Тринадцатая (ЛП) - Белла Джуэл

— Я-я-я буду, но вы должны уйти, - говорю я, заикаясь, самым решительным голосом, на который способна.

Его брови приподнимаются, как будто я удивила его. Он делает шаг, на его лице выражение гнева:

— Ты думаешь, мы не знаем, что девушки могут сделать в душе одни? Здесь есть инструменты, которые могут быть использованы при нападении. Также там есть вещи, которые могут навредить человеческому телу. Мы не будем рисковать, оставляя тебя в одиночестве. Теперь сними свою одежду и иди в душ.

По моей коже побежали мурашки. Он хочет, чтобы я принимала душ... перед ним? Моя голова трясется из стороны в сторону, в то время как я делаю несколько шагов назад. Нет, я не буду снимать одежду и принимать душ, пока он искоса смотрит на меня. Его лицо застывает, а я по прежнему качаю головой снова и снова, давая ему свой четкий ответ по этому вопросу. Его рука набрасывается и хватает мою, что приводит к резкой боли, которая выстреливает в моем теле.

Я вдыхаю.

— Ты сделаешь так, как тебе сказано.

Я извиваюсь:

— Отпусти меня, — умоляю я.

Он высоко поднимает руку, широко расставляя пальцы, и бьет меня по лицу так сильно, что моя голова откидывается на бок. Теплый металлический вкус крови наполняет мой рот, когда один из зубов пронзает губу. Я вскрикиваю, чувствуя, как ноги начинают трястись, и собираюсь перед следующим ударом. Он следует быстро, и громкий хлопок разносится по комнате, а затем следует мой сдавленный крик. Он наклоняется и с треском разрывает мою майку. Следом идут мои брюки. Я остаюсь в одних трусиках, а он открывает дверь душа, заталкивает меня туда и открывает кран.

Горячая вода, с ревом несущаяся из него, обжигает мою кожу.

Мой крик заполняет комнату, пока я пытаюсь сфокусироваться и найти холодный кран. Это занимает несколько секунд, и все это время моя кожа горит. Слезы смешиваются с водой, а всхлипы тонут в шуме душа. Я наклоняюсь, поднимаю кусок мыла, и быстро провожу им по телу. Я не смотрю на своего охранника, но я знаю, что он все еще стоит и смотрит на меня. Я заканчиваю и выхожу, вытираясь колючим полотенцем.

Охранник швыряет мне какую-то одежду. Он не собирается уходить, а я не могу надеть вещи на мокрое белье. Я зажимаю полотенце подбородком и отчаянно стараюсь сохранить равновесие и удержать его, пока снимаю мокрые вещи и надеваю новые. Я проглатываю слезы, вешая полотенце на держатель и проводя расческой по влажным запутанным волосам. Затем я поворачиваюсь к охраннику, и он защелкивает наручники на моих запястьях.

— Пришло время встретиться с хозяином.

Глава 4.

Тринадцатая

Я стараюсь запомнить каждую окружающую меня деталь, пока меня ведут вниз по длинному коридору. Мне неизвестно, куда он ведет, но все же пытаюсь сосчитать комнаты по каждую сторону. Четыре слева, две справа. Я мельком увидела на что похожа наша формальная жилплощадь издалека, прямо перед тем, как мы завернули в другой коридор, ведущий к лестнице. По ступенькам мы поднялись на другой этаж, который может похвастаться огромной гостиной, библиотекой и массивным балконом с видом на сад. Посреди комнаты в стену вставлены огромные двойные двери. Двое охранников стоят снаружи. Мое сердце чуть не подскочило к самому горлу, когда охранник, остановившись перед дверью, подтолкнул меня ближе, затем притянул коммуникационное устройство ко рту, говоря что-то на другом языке. Мне отчаянно хотелось знать, о чем он говорит. Голос, доносившийся из рации, звучал глубоко и хрипло. Этот человек тоже говорил на другом языке.

Прежде чем я смогла опомниться, кто-то позади надел повязку мне на глаза. Я взвизгиваю и пытаюсь отдернуть голову, чем зарабатываю сильный толчок и ворчливое "прекрати дергаться". Я прекращаю двигаться, чувствуя, как от страха мои ноги становятся ватными. Я в ужасе. Этот человек не хочет, чтобы мы увидели его. Все настолько плохо? Он выглядит чудовищно? Может, он какой-нибудь известный богач? Я не знаю, но наверняка есть какая-то причина, по которой мы никогда не сможем взглянуть на него.

Я слышу, как дверь со скрипом открывается, и у меня появляется уверенность, что я шагаю в затемненную комнату, поскольку все, кажется, чернеет. Сглатываю, пытаясь справиться с отчаянием, растекающимся по моим венам. Руки дико дрожат, и разум мечется между возможными вариантами развития событий. Изнасилует ли он меня? Убьет? Продаст меня кому-то еще? Я понятия не имею, что со мной случится, и этой мысли вполне достаточно, чтобы мир будто сжался и сомкнулся вокруг меня.

Дверь закрывается, и внезапно я чувствую себя одиноко. Я прислушиваюсь, пытаясь уловить хоть что-то, но на протяжении долгих мгновений не слышу ни звука. Затем осязаю шарканье и понимаю, что рядом кто-то есть. Повязка на глазах намокает от слез, и я отчаянно пытаюсь не всхлипнуть. Я не собираюсь умолять: не хочу выглядеть жалкой. Уже видела, что случилось с Шестой, когда она позволила своему страху взять над собой верх.

Мне кажется, будто я стояла там в течение нескольких часов, прежде чем меня схватили за руку. Я вздрогнула, не желая, чтобы он прикасался ко мне, и услышала шипение, потом почувствовала, как мое тело потянули вниз. Вот и все: он собирается меня изнасиловать. Мне не убежать. Я даже не могу бороться. Я связана. Испустив рваную мольбу, начинаю извиваться сильнее, не желая отдавать больше ни частички себя этим людям... Этим монстрам.

Меня посадили на чьи-то на колени, и я почувствовала руку на своей ноге, другая же прижималась к моей спине. Я сидела на очень большом человеке. Он должен был быть достаточно высоким, и можно было прочувствовать его мышцы. Его ноги лежали под моими, и они были твердыми и сильными. Грудь прижималась к моему плечу, и по тому, как его мускулы сжимались и разжимались, когда он двигался, я знала, что он, должно быть, был очень сильным. Руки вокруг меня были сильными и командующими. В том, как он держал меня, чувствовался контроль. Он поставил меня в нужную ему позицию, из которой нельзя было вывернуться, а он удерживал меня без особых усилий.

— Пожалуйста, — хнычу я, и в моем нынешнем отчаянном состоянии я действительно не знаю, о чем умоляю.

Он не отвечает мне. Просто держит меня, будто я своего рода ребенок. Его руки поднимаются и оборачиваются вокруг моей талии, защищая, и я могу чувствовать, как грудь поднимается и опускается с каждым глубоким вдохом, который он делает. Закрыв глаза, пытаюсь взять себя в руки, стараюсь унять страх, из-за которого дрожу в его руках. Подумай о чем-то еще, о чем угодно. Я пытаюсь вспомнить, но не получается, стараюсь думать об океане или о лесе, но просто не могу вспомнить, как они выглядят на самом деле.