Кот. Стратегия. Забытые Острова. Становление - Andre
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У нас бы Мама палкой такую дуру погнала и даже на порог дома не пустила бы, да и тётки, другие жёны Отца, ее охотно поддержали бы. Да, мама, как она вкусно готовит… А ведь у меня братьев и сестер много, потому пищу она готовила простую, но мы и этому были рады. Что найдем — всё в котёл шло. И овощи, и злаки, и рыбу, и змей. Знаю, некоторые наши соседи предпочитают всем продуктам кукурузу или кус-кус. Ну кус-кус и я люблю. А кто ж его не любит?
Одним словом, выбор зависит от вкуса и состоятельности семьи. Мы не из богатых, а у таких мясо редко бывает, а гарниром обычно мы ели рыбу. Чаще всего мама готовила ткхеке — рыбу, томленную с бананами или тигадегуаэна джегуа воссоу, это кто не знает, обжаренное или подкопченное рыбное филе в томатно-арахисовом соусе. Вообще всё, что из арахиса приготовлено, я очень люблю. А тут вот арахиса-то и нет. По крайней мере, пока я его не встретил. Видел какую-то разновидность сорго, не такую как у нас, но похожую, попробую завтра насобирать и что-то из него приготовить… На семейные праздники у нас готовят яссы или кедженоу из курицы. Тоже надо попробовать сделать, вон какие птицы жирные летают. Палкой сшибу или камнем, и готово. Чем ни курица? Эти так даже и побольше будут. И понять ещё надо, что мне написали в этой бумажке.
Тут ведь вот какое дело: у нас много народов разных в стране живёт, бамбара и фульбе, сенуф и сонинке, догоны, сонгаи, малинке, диула, даже туареги и берберы есть, но они далеко в пустыне. У нас в деревне только фульбе.
Сначала на руке в этом устройстве что-то по-русски было написано, потом по-арабски. Потом на бумажке, что рядом со мной появилась, чего-то по-французски написано. А я буквы-то отличить-то могу, даже говорить на французском немного научился, а письменный почти совсем не запомнил. Я ведь в школу-то ходил совсем мало, больше в поле работал, или на охоту ходил, а одного брата, Мукаи, мы всей семьей учиться заставляли. Вот он-то и должен был дальше на учёбу к русским отправится. А он тогда сильно заболел, отравился чем-то, при смерти был. И решать надо было быстро. Вот меня, как самого на него похожего, учиться и отправили. А я грамоты-то и не знаю…
День Второй. Первые знакомства
Кот
Исәнмесез яңа дус кыз! (Здравствуй, новая Подруга! — тат.)
Как накаркал сам себе: «свалиться нельзя, будь осторожен, аккуратней на спусках». «Каркуша»! Ага, будешь тут аккуратным. « Шо за местность — хоры и прихорки!», прямо как из «Карнавального» фильма. Того самого, где в самом начале Муравьёва на роликах по буграм и кочкам рассекает. У меня роликов-то, конечно, нет, на кой они тут — на своих двоих бы устоять, но от того-то ну никак не легче! Крутизны здесь и сейчас не меньше. Местность такая, ёлы-палы…
И я тут такой «олух царя небесного» по ним, здешним буграм и кочкам, «рассекаю», ладно — карабкаюсь. На эту страсть — я про ролики, вообще никогда не встану, хоть приплатите. Почему? Да был опыт… Расскажу потом. В детстве, ещё до школы… Если напомните. Хорошо там и тогда всё благополучно завершилось, шишками отделался, а тут меня лечить некому, вот нога и опухла. Нет, не сломал, растянул или вывихнул, пока непонятно, да ещё и снаружи оцарапал — все одно больно, с такой хворью уже не поскачешь сайгаком. Перемещаться стало крайне неудобно. А ведь так всё хорошо начиналось…
С Горки обзорной нормально тогда спустился, через заросшую низинку перешёл, на следующий холмик стал забираться. Ну что сказать, в отличие от первой — какой-то лесок тут есть. Пальмы, ещё чего-то широколиственное, ну не разбираюсь я в них, да и откуда, никогда южнее Средиземного региона не был. С «северной» его стороны. До Турций и прочих Египтов не добрался, не успел.
А тут всё больше эндемики да экзотики вокруг произрастают, ничего знакомого. Фиг знает что такое: по названиям, да и по применению их — вообще непонятно. Какие-то лианы, немного, но и они тут есть, ещё чего-то такое — даже слов не подберу, растёт… Короче говоря, длинная и кипуче-колючая какая-то хрень, да ещё кустарники тут и там разных видов встречаются…
Птиц вот полно. Эти-то, как раз, процветают. Мелкие, крупные, не скажу «кишмя кишат», но они тут есть, и немало. Орут они все весьма бодро — так, видать, «впечатлениями» своими обо мне делятся, короче говоря — переговариваются. Удивлены появлению моему — такое ощущение. До меня, конечно, им, казалось бы, особого дела и нету — похоже, что совсем и не боятся. Так, разве что, просто осторожничают, вспархивают, чуть отлетят и снова садятся на ветки. Глянут недовольно, обругают матерно на своем птичьем языке и снова своими делами заняты. Не пуганные они тут все, что ли? Наверное да, и уже это хорошо и плохо одновременно.
Хорошо, это оттого что некому их пугать тут было. До меня. Стало быть, мне лично — относительно безопасно. И хищников вряд ли тут много. Уж хищники точно б птичье население настороже заставили находиться, а такого нет, не наблюдается. И плохо, потому как явно один я тут — это, наверное, грустно. Ну с этим ничего не поделать, по крайней мере — пока, остается только за пернатыми наблюдать. Глядишь и ещё что-то выясню. Они, как-никак, местные старожилы, это именно я тут новичок. Но зато и смотреть за ними интересно. Своих-то, дома, доводилось наблюдать, как-то даже гнездо скопы высмотрел, несколько раз приходил полюбоваться как этот хищник своим птенцам рыбу приносит. А те и рады, галдят, папку-скопу хвалят: «добытчик, мол, одобряем, ты ещё неси, всё клювами почикаем».
Где и когда доводилось? В детстве еще, когда
