Конкуренты - Андрей Май

Вот же неисповедимы пути господни! Юморист у них, название блок посту придумал.

Беру переговоры в свои руки.

— Пьер! Я «Инка»! командир отряда! Мы стрелять не будем. Мы просто хотим подружиться. Мы потихонечку подъедем? Приём.

— Командир! Ты баба?

— Пьер! Я те покажу, какой я мужик! Если надо! Водка есть и коньяк есть. Надо разомнёмся. Приём!

— А чего бабским именем прозвался? Инка! Инна может?

— Пьер! А ты француз? Кстати, «Инка» это индеец! А не Инна. В Южной Америке инки до сих пор живут. Тундра ты темнокожая! Приём.

— Хе! Тоже мне индеец! Я не француз. Моя мама меня в честь Пьера Безухова назвала. Да и папа у меня русский. Обесчестил офицерик невинную и наивную дочь Африки и был таков. А она всё в Москву хотела. Сама так и не съездила, а меня учиться отправила. Подъезжай русский! Есть самогон, много мяса. Даже пиво есть!

— Добро Пьер! Пусть твои расслабятся. Мы мирные люди…

— Но наш бронепоезд стоит на запасном пути? Эх, русский! Знаю я это! А если понесётся ваш бронепоезд, так и где рельс в помине не было, проедет! Рад гостям! Во двор пока не заезжайте, встаньте у ворот.

Трогаемся с места.

— «Обры»! «Инка» в канале. Действуем по обстановке. Предельно внимательно. По одному не отходить от машин. Вроде как дружить хотят, но кто знает белые или чёрные мысли у них в головах. Смотрим, запоминаем, камеры на запись.

Блок пост впечатлил. Два дота из больших камней, на восемь амбразур каждый. Две казармы деревянных, обложенных мешками с песком или чем уж там. Двойное кольцо забора. Первый ряд из колючего кустарника, колючей проволоки и кольев. Внутренний ряд, частично из камней, частично из деревянного частокола. Четыре вышки. Два прожектора. Укреплено на совесть. Бойцов десятка два разглядывают нас со стены. Грамотно сделано.

Подъезжаем к воротам. Улыбнуло. Роль ворот исполняли останки железного кузова от грузовика. Проезжаем ворота. Ровная площадка, окружённая забором, четыре огневых точки. Всё под перекрёстным огнём. Спецом покрутил башню, подвигал стволом пушки. Смотрят, улыбаются. Диковинку увидели. Раскрылись вторые ворота, из профильного листового металла. Явно нарыли локалку с металлопрокатом. Въезжаем во внутренний двор. Техника стоит. Четыре квадра, пара мотоциклов. Грузовик, уже и не пойми какой, похож на броневик испанских революционеров. Обшит металлом, в башне ствол узнаваемого пулемёта Льюиса. Солидно для африканцев. Вон торчат на крыше антенны. Радиорубка там. Из дверей здания, где радиосвязь у них, выходит явно африканец метис. Почти европейские черты лица, светлее кожа. Камуфляж на нём скорее охотничий, чем военный. На ремне кобура с пистолетом, нож.

Вооружены бойцы, чем попало. Однако мелькали бойцы с калашами. Или не с калашами? Очень похоже, но не совсем классический ак-47. Дробовики в основном, уже знакомые «Хаудахи». Были винтовки, не знакомые. Пистолетов почти не видно. Гранат нет. А вот пулемётик вижу. Пока один.

Ладно, с богом! Выхожу, улыбаюсь подошедшему вояке.

— Дарова!

— Тебе не хворать! — отвечаю.

— Я и есть Пьер, начальник этой голубятни! Нам ещё сутки остались, и нас меняют, свалим домой, три месяца будем вспоминать эту отбываловку.

— Я Сергеем зовусь! Можно просто, Серёга!

Крепко жмём друг другу руки. А по-русски чешет, как на родном. Сколько он в России побыл? Пять лет? Наверно больше. Жаргон уже впитан на подсознательном уровне. Не щеголяет словечками, он разговаривает ими.

Пьер приглашает под крышу. Беру с собой Пашку и Петруху. Их увидели когда, так и онемели! Близнецов никогда не видели? Хотя, не помню, у некоторых племён в Африке, близнецов не жалуют. Где-то даже убивают вместе с матерью. А у других племён, наоборот, типа один от отца, второй от божества. А ещё у какого-то племени, рождение близнецов, факт измены жены! Поди, тут угадай, чего они напряглись?

— Твои сыны? — спросил Пьер.

— Приёмные. Воспитанники мои. Отец у них пропал, взял под опеку.

— Тогда ты правильный воин! Да не оскудеют твои чресла на сыновей!

Входим в здание, у меня на груди в кармане хитрая граната вложена. К кольцу тросик зацеплен, в манжете рукава колечко. Чуть чего, живым не дамся. Но всё нормально. Садимся за стол. У меня рация на передачу работает. В броневике всё пишется. У Лёшки ещё видео камера шпионская, всё транслирует, естественно, всё пишется. Пьер подносит, глиняную кружку, вроде пиво. По запаху… мама дорогая! Хлебнул! Глазоньки из орбит вылазить начали! Представьте смесь кислого пива с только, что выгнанным самогоном. Я вам скажу! Есть фрукт — дурьян. Его называют, запах ада со вкусом рая. Тут наоборот, запах ещё нормалёк, а вот вкус…

— Пьер! Дружище! Вы это пиво из собственной мочи делаете?

Он перевёл вопрос своим. Ржали как кони стоялые! А у меня чуть ли не слёзы с глаз. Вот же отрава. В желудке идёт реакция распада и синтеза одновременно. Фу! Вроде отпускает.

— Как пивко, Серёга?

— Знаешь, не самое худшее пойло! Если вспомнить свежий самогон из томат пасты. Или фруктовую эссенцию.

— Ха! Силён ты! Ладно! Кушать у нас мясо, каша из местного злака. Немного сыра козьего.

Киваю Паше, принеси НЗ для таких случаев.

Пока стол накрывается, лишние уходят из помещения. Остаёмся трое на трое. Разливаю коньяк. Пьер пьёт сразу пол стакана. За ним остальные, чуть пригубили. Мои бодигарды, аналогично.

— Говори Серёга, с чем пожаловал?

— Так енто мы Пьер, в разведочку пошли, думаем, дай до соседей прошвырнуться! Стрелочку забить, о делах наших скорбных покалякать! А то вишь, соседи стали, а ладу нет. Шастают по приграничью людишки разные, чаще подлые. Разор и смуту чинят. Думаем, попьём коньячку, мысли выскажем, о торговлишке договоримся, к взаимной выгоде. Может чем подмочь смогём. Мож, вы нам. Глядь, и хорошо станет, спокойно. Мир и порядок.

— Ладно! Ты это, мужика лапотника не рисуй! Засекли вас, как только вы на дорогу выскочили. Засекли, не мои. Передачу перехватили. Ждали.

— То и каждый час в столицу докладывали?

— А ты слушал?

— А сам бы не стал?

— Машинка у вас приметная, только узнали, что вы на трассе, везде такой аларм поднялся. Сюда еже с полсотни военных летит.

— И что ты делать намерен?

— А ты прикинь, за броневик ваш, пол нашей Адис-Абебе купить можно. Да только я так подумал, на кой мне геморрой этот. Вы вчетвером Вавилон, этот петушатник разнесли. Сейчас вас больше, а нас двадцать. Когда подмога приедет, тут груда дымящихся развалин будет. Постреляете их всех, трофеи соберёте и опять в горы уйдёте. Оно мене надо, такой расклад? В общем, отбой я уже дал, когда вы только въехали. Так, что давай калякать, как ты говоришь. Ты не молодой, я уже не молодой, да и лыком не шит. Хорошие учителя в военном училище были. Вначале в Лумумбе учился, да только родине военные понадобились, вот с четвёртого курса и поступил в общевойсковое. Даже женится, хотел на русской, из Еревана, такая девочка была! Нет, брат запретил, типа, итак полукровка в семье. Наш род один из древних. Самые первые христиане в Эфиопии из нашего рода. Англосаксы ещё человеческие жертвы приносили, своим богам, а наши предки молитвы Христу читали.

— Понял тебя, брат во Христе! Скажи, а в Ереване так много русских? И была ли русской та девушка?

— Армянка она была. Да всё равно русская. Все из СССР — русские, кроме литовцев и прочих их соседей.

— Да уж! Представляю адскую смесь, эфиопа, русского и армянки. Зато девки у тебя красивые бы были! Да и парни.

— Девки у меня и так красивые! Шесть штук! А вот сыновей нет! Что за проклятье?

— Ты главное не отчаивайся! Трудись!

— Хорош пустое трепать! Говори Серёга, с чем пожаловал?

— Ишь ты, какой скорый! Вот смотри карту и смекай. Вот Берлин, вот Бёрн. Дальше Северяне, условно названные. Вот Адис-Абеба. Как думаешь, если везти груз из Берлина в Бёрн, какой сейчас путь выберут? А какой бы хотелось бы? Знаешь, наверное, зону племён у побережья вдоль дороги пробили. Теперь даже автобус ездит из России до Шанхая. Так скажем южный поток, местный сделали. Что захотят потом? Закольцевать маршрут. Встанет вопрос, шо мы с имя делать то будем с арапцами и басурманами? Мы теперь с юга подпёрли. Надел у нас от болот до Рейна. Дорогу на юг мы оседлали. Порядок на ней держим, сам наверняка знаешь. Грабить не даём, поборы не устраиваем. Городок у нас на Рейне. Торговля там всякая. Если дружить будем, пропуск дам тебе и твоим людям. Считай выход к морю, через реку получишь. На Нью-Дели езжай спокойно. Только условие, ни наркоты, ни рабов через нас не пойдёт. Кого с таким товаром поймаем, вышка. Оружие по пропуску вези. Что сами купим, ну и продать дадим спокойно. За контрабанду, вышка. Без суда и следствия. По весне заставу на дороге будем ставить. Торг там сделаем.

— Это не в Вавилоне то? Смотри, это дикая территория, но под нашим протекторатом.