Кружева - Елена Александровна Лапухина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они ещё несколько раз набирали телефонный номер Клары, но он был недоступен. Люба, собралась домой, сказав, что попытается выяснить, куда увезли Серафиму Матвеевну.
– Здравствуй мой “Райский уголок”! – Расстроено проговорила девушка, войдя вечером в свою квартиру.
Люба приготовила себе на работу бутерброды, убрала всё в холодильник и вдруг вспомнила… Коробка с кружевами стояла за кроватью, она вытащила салфетки и ту, которая больше положила посередине стола. Девушка тщательно разгладила её руками и сказала:
– Держитесь, Серафима Матвеевна, держитесь моя хорошая!
Ночью Люба увидела странный сон. Девушка шла между каких-то кустов и периодически видела впереди Серафиму Матвеевну, которая манила её к себе руками. Под утро Любе приснился высокий светловолосый парень с голубыми глазами, он радостно улыбнулся, а затем скорчил ей рожицу.
Переодевшись, Люба побежала в шестую. У кровати Витька уже сидела его мама. Девушка поздоровалась с пациентами, а затем сказала:
– Вы ранняя гостья.
– Да. – Сказала Ирина Сергеевна. – Муж уехал домой, в деревню, а я пару недель поживу здесь у сестры. Буду ухаживать за сыном.
– Это очень хорошо. – Кивнула девушка, а то наш золотой мальчик очень непослушный, не всегда выполняет рекомендации врачей. Теперь раз вы рядом, то я спокойна. Если вам что-нибудь понадобиться, то я в процедурном кабинете, обращайтесь. Где то через час, зайду.
Перебирая назначения, Люба прочитала – Зуева С.М. – четырнадцатая палата. Она выскочила в коридор, попросила пациентов, ожидавших инъекции немного подождать, и побежала по коридору.
Серафима Матвеевна лежала на кровати около окна.
– Как же вам не стыдно? Приглашаете в гости, а сами где-то гуляете. – Сказала, улыбаясь, Люба. Она взяла в руки маленькую ручку старушки и тихонько сжала.
– Ты уж прости Любонька. Вот так, всех я подвожу. – Слабым голосом проговорила пожилая женщина.
– Я так обрадовалась, что вы здесь, что сразу простила. Подойду через часик делать укол, тогда и поговорим. – Она поправила одеяло и вернулась в процедурный кабинет.
Как обычно Люба перешлёпала всех больных и подошла к лечащему врачу, чтобы узнать про своих подопечных. Татьяна Сергеевна удивилась:
– Любаша, у тебя уже двое блатных?
– Ну, так получилось, Зуева мне тоже близкий человек. – Смутилась девушка.
– Хорошо. – Сжалилась доктор. – Дронов, наш любимый Витёк идёт на поправку, хотя конечно клапан работает не идеально, но я думаю молодой организм справиться. Если всё пойдёт хорошо, то, наверное, через год, он будет практически здоров. А вот у Зуевой ситуация не очень. Инфаркт, учитывая возраст и крайне ослабленный организм, никаких гарантий дать, не могу.
– Она же блокадница. – Горячо заговорила Люба. – Её в три года вывезли из Ленинграда.
– Да-а… Нужны документы. Я постараюсь выпросить одно хорошее лекарство у Бориса Яковлевича. У него есть немного, но это резерв для участников войны. Кстати. – Вспомнила Татьяна Сергеевна. – Наш Бойцов уходит на пенсию, в сентябре у нас будет другой – молодой заведующий кардиологией. Не знаю хорошо это или плохо? Может, будет придираться?
– В сентябре я буду работать по ночам, так как поступила в медицинский институт, днем нужно учиться. Так что, большую часть времени буду лишена внимания начальства. Бориса Яковлевича жалко, с ним было спокойно работать, а с новым ещё неизвестно.
Татьяна Сергеевна покачала головой:
– Днём учиться, а по ночам работать? Трудно…
– Ничего прорвёмся! – Улыбнулась девушка и пошла к себе.
После инъекции Люба спросила Серафиму Матвеевну, можно ли попросить Клару, чтобы та привезла её блокадные документы. Старушка покачала головой и сказала, что не думает, что она найдёт свободное время. Затем она спросила, для чего они нужны. После того, как девушка объяснила про резерв, она устало сказала:
– А может и не нужно мне это лекарство, пусть ставят тем, кому нужнее.
– Отставить такие настроения, а как же театры без вас будут обходиться? – Возразила Люба.
Старушка показала на ящик тумбочки:
– Там паспорт, деньги и ключи от квартиры. Если хочешь, съезди ко мне домой, документы лежат на кухне, в шкафу у окна.
В сумочке лежали только ключи и паспорт.
– Но? – опешила девушка. – Вдруг Клара…
– Клара стала совсем как чужая, из-за квартиры она меня возненавидела, и не расстроится, если я умру. Документы, она конечно, для меня не повезет.
– Ну, хорошо. – Согласилась девушка. – Я попрошу Маргариту Игоревну сходить со мной в вашу квартиру.
– Как хочешь. – Сказала Серафима Матвеевна и закрыла глаза обессиленная.
Расстроенная Люба шла по коридору, грустные мысли одолевали её. Она отошла к больничной стене и набрала номер мамы Зоиньки, женщина обеспокоенно спросила, всё ли у неё в порядке. Обычно они созванивались по вечерам, и родители знали, что утром дочь очень занята. Люба поспешила успокоить мать, сказав, что у неё всё хорошо, и она просто хотела узнать про мамино давление.
– Давление у меня сейчас хорошее, чувствую себя прекрасно, потому что моя доченька почти доктор, и помереть мне не даст. – И потом продолжила уже серьёзно. – Эти уколы и таблетки Любонька, действительно очень хорошие, спасибо тебе родная.
– Вот и хорошо! Целую. – Сказала Люба и отключилась. Голос мамы немного успокоил. Она двадцать лет проработала станочницей на заводе, а последние два года женщину стало подводить здоровье и ей предложили перейти в службу охраны завода. Мамочке стало немного легче, но она так не любила ходить по больницам, что Любе пришлось штудировать специальную медицинскую литературу и подбирать ей лекарство самостоятельно.
Ирины Сергеевны в палате не было, Витёк сказал, что она пошла за водой.
– Хорошо. – Ответила Люба. – Я скоро освобожусь и всё ей покажу, а пока давай руку. Когда лекарство пошло, парень хитренько сказал:
– А поцеловать? – Девушка, так же лукаво посмотрела на него и спросила:
– Наш мальчик хорошо себя вёл? – Парень кивнул:
– Слопал целую гость таблеток, хотя у меня от них изжога.
– А ты сказал об этом Татьяне Сергеевне? – встревожено спросила Люба,
– Сказал. – Кивнул Витёк. – Обещала, что вместо двадцати штук буду принимать только девятнадцать.
– Ну, тогда поцелую. – Она коснулась губами его щеки, а затем взъерошила парню волосы.
Всё пациенты, молча, наблюдали за ними, а потом Сергей сказал:
– А я тоже молодец. Меня поцелуешь?
Люба сделала наивные глаза и ответила:
– Вот и умница, а поцеловать не могу, Виктор не разрешает. – Краем глаза он увидела довольную улыбку на лице Витька и вышла из палаты. Она шла по коридору и думала, что совсем заигралась, но ей действительно нравился этот парнишка; как брат, как друг. Ещё ей
