее, мы поймём, как нам себя вести. Поймём, для чего настала пора, а для чего ещё не настала. И вежливость окажется для нас с малышом не предметом дрессуры, а одним из маршрутов общего плавания по океану нашей общей жизни.

Полезные действия:

– Первые усилия приложим к тому, чтобы изменить своё отношение к детскому несоблюдению норм вежливости. С нервного на спокойное. С критичного на внимательное.

– Откажемся от того, чтобы объявлять важной проблемой нарушение общепринятых норм вежливости. Миролюбие, отсутствие грубости, внимание к другому человеку – гораздо более достойные цели. К ним и будем стремиться.

– Для решения непривычных (а для блюстителей этикета порою даже неприличных) поведенческих ситуаций будем опираться на детскую самобытность, а не на мнение блюстителей. Помочь ребёнку решить ситуацию куда важнее, чем требовать соблюдения безличных правил.

– Попробуем предложить ребёнку разнообразные формы поведения. Одному трудно выдавить из себя «до свидания», но легко сказать «пока». Другой ни за что не произнесёт «спасибо», но благодарно кивнёт. Поищем что-то СВОЁ.

– Можно мысленно (или даже письменно) составить для нашего ребёнка такие правила этикета, которые подходят именно ему. Они неминуемо будут отличаться от общепринятых, но это и будет ЕГО вежливость.

Здравствуй, чудо!

Для нас, взрослых, чудеса (например, новогодние) чаще всего представляются лишь игра, которую мы снисходительно организуем для детей. Но для них самих здесь начинается особое измерение мира, загадочное и влекущее. А не может ли их восприятие оказаться точнее нашего? Не стоит ли нам у них поучиться отношению к чудесам?

Игрушечное чудо

Дети играли у ёлки в Рождество. Выбрали кукол подходящих: одна в яслях лежит, две рядом стоят, а остальные к ним приходят. Рядом повесили колокольчик, чтобы он как будто сам звенел, чудом, когда гости приближаются. Начали игру, а колокольчик вдруг и вправду сам зазвонил!.. Переглянулись дети, засмеялись радостно, а взрослым ничего не сказали.

Необходимая невозможность

Верим мы в чудеса или боимся их?

«Мы с тобой в чудеса не верим,

Оттого их у нас не бывает…»

Ко мне на литературную студию ходит одна замечательно рыжая третьеклассница. Когда она видит что-нибудь, вызывающее у неё восхищение, она хлопает в ладоши и звонко кричит:

– Чудо! Чудо!..

И все вокруг невольно поворачиваются посмотреть. На что? На чудо!

А что мы вообще называем чудом? Невозможное? Но если чудом назвать то, чего вовсе не бывает, то мы останемся совсем без чудес. Чудо – это просто что-то редкое, особое, необычайно значительное для нас.

В начале жизни, когда восприятие не загромождено ещё разнообразным житейским опытом, всё, с чем мы ещё не встречались, бывает именно таким: редким, особым, значительным.

Получается, что для ребёнка многое является чудом: даже то, что для нас уже стало обыденностью. Дети готовы к чудесам куда больше нас.

Мы привыкаем к повторению знакомых событий настолько, что эта привычка служит для нас надёжным коконом от необычного. Для нас чудо – это скорее угроза нашей спокойной жизни. Для ребёнка вокруг гораздо больше материала для чуда, и чудо для него – в радость. Чудо ему необходимо.

Приглашение от Тайны

Умеем ли мы принимать необычное?

«Тайна – значительность неизвестного».

Давным-давно, когда мои родители в послевоенные годы работали в детском доме, а я был грудным младенцем, в Новый год к воспитанникам пришёл Дед Мороз. Первый раз в жизни встретились они с этим сказочным существом, и скромные подарки, принесённые им, были вообще первыми подарками в их жизни. Правда, на полчаса Дед Мороз вынужден был отлучиться. В соседней комнате, куда никого не пускали, сдвинув набок ватную бороду и расстегнув красный халат, он был занят неотложным делом. Точнее, она. Она, моя мама, кормила меня грудью. Потом чудо вернулось обратно. У детей, с которыми Дед Мороз продолжал играть и водить хороводы, не возникло никаких сомнений в его достоверности. Ведь у них в гостях была волшебная тайна.

Позже приходилось и мне бывать Дедом Морозом. Особенно запомнилось одно выступление в детском саду. Я был ещё очень молод для этой роли, и среди обступивших меня детишек был мой младший брат Максимка. Вернувшись домой, он с восторгом рассказывал нам о приходе Деда Мороза. О бороде, халате, посохе и подарках. О том, как он читал Деду Морозу стихи. Как тот его обнял, и под халатом Максимка заметил «точно такую рубашку, как у Вити». Это было не обличение, это был дополнительный восторг.

Готовность войти в тайну, пожать руку необычному, встретить небывалое составляет фантастическое обаяние детства. Обаяние – и мудрость, которой стоит поучиться. Мудрость приятия намного выше серой скуки скептицизма и пёстрой ловкости опровержения всего, что вне нашего понимания.

Сказочная реальность

Помогает ли сказка в жизни?

«Сказка – это квинтэссенция жизни, её смысла».

Когда мы с презрением говорим: «Это всё сказки!» – мы совершаем занудную взрослую ошибку. Она понятна любому ребёнку, если его не сделали преждевременно взрослым. Сказка – это не хуже, а лучше! Сказочная реальность так же существует, как и реальность чисто житейская. Только у неё гораздо более устойчивые свойства.

В нашей реальности сегодня жара, а завтра дождь. В реальности, созданной Андерсеном, Снежная Королева всегда разрисовывает стёкла морозными узорами, и принцесса снова и снова не может уснуть на подложенной ей горошине.

Впрочем, это различие реальностей существует не только для детей. Геракл неутомимо побеждает Лернейскую гидру. Ассоль выглядывает на горизонте алые паруса. Мастер с Маргаритой несутся на быстрых конях. У нас, у взрослых, тоже есть свои бессмертные сказки. Сказки, которые реальнее любой реальности, потому что в них происходят очень важные вещи. Когда же подобные вещи редко, но случаются в нашей действительности, мы относимся к ним, как к чуду. К чуду, очень важному лично для нас.

Универсальную силу сказки начинает осваивать и практическая психология. Сами за себя говорят названия книг: М.-Л. фон Франц «Психология сказки», Джеймс Хиллман «Исцеляющий вымысел», Дмитрий Соколов «Сказкотерапия»…