Парижский поцелуй - Джоанна Кливленд

— Спокойной ночи, — подчеркнуто вежливо произнес Фил, направляясь к двери.

— Фил, — окликнула она. Ей было жаль его и жаль себя, жаль что он уходит, обиженный ею.

— Увидимся, — бросил он.

Она прошла в комнату, постелила постель. Все было скверно. Иви сердилась на себя. Ей хотелось всего сразу — любви и карьеры, свободы и поддержки. Надо что-то выбрать, — думала Иви, и в конце концов уснула с этой мыслью, чтобы утром проснуться, зная ответ.

На работе она сразу позвонила Биллу и сказала, что едет во Францию немедленно.

6

— Немедленно? — переспросил Билл удивленно.

— Как только ты достанешь мне билет на самолет!

— Не знаю, Иви.

— Я прочитала все вырезки. Кое-что надо отксерить, чтобы взять с собой. Но в остальном… Я хочу поскорее приступить к работе, а она сейчас в Париже, а не в Нью-Йорке.

— Ну…

— И, Билл, — она почти умоляла. — Мне необходимо выбраться отсюда. Это личное. Пожалуйста…

— Я сделаю все, что смогу, — по-деловому ответил Билл.

Иви сделала копии вырезок, взяла на складе несколько блокнотов и ручек, потом села за стол и еще раз прочитала досье. Когда она перевернула последнюю страницу, зазвонил телефон.

— Иви, это Билл. Самолет в Париж сегодня в одиннадцать ночи.

— Лечу.

— Уверена?

— Совершенно. Что я еще должна сделать до отъезда?

— Я отпечатаю тебе рекомендательное письмо и подпишу его у мистера Клайтона. Оно будет готово часам к двум. Ты поезжай домой и собирайся, а я пришлю тебе письмо с курьером.

— Ты просто чудо, Билл!

— Знаю, но все равно не уверен, что ты поступаешь правильно.

— Не волнуйся. Я знаю, что делаю.

Днем появился курьер с рекомендательным письмом и билетами на самолет. В комнате Иви царил настоящий ад. Она не знала, надолго ли едет, какая в Париже погода, в каком обществе она окажется, когда и — если — найдет мадам Арду. Будет ли это старая леди в дешевой квартирке на окраине Парижа или величественная дама, ищущая развлечений и тепла где-нибудь на испанском курорте? «Что ж, — решила Иви, — если понадобится что-то, я просто пойду в магазин — невозможно подготовиться сразу к двум временам года.»

— Что происходит? — удивилась вернувшись с работы Аманда.

— Через четыре с половиной часа я улетаю в Париж. Мне нечего больше высиживать в Нью-Йорке и очень хочется поскорее приняться за материал… К тому же Фил настаивает, чтобы я осталась и вышла за него замуж, а я не хочу этого, но знаю наверняка, что неправа.

— Он хороший парень. Иви.

— Да, Аманда, но я хочу написать статью.

— Что ж, — улыбнулась Аманда. — Езжай. Фил отвезет тебя в аэропорт?

— Я не сказала ему, что улетаю.

— А надо бы.

Увы, ни в офисе, ни дома телефон Фила не отвечал.

— Позвоню попозже, — решила Иви.

— Когда позже? — Аманда уже злилась. — Уже половина седьмого, а ты сидишь здесь в тапочках и рассуждаешь, будто у тебя масса времени. Регистрация начинается за два часа. Поворачивайся.

— Кажется, ты права.

Она надела коричневый костюм, белую блузку, туфли на низком каблуке, сложила сумку, в которую помещалась масса мелочей, нужных женщине, собирающейся ночевать в самолете. В семь тридцать она была окончательно готова к путешествию, но телефон Фила по-прежнему молчал.

— Небось гуляет где-нибудь с более сговорчивой девчонкой, — поддела ее Аманда.

«Мне больно? — попыталась разобраться Иви. — Чего я хочу больше — Фила или в Париж?»

— Поймаю такси, — решила она.

Через несколько минут Иви уже сидела в машине, направляющейся в аэропорт.

Нет ничего более умиротворяющего, чем открыть глаза, увидеть в иллюминаторе только солнце и небо, и, посмотрев на часы, убедиться, что на них только два часа утра. Иви стряхнула сон. Сколько она спала? Два часа? Стюардесса уже предлагала ей апельсиновый сок. Иви взяла стакан, зевнула, сделала глоток. Ей предстоял потерянный день. И почему она не дождалась самолета утром в пятницу? Потому, что хотела уехать как можно скорее, — ответила она себе.

После завтрака она еще немного вздремнула, а когда открыла глаза, самолет уже летел над Францией. Журналистка перевела часы вперед. Было одиннадцать утра парижского времени.

Утомительная таможня, поиски такси. Она добралась до отеля совершенно измотанной, хотя в Париже был полдень.

Из окна ее номера открывался прекрасный вид. Все было похоже на сказку: справа виднелась Триумфальная арка, а слева, за Сеной, Эйфелева башня. Всего несколько часов назад она была в Нью-Йорке, а теперь любовалась видами, о которых мечтала всю жизнь. Она обязательно должна осмотреть все достопримечательности и потрогать знаменитые камни, но сейчас надо отдохнуть. Иви задернула шторы, повесила на дверь табличку «Не беспокоить» и легла спать.

Она проснулась страшно голодная. Ланч, конечно, давно прошел. Иви не была уверена, что не заблудится в сумерках в чужом городе, и поэтому решила перекусить в гостиничном ресторане.

Меню сильно превышало ее знание французского, поэтому некоторые заказанные блюда оказались полной неожиданностью. Грибной суп-пюре явственно пах черри, его она заедала свежайшим французским хлебом, который подали вместе с маслом. Потом последовал маленький салат, заправленный вкусным соусом, который ей никогда раньше не доводилось пробовать. На десерт она выбрала карамель-крем, просто чтобы узнать, как его готовят во Франции. Оказалось, что также потрясающе, как все остальное.

Когда после кофе принесли счет, Иви ожидало новое потрясение — гастрономические радости в Париже стоили дорого. Она слышала, что Париж город богачей, но не могла себе представить масштабы. К счастью, за все платил «Здесь и сейчас».

7

Безусловно круассаны были именно то, что следует есть на завтрак. Иви иногда покупала их в Штатах, но они не имели ничего общего с настоящими французскими рожками — легкими, воздушными, горячими. Обычный континентальный завтрак по своему американскому вкусу она дополнила стаканом страшно дорогого апельсинового сока. Кофе подавали черный, крепкий и в больших чашках.

Теперь Иви хорошо отдохнула и была готова осмотреть город своей мечты. Она решила начать с магазинов, потому что в воскресенье они, в отличие от музеев, не работали. Хотя Иви и взяла со стойки портье карту, она пошла по улице куда глаза глядят — все было ново, волнующе, прекрасно. Пройдя несколько кварталов, и пару раз повернув, она оказалась перед церковью с классическим фронтоном и высокими колоннами. К своему удовольствию, она сразу узнала церковь Мадлен. Внутри было холодно, темно и очень красиво.