Унесённые не тем ветром (СИ) - Aleksandrova Vera

– Неужели вы способны бросить двух беспомощных леди посередине дороги? – возмущенно произнесла Скарлетт из повозки.

- Вы беспомощны, миссис Уилкс? – засмеялся Ретт, глядя на Скарлетт. – Сохрани Бог янки, которые нарвутся на вас.

- Ретт, - отвлекаю я мужчину, пытаясь вразумить его, хотя знаю, что это бесполезно. – Прошу, не бросайте меня. Я так устала и больше не выдержу испытаний.

- Я просил вас уехать со мной, когда Шерман только приближался к Атланте? – недовольно спросил Ретт. – Вы отказали, и я смирился, даже остался в осажденном городе, зная, что вы там голодаете. Я не дал вам умереть и пойти по миру, уважая ваше упрямство. Так что теперь ваша очередь проявить понимание и смирение.

- Я знаю, Ретт, - тихо шепчу я. – Я все понимаю, но прошу, не сейчас! Сейчас вы так нужны нам.

- Что мне делать в «Двенадцати дубах»? – нахмурившись, спрашивает Ретт. – Сейчас самое время проявить остатки патриотизма, смыв со своего имени клеймо труса.

Я молчала. Ретт, глядя на меня, молчал.

- А как же: «О, нет, Ретт! Вы не трус!» - иронично уточняет капитан Батлер.

- Вы никогда им не были, - пожав плечом, отвечаю я. – И мои слова не изменят этого. Ты и сам знаешь.

Мы слышали, как чертыхается в повозке Скарлетт, возмущенная поступком капитана Батлера. Ретт ловко выбирается из повозки.

- Идемте, Мелли, будем прощаться, - мягко говорит мужчина, протягивая ко мне обе руки. Я подчинилась.

- Я вас никогда не прощу, - обещаю я, чувствуя, что обида растет во мне с каждым шагом. Я слишком устала, а впереди еще долгий путь.

- И не надо, я себя сам никогда не прощу, но это лучший вариант, чем прятаться за вашими юбками, - спокойно говорит Ретт, кладя на изгородь, вдоль которой мы ехали, пиджак и шляпу. – Мелани, почему ты оказалась столь упрямой? При всем твоем благородстве ты ведь не глупышка, как остальные. Я бы отдал все, чтобы вновь оказаться с тобой в коляске в тот злополучный день. Надо было просто увезти тебя из города, не спрашивая. Мне же надо было знать, что ты поехала со мной добровольно.

- Ах, Ретт, сейчас я хочу уехать с тобой, - устало говорю я, чувствуя, что от меня мало зависит. Ретт был слишком решительным. – Увези меня куда захочешь. Только давай отвезем Скарлетт и малыша.

- Хорошая попытка, Мелли, - усмехается мужчина, обнимая меня за талию и прижимая ближе. Немного помолчав, он добавил. – Сейчас, как никогда, ощущаешь, что мир рушится. Это заставляет нас чувствовать всё острее. Может для вас это будет сюрпризом, но я люблю вас, Мелли.

- Ретт, - ослабев, отвечаю я. Вцепившись в его одежду, я сама обнимаю этого мужчину.

- Ты самая желанная для меня женщина, хоть и всегда отвергаешь меня, - продолжил Ретт. – Настанет день, и я перестану спрашивать. Если, конечно, меня не настигнет пуля янки. Ты будешь оплакивать меня?

- Ты не умрешь, Ретт Батлер, - с улыбкой говорю я. – Ты слишком упрям и удачлив для этого.

- Значит, не будешь? – поджав губы, переспрашивает он.

- Любое событие, связанное с тобой, я буду ждать с нетерпением, - пообещала я.

- Хорошо, меня это устраивает, - отвечает Ретт и добавляет более тихим голосом. – Поцелуй меня, Мелли. Я ухожу на войну.

Хоть я и знала, что он вернется живым, сейчас всё действительно было другим. Я чувствовала смертельную усталость, и эта разлука казалась страшным горем. Я поцеловала его так отчаянно, будто от этого зависели наши жизни.

- Стоило вновь оказаться перед лицом смерти, чтобы получить от тебя такие милости, - весело язвит Ретт, когда моя благодарность угасает.

- О, Батлер, замолкни, - возмущаюсь я, продолжая обнимать этого упрямца.

- Мне тяжело покидать тебя, - тихо говорит он. – Особенно сейчас, когда могу добиться от тебя все, чего пожелаю. Чувствую, что очень пожалею об этом, но ситуация диктует свои правила.

- Оставайся, Ретт, - тихо шепчу я. – Оставайся со мной.

- Ты не облегчаешь мне жизнь, да, Мелли? – недовольно говорит мужчина. – В кои-то веки я готов стать героем, а ты положила на другую чашу весов себя, особенно после того, как я сознался в чувствах.

Ретт опускает руки, прекратив обнимать меня. Прощание закончено, и я поступаю так же. Надев свою шляпу и взяв в руки пиджак, он протягивает мне револьвер.

- Если вдруг позарятся на клячу, стреляйте, - поджав губы, произносит капитан Батлер. – Только упаси вас Бог попасть в лошадь.

- Я запомню твой отказ, Ретт, - говорю я, вновь устало вспомнив, что мне предстоит долгий и опасный путь.

- Поверь, моя птичка, я этого тоже никогда не забуду, - иронично парирует он. – Таким дураком я бываю редко. Все случаи можно перечесть по пальцам одной руки, и все они случились по твоей вине. Не кажется ли тебе это странным?

- Придет время, и я заставлю тебя кусать локти, Ретт Батлер, - пообещала я, чувствуя возвращение злости.

- Не утруждайся, дорогая. Я их уже кусаю, - фыркнул мужчина и, приподняв свою шляпу в приветствии, произнес. – До свидания.

Я стояла с револьвером в руке и смотрела на то, как мой защитник удалялся по полю в обратном направлении, к Атланте. Обида была такой, что я чуть не пальнула ему в спину. Мгновение, и этот прохвост обернулся и крикнул:

- Сначала взведи курок, моя леди!

Черт! Я вспыхнула еще больше, когда услышала его залихватский смех. Оглядевшись по сторонам, еле бреду к повозке. Слезы душат меня от усталости, голода и предстоящего пути. Теперь я понимаю, почему люди сводят счеты с жизнью.

- Этот негодяй бросил нас? – спросила возмущенная Скарлетт.

- Он помог нам больше, чем кто-либо еще, - мрачно привожу я доводы в защиту Ретта. – Хотя мог бы и не делать этого.

- Настоящий джентльмен не бросит леди на дороге словно…

- Хватит, Скарлетт! - перебиваю я. – Ретт не джентльмен и никогда им не был, но он сделал больше, чем все вместе взятые. Твой муж ничего не сделал, когда ты сообщила ему, что мы голодаем, хоть и знал что ты в положении.

- Эшли воюет, Мелани! Он на войне! Как ты можешь обвинять его в этом?

- Посмотрим, сколько будет толку от него, когда война закончится, - буркнула я себе под нос, но кажется, меня все же услышали.

Мы медленно поехали дальше, скрываясь каждый раз, когда впереди были слышны звуки шагов или повозок. Еда закончилась слишком быстро, а путь предстоял не близкий. Младенец плакал, не переставая, а у Скарлетт не было молока для его прокорма. Причитания Присси порядком достали меня так, что я готова была просто столкнуть бедняжку с телеги, лишь бы не слышать её нытья.

- Замолкни, Присси! – грозно рявкнула Скарлетт, но это помогло ненадолго.

Мы ехали по полю, усыпанному павшими телами солдат. Раньше эту картину я видела лишь мельком, но сейчас весь ужас войны был неприкрыто выставлен на обозрение. Гниющие на солнце тела, смрадный запах и крик хищных птиц-падальщиков делал картину просто ужасающей до глубины души. Но больше всего сводил с ума голод.

Когда мы увидели вывеску «Двенадцати дубов», я чуть не заплакала от облегчения, что хоть куда-то мы добрались. Я была не уверена, правильно ли мы едем, но Скарлетт указывала дорогу верно. Когда мы приблизились к дому, вспоминаю, что он был разрушен. Увидев, что права, я была готова просто лечь на землю и умереть. Некогда величественный особняк сожжен и разгромлен. Потолка и части стен просто не хватало, но летящая лестница оказалась цела, только вела теперь в никуда. Я вспомнила, как моё путешествие в этом мире началось именно с этого дома. Как давно это было. Прошло почти три года. Три года моей жизни в этом чужом, но знакомом мире.

- Проклятые янки! – горько говорит Скарлетт, стоя рядом со мной. – Что я скажу Эшли?

- Что ты выжила и родила ему сына, - устало говорю я, глядя на такую же рассерженную и потрясенную подругу.

Вдруг мы услышали треск досок в глубине разрушенного дома. Если честно, ни я, ни Скарлетт даже не вздрогнули. Мы были слишком уставшие, чтобы реагировать на страх. Спустя мгновение на свет вышла корова. Боже! Как она тут оказалась? Посмотрев друг на друга, мы кинулись за ней, так как Присси сидела с младенцем на руках. Кое-как привязав эту удачу к повозке, мы облегченно повалились на землю.