Танцующие на каблуках - Юлия Фёдоровна Ивлиева

– За наш счет, – на губах бармена играла понимающая улыбка.

Лекс выпил залпом. Отпускало. Почти. Так казалось. Лекс шарил по залу взглядом. Он искал девушку. Не могла же она испариться?

– Чувствуешь, что тебя только что трахнули? Так оно и есть… – уборщик хохотнул и удалился.

Лексу казалось, что его вывернули наружу из его шкуры, протрясли и запихнули обратно.

Его одолевал целый вихрь ощущения. Он будто прислушивался к чужому человеку, не к себе. Что-то произошло. На смену удовольствию, удивлению, эйфории, пришло едва заметное беспокойство, закравшееся ему в душу. Желудок сжался, предвидя опасность. Лекс мотнул головой и жестом велел бармену налить еще. Сегодня он какой-то мнительный. Не похожий на себя. Прислушивается к ощущениям, пытается разглядеть знаки.

– Как ее зовут? – спросил он у бармена.

Тот захохотал, взгляд стал сочувствующим:

– Лика.

На барной стойке телефон зажег экран. Егерь. Сообщение содержало лишь адрес. Приезжай.

Лексу стало как-то неприятно. Мурашки побежали по спине. Во рту появился привкус горечи. Подобное сообщение ничего хорошего не предвещало. Но дозваниваться он не стал. Выпил еще шот и вызвал такси.

На улице с него спали все наваждения. Люди разговаривали и суетились, машины шелестели шинами по асфальту. Обволакивал прелый, душный ночной воздух города. Жизнь не замирала ни на миг. Лишь где-то в глубине сознания девушка в белом платьице продолжила крутиться на шесте, будоража кровь.

Глава 5

По адресу, скинутому Егерем, оказался жилой дом. Новый, с парковкой и закрытым двором. Взгляд упал на две полицейские машины. Водители мирно курили и разговаривали. Еще бээмвэ. Без мигалки. Ни у одной из машин не горели проблесковые маячки. Но беспокойство уверенно зашевелилось в желудке. Лекс попытался глубоко вздохнуть, не получилось. Костяшки пальцев ломило, как в момент предчувствия беды. Ледяная испарина покрыла лоб.

Навскидку квартира должна расположиться этаже на шестом или седьмом. Точно, седьмом. Лекс угадал.

Дверь широко распахнута, суетились люди. Какая-то тетка в стеганом халате заламывала руки и всхлипывала. Немолодая бабенка с хорошей фигурой, затянутой в спортивный костюм, курила и закусывала губу.

– Хороший же мужик, – кинула она в никуда, когда Лекс проходил мимо, и зацепилась оценивающим взглядом за него.

– Сюда нельзя, – гавкнула на него жопастая тетка в форменной юбке и рубашке. Полиция работает! Не видите, что ли? – Здесь совершено…

– Он ко мне, – на пороге возник Егерь. Лекс узнал его сразу, несмотря на картинку, слегка не совпавшую со скайпом.

– Вы, Егор Константинович, выходите за рамки, – недовольно буркнула тетка, но посторонилась, пропуская Лекса. – Все-таки идут следственные мероприятия, тут улики…

– Пусть идут, – не глядя на нее, буркнул Егерь. Он обнял друга и, ничего больше не говоря, повел его в темные внутренности квартиры.

– На улице полицейские машины, но мигалки не включены… – зачем-то сказал Лекс. Будто цепляясь за эту деталь, как за спасительную соломинку. Ведь если полицейские машины не трубят об опасности, полыхая мигалками, значит, все в порядке, ничего не случилось. Внутри Лекса все похолодело. Он чувствовал, как дрожь подбирается к рукам, горлу и коленям.

– Это в кино показывают тучи полицейских машин, сирены, проблесковые. Ну, или в Америке так. У нас иллюминацию только если очень нужно светят. И так весь двор все знает. Журналисты, небось, уже по клавишам долбят, сенсацию добыли.

Лекс протиснулся сквозь столпившихся людей, следом за Егерем. Что он тут делает? Что они тут делают? Где Дикий? Они должны сидеть в шикарном клубе, получать удовольствие от девочек, музыки и выпивки. Он пролез между двух пузатых полицейских, обсуждавших с какого пива меньше болит голова – с темного или со светлого. От них разило потом и пивом, видимо тем, от которого меньше болит голова. Лекс поморщился, резко оказавшись на ярком свету. Спина Егеря отодвинулась в сторону.

– Что это? Труп? – Лекс нахмурился. Он вообще ничего не понимал. Странное место выбрал Егерь для встречи.

– Строго говоря, два, – Егерь облокотился на стену и кивнул в сторону кровати.

Глаза Лекса еще не привыкли к свету. Большая, ярко освещенная и светлая по интерьеру спальня с минимальным количеством мебели, так что огромная кровать представилась сценой. На кипенно-белых шелковых простынях, развалившись поперек, словно на отдыхе лежало тело обнаженного мужчины. Лишь голова как-то неестественно скатилась в ложбинку между двух подушек, раскиданных по кровати.

– Трупа два, один здесь, другой в кухне, – уточнила молоденькая барышня в прозрачной маске, опущенной на лицо и белом халате, поверх джинсов. Она внимательно изучала Лекса почти бесцветными голубыми глазами, лукаво улыбалась, перебирая в руках инструменты, щипчики, кисточку, пробирку.

В другой ситуации Лекс непременно бы заметил, что она хорошенькая и флиртует с ним, но сейчас он оторопело смотрел на труп. Мускулистое обнаженное мужское тело, выставившее на показ смятые половые органы, нестерпимо резануло по глазам. Зрелище поражало каким-то неприличием. Не обнаженкой, а всей сценой. Беспорядок на кровати, скомканное у спинки одеяло, раскиданные подушки. Будто они не вовремя зашли и помешали людям сексом заниматься. Лекс невольно отвел взгляд и усилием воли заставил себя снова взглянуть на тело. Он рассеянно отмечал идеальный, явно из солярия, загар, приглушающий даже трупную синеву, гладкий торс и ноги. Эпиляция. Ого! Мужик с эпиляцией тела. Рядом с кроватью валялись дорогие брендовые трусы и часы. Хмыкнул, вспомнив дурацкую песенку: «По утрам, надев трусы, не забудьте…» Егерь смотрел выжидающе и спокойно.

Взгляд Лекса упорно обходил лицо, прикрытое полудлинными разметавшимися волосами цвета вороного крыла. Лекс сделал пару шагов, обходя кровать, чтобы рассмотреть лицо мужчины.

– Твою мать! Это Дикий! – Лекс отшатнулся, потом дернулся вперед. – Какого черта?!

Он захлебнулся словами или криком, закашлялся. Снова рванул к другу, колени подкашивались. Егерь схватил его за плечо, потянул на себя, не дав рухнуть на колени. Вся краска сошла с лица Лекса.

– Как? Что случилось? Почему? – не своим голосом произнес он.

Егерь смотрел в сторону. Лекс скользил взглядом по квартире и по людям. Почти все были или в полицейской форме, или в медицинских костюмах. Полиция и эксперты работали на месте преступления. Это место преступления? Дикого убили? Он страшился взглянуть еще раз на тело друга. Он не видел крови. Простыни ослепляли белизной.

Дикий просто лежал, будто прилег отдохнуть. Лекс вырвался из рук Егеря и принялся расхаживать по квартире. Он не находил себе места, не мог остановиться, успокоиться, замереть. На него смотрели с любопытством и сочувствием.

Лекс вспомнил, что метаться по месту преступления нельзя.