За семью замками. Внутри - Мария Анатольевна Акулова

— Твоя мамочка бухала, а не вычитывала. Впрочем, как и моя. Так что давай оставим этих прекрасных женщин почивать с миром и делом займемся.

Костя хмыкнул, мотнул головой, никак не отреагировал на то, что Гаврила сделал то же… Их правда объединяло очень многое. Но главное — они друг друга понимали. И доверяли. И не нуждались в том, чтобы скрывать друг перед другом свое… Местами прямо-таки сумасшествие, наверное. Оба без тормозов. И без берегов. Просто однажды это чуть не довело Гаврилу до финала, а Костя как-то всегда выруливал. Видимо, даже смерть предпочитала к нему не приближаться. А может ей просто забавно было за ним наблюдать.

— Что говорит социология? — Костя спросил, Гаврила улыбнулся, открывая папку…

— У тебя хорошая узнаваемость. У твоих комментариев — высокая цитируемость. Ты отлично заходишь тем, у кого есть запрос на новые лица. Ты — новое. И харизматичное же… Сука…

Гаврила сказал, прищурившись, Костя сначала усмехнулся, а потом полноценно улыбнулся даже…

Конечно, харизматичное. Он знал это. И очаровывать умел. Играть. Привлекать. Все умел. Просто не всегда хотел.

— Поуважительней давай… — сказал вроде как предупреждающе, но без угрозы. Сегодня у Кости было хорошее настроение. Задалось с самого утра и сохранилось до полудня. Это уже очень даже неплохо. Заявка на полноценно удачный день.

— Поуважительней… Мы все делаем правильно. Надо продолжать. С каналами договорено. По меценатству мы работаем. Фонд раздает направо и налево. Тут нужно понимать, что просящие — максимально ненадежный электорат. Сегодня даешь ты — они клянутся в вечной любви. Завтра бабки кончились — идут к другому, там тоже клянутся. Но сарафанное радио должно работать. Вложенное окупим. Мелькать на телеке — тема. Тёлки на тебя текут. Все. Вплоть до глубокой пенсии. Кому-то ты мужик-мечты. Кому-то внучок… Тоже мечты. Мужики уважают. Ассоциируют себя с твоим успехом. Шарят, что ты говоришь, считают, что вы на одной волне. И на одном уровне. Просто ты чуть более удачливый.

— Много текста, Гаврила… По цифрам давай. — Костя скривился, перебивая подчиненного. Ему было глубоко посрать, кто на него течёт и что думают мужики. Люди — ресурс. О них лучше в цифрах.

— Подожди ты. Я знаю, что говорю. Лишнего не стану. — Гаврила сделал паузу, пролистал несколько листов, потом снова поднял взгляд на Гордеева. — Людям нравится, что ты молодой. Это вызывает вопросы, но куда меньше, чем я думал. Нравится, что не из политики. Нравится, что со сложным детством, но пробился. Таких любят. Вышинский пытался разгонять, что у тебя купленный диплом, но мы быстро потушили…

— Чувствует, старый козел, конкуренцию? — Костя усмехнулся, переживая прилив азарта… Он долго думал прежде, чем ввязаться в новую игру. В принципе, это было совсем не обязательно. В принципе, в бизнесе он чувствовал себя, как рыба в воде. И, когда нужно было, умел договариваться с бюрократической машиной. Оброс связями. Обладал пониманием. Не испытывал особых проблем. Но дело в том, что он по натуре своей не знал успокоения. И постоянно хотел… Приходить. Видеть. Побеждать.

В какой-то момент понял, что власть — это та сфера, к которой стоит присмотреться. Новая игра. Новая победа.

Зайти в Парламент. Завести человечков. Стать решающей гирькой на чаше весов. Большинство невозможно взять так сходу. Костя не был дураком. Но это и не нужно. Можно сделать партию. Разогнать ее за год до «проходного состояния». А потом сделать так, чтобы именно с ним было выгодно договариваться остальным прошедшим. Раз за разом. Посадить своих людей на хорошие места. Себе взять Министерский портфель… Специально для которого пришлось покупать диплом, потому что в законодательстве колом торчит дебильное требование о высшем. Никому в реальной жизни не нужном. Ему вот совершенно некогда было. И ни к чему. Тем не менее, забрался куда выше, чем дебилы, зубрившие когда-то с умным видом и задертыми носами. И о жизни узнал куда больше. И в бизнесе образованным никогда не проигрывал. Знал: вышка чаще всего — профанация, ложный показатель принадлежности к «элитарному обществу, мнящему себя интеллигенцией». Впрочем, все общество и все его институты пронизаны такими профанациями, а то и зиждутся на них. И пусть все это знают, но вслух сказать об этом нельзя.

Массовый самообман как способ существования…

Поэтому оставалось поручить Гавриле решить вопрос с дипломом, а потом тушить небольшой локальный пожар, когда съевший на подобных играх собаку конкурент — Вышинский, прекрасно понимающий, куда и зачем целится Костя, попытается разогнать скандал с его покупкой…

Костя изначально знал, что просто с Вышинским не будет. Он свое не упустит. Зачем он хочет зайти в Парламент — понятно. И что рубиться он будет до последнего тоже.

В конце концов, Вышинский — из бронтозавров, съевших не одного борзого щенка за года своей политической карьеры. Только вот… Костя четко понимал: с такими щенками этот бронтозавр дело вряд ли имел.

Ему надоело обходить правила других людей. Пришло время устанавливать свои. Экспериментировать. Возглавлять что-то большее, чем один, второй, третий, пятый бизнес.

Костя подошел к вопросу с азартом, по состоянию на сейчас в авантюру было вбухано уже слишком много бабок, причем преимущественно своих, чтобы идти на попятную. Гордеев собирался пободаться до последнего. И, естественно, победить.

— С козлом справимся, думаю. Я уверен, что его легко сольют, если мы зайдем с нужным процентом и предложим свою лояльность в обмен на ряд должностей. Его беда в том, что переоценивает себя. А главный… Здравый мужик. Договороспособный.

— Тогда мы должны взять нужный процент на выборах. Я не буду греть жопу в зале, Гаврила, на кнопку жать. Я хочу реально работать. В правительстве.

— Тогда слушай. У тебя хорошо все по показателям. Узнаваемость и поддержка растет. Твоя морда и болтовня работают. Но есть проблема.

— Какая? — Костя спросил, снова склоняя голову и слегка щурясь. Ему не нравились проблемы. Он больше любил задачи. И чтобы Гаврила с ними справлялся. Этот же почему-то расплылся в усмешке, держа театральную паузу…

— Не смейся, но тебе нужна жена. Костя… Викторович. Публика требует. У нас консервативное общество. Ты не имеешь права быть холостым. Это вызывает вопросы.