Юный техник, 2009 № 10 - Журнал «Юный техник»

МОБИЛЬНИК ДЛЯ ПОКУПАТЕЛЕЙ. Интересную программу для мобильного телефона разработали в ФРГ. Теперь покупателю достаточно сфотографировать своим мобильником тот или иной продукт в магазине, и программа через Интернет проанализирует, стоит ли его покупать именно в этом магазине, есть ли где-нибудь такой же товар дешевле…

САМЫЙ МОЩНЫЙ ЛАЗЕР НА ЗЕМЛЕ запущен в США. Демонстрация уникального устройства размерами с футбольное поле состоялась в Ливерморской национальной ядерной лаборатории. Компьютер управляет 192 отдельными лазерными лучами, которые со всех сторон атакуют крошечную мишень, инициируя в ней термоядерную реакцию.

Кроме научных исследований в ядерной промышленности, новая установка может быть использована для контроля стареющих ядерных боеприпасов, а также в качестве… своеобразного «маяка» для сигнализации инопланетянам.

УНИКАЛЬНЫЙ ЗОНТИК создан в Японии. На его ручке расположен дисплей, на котором при входящем звонке отображается имя абонента, а из динамика на верхней части ручки слышен его голос. По такому телефону очень удобно разговаривать во время дождя — ведь одна рука при этом остается свободной.

КОЛЕСА ДЛЯ ВЕЛОСИПЕДА изобрел китаец Гуан Байхуа, нарушив тем самым сразу два негласных запрета. Ведь давно известно, что изобретать велосипед не стоит и колеса уж придуманы давным-давно… Однако упрямый изобретатель смог сказать свое слово, запатентовав велосипед с многоугольными колесами. Переднее колесо представляет собой пятиугольник, а на заднем всего три угла. Тем не менее, ездить на таком агрегате можно, хотя и прилагая большие усилия, чем обычно. Именно этого и добивался умелец, рекламирующий свой агрегат как эффективный тренажер для желающих похудеть.

«ВЕЧНЫЙ» ЧЕРНОВИК придумала норвежка Хелен Йоханнесен. Она прикинула, сколько бумаги расходуется только для того, чтобы написать записку или подсчитать магазинные расходы, и ужаснулась: гектары и гектары леса исчезают с поверхности планеты только для того, чтобы сделать записи, долговечность которых в лучшем случае исчисляется несколькими днями, а то и часами. И тогда Хелен предложила вернуться к привычкам античности. В то время почти каждый имел при себе табличку с восковой поверхностью, на которой специальной палочкой-стилосом выдавливали надписи и рисунки.

А разгладить поверхность воска — секундное дело. Только в данном случае Хелен предложила использовать керамические таблички, надписи на которых делают фломастером и стирают обычной тряпкой.

НОВЫЕ ЧАСЫ. Пока инженеры разрабатывают технологию создания дешевых ЖК-дисплеев, которые можно скатывать в трубочку, дизайнеры уже придумали, как их можно использовать в бытовой технике. Так поляк Дамиан Козлик придумал футуристическую модель наручных часов X-Watch. На одном из ремешков отображаются часы, на другом — минуты, а на перекрестье пульсируют секунды.

Другая разработка предназначена для людей незрячих (фото внизу). Стоит нажать на кнопку, и часы сами сообщают, который час.

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ

«Стена»

Владимир МАРЫШЕВ

Редкие бурые облака уныло тянулись с севера на юг. Время от времени они будто цеплялись за зубья невидимой гребенки, и те выдирали из них бесформенные клочки. Небо было оранжевым, но не того жизнерадостного оттенка, который радует глаз в радуге; его словно запорошила густая ржавая пыль. Скудную палитру этого неуютного мира определяло маленькое алое солнце.

Красноватая каменистая равнина упиралась в горизонт. То тут, то там высились утесы, словно выкрашенные киноварью. Местами, правда, равнина была действительно ровной — хоть гуляй по ней пешком.

Вездеход шел резво. Вернее, скользил над землей, опираясь на силовое поле. Лишь попавшие под днище валуны заставляли машину вздрагивать. Но это случалось редко — Корин знал свое дело.

— Скука смертная, — в который раз пожаловался Симаков. Он был биологом, то есть самым ненужным на безжизненной Камилле человеком. — Зачем меня с собой взяли? Ну скажи, Влад!

— Чтобы нам не было скучно, — в который раз отозвался Корин. — Ты же столько инопланетной живности повидал на своем веку, вот и расскажи нам про какую-нибудь интересную зверюшку. Я слышал, тебе как-то попалась одна такая. Размером с дом, снизу — копыта, сверху — щупальца, по бокам — клешни. Говорят, едва ты это чудо увидел — голову потерял. И ну давай его исследовать. День исследуешь, второй — толку никакого. Вдруг оно скашивает на тебя глаза, подхватывает клешней и глубокомысленно изрекает: «Крайне любопытный экземпляр двуногого прямоходящего. Если вдобавок теплокровным окажется — завтра же меня произведут в академики…»

— Трепло! — вынес приговор водителю Симаков.

— Ладно, не кипятись. — Корин слегка изменил курс, чтобы избежать встречи с очередным утесом. — Слушай, а чем тебе с нами плохо? Ну, сидел бы сейчас на Базе и еще больше маялся от безделья. А тут такой шанс!

Представь: открываешь бактерию, одну-единственную на целой планете, и называют ее твоим именем…

Биолог задохнулся от возмущения. Бактерию! Да у него уже были такие находки. Что он понимает, этот кормчий жестянки?!

— Хватит, Владислав. — Молчавший до этого Олег Фадеев, старший группы, решил, что пора вмешаться. — Что пристал к человеку?

Водитель фыркнул, но послушался. А Симаков достал карманный компьютер и углубился в монографию о метановых формах жизни Юпитера. Зачитавшись, он проглядел, как вездеход приблизился к «частоколу». Благодаря разведке с воздуха люди про это странное образование знали давно, но изучить его детальнее было недосуг.

«Частокол» представлял собой десятка два причудливо сросшихся утесов. Словно пал здесь в неравном бою исполинский допотопный хищник, и остался от него лишь длинный фрагмент нижней челюсти! Почти все «зубы» были стерты, изъедены эрозией, и все-таки четыре жутковатых остроконечных «клыка», выдержав схватку со временем, выделялись в общем строю.

— Вот и «Чертов гребень», — сказал Корин, любивший все на свете называть по-своему. — Остановимся?

Фадеев покачал головой:

— Не сейчас. На обратном пути.

Обогнув «гребень», вездеход вновь вышел на открытое пространство. И тут все трое замерли. Далеко-далеко, чуть ли не у самого горизонта, виднелась серая полоска. С учетом расстояния истинные размеры объекта должны были быть колоссальными, и оставалось непонятным, как его не обнаружили до сих пор.

Первым дар речи обрел Корин.

— «Великая Китайская стена», — выдал он очередное определение. — Вернее — «Великая камилльская».

Что будем делать?

Фадеев наморщил лоб. Конечно, в таком случае полагалось вернуться на Базу, разработать план действий, согласовать… Но искушение первым открыть на убогой планете хоть что-то интересное было слишком велико.

— Поехали! — скомандовал он наконец. — Посмотрим на эту штуку вблизи…

Корин погнал машину на максимальной скорости, и все же полоска приближалась невыносимо медленно.

Казалось, можно было расслабиться часок-другой, но постепенно люди начали ощущать какую-то гнетущую перемену в природе.

Бурым облакам, похоже, разонравилось плыть в одну сторону: они сперва притормозили, а потом начали медленно сдвигаться, образуя над вездеходом бесформенное лохматое «покрывало». Оно разрасталось, выпуская во все стороны неровные отростки, словно ищущие добычу щупальца. Глядя на них, даже обычно невозмутимый Фадеев заерзал на сиденье. А Симаков не мог отделаться от мысли, что это потревоженный дух планеты преследует людей, загоняя в какую-то опасную западню.

Охватившее экипаж беспокойство еще больше усилилось, когда машина наконец приблизилась к объекту.

Это действительно было подобие гигантской стены, но не монолитной, а как бы сотканной из длинных струй голубовато-серого дыма. Они непрерывно колыхались, и создавалось впечатление, что по стене сверху вниз безостановочно бегут переливчатые волны.

Поколебавшись, земляне все-таки вышли из вездехода. В мыслях всех троих была полная сумятица. Как загипнотизированные, смотрели они на стену, которая жила своей неведомой жизнью.

Зловещее скопление туч по-прежнему висело у них над головами. Симаков, выйдя из оцепенения, посмотрел на небо. Ему померещилось, что тучи, как огромный волчок, стали медленно раскручиваться вокруг невидимой оси, проходящей точно через вездеход. После недолгого наблюдения он убедился, что так и есть: бурое покрывало действительно кружилось. И при этом постепенно бледнело, словно из него, растворяясь в воздухе, уходили ядовитые соки. Отведя взгляд от туч, Симаков заметил, что начала менять цвет и стена. Только она, напротив, не блекла, а наливалась все более яркой, сочной голубизной.