Если вы не бессмертны - Вероника Тутенко

Ксюша улыбнулась, слегка наклонив голову.

— Наш внештатный фотокорреспондент…

— Нет, нет, не надо меня фотографировать, — запротестовал грузин. — Только фотографии моей сейчас в газете не хватало.

— Хорошо, не будем фотографировать, — с легкостью согласилась Инга.

— Что вас интересует?

— Люди, которые остановились в вашей гостинице накануне несчастного случая.

Долидзе понимающе кивнул, уверенно набрал телефонный номер, поднес к уху черную телефонную трубку:

— Коля, зайди ко мне. Здэсь у меня журналисты из…

— «Криминальной хроники», — подсказала Инга.

— Из газеты «Криминальная хроника». Интересуются, кто у нас останавливался накануне… Ну ты понимаешь.

Судя по тому, что вопросов от Коли не последовало, он все понял.

Как выяснилось через минуту, Коля оказался Николаем Сергеевичем Калининым, администратором гостиницы, человеком лет сорока, лысоватым, средней комплекции.

Администратор раскрыл толстую книгу, журнал учета. Инга торопливо раскрыла видавший виды толстый блокнот с красным автомобилем на обложке и женским лицом с неестественно яркими кошачьими зелеными глазами. Авторучка с несколько погрызанным колпачком служила одновременно и закладкой. Инга недовольно покосилась на сомнительный колпачок, но выбора не было.

— С начала месяца раз… два… три… Тринадцать человек. Роковое число, — глупо усмехнулся администратор. — Шестеро — делегация из Виттена. Завтра уезжают. Емец Андрей Петрович — первого — шестого октября. Горякина Марина Викторовна — седьмого — девятого октября. Аникшин Сергей Александрович — снял номер восьмого октября. Еремеевы Александр Анатольевич и Полина Федоровна — сняли номер восьмого… Вчера снял номер Пахомов Евгений Иванович. Кто снял номер сегодня — читать?

Инга кивнула.

— Куприяновы Владимир Владимирович и Ирина Александровна.

Инга на всякий случай записала все фамилии в блокнот.

— Что-нибудь нужно еще от меня? — администратор захлопнул толстую темно-синюю книгу.

Долидзе вопросительно посмотрел на Ингу, перевел взгляд на Ксению.

— Нет, больше ничего. Спасибо.

— Спасибо, — повторила Ксюша.

Администратор тихо закрыл за собой дверь.

— Значит, никто в гостинице не знал, что этот человек пригласил журналистов?

— Я нэ могу сказать, знал ли кто-то в гостинице, но то, что никто из персонала гостиницы нэ знал, в этом я нэ сомневаюсь, — сверкнул глазами грузин. — Зачем мнэ лишние проблемы? Я вообще не люблю иметь дело с прэссой. Разве что с такими красивыми дэвушками.

— А никто из людей, остановившихся у вас в октябре, не показался вам подозрительным? — снова попыталась Инга задать вопрос, который уже задавала по телефону.

— Вы знаетэ, Инга, как ваше отчество…

— Николаевна.

— Инга Николаевна… Мы здэсь нэ за кэм нэ наблюдаем. Кто же знал, что случится такое?

Когда Долидже горячился, его акцент становился более заметным. Григорий. Значит, нечистокровный грузин. Хотя, какая разница? Да, надо купить новую авторучку. Посолиднее. Инга снова недовольно посмотрела на потрепанный кончик авторучки и захлопнула блокнот. Весьма своевременно, потому что Долидзе уже бросал тоскливые взгляды на настенные часы, всем своим видом показывая, что его ждут в другом месте. Инга, в свою очередь, поняла, что больше из Долидзе вряд ли что-нибудь удастся вытянуть. Тем более, что младшая сестренка вместо того, чтобы подключиться к разговору, мысленно уже вытягивает ноги на показах коллекций Зайцева или Юдашкина, а то и D @ G.

— Спасибо за интервью, — Инга решительно застегнула молнию на сумке.

— Надеюсь, вы услышали то, что хотели.

Инга кисло улыбнулась. Журналистка рассчитывала, что ей удастся больше вытянуть из Долидзе.

— Приходите еще, — Долизде помог Ксюше надеть курточку, снова окинул блондинку восхищенным взглядом:

— До свидания.

— До свидания, — широко улыбнулся грузин, застегивая пуговицы на молочном плаще.

Попрощавшись с вахтершей, девушки выскользнули в осеннюю прохладу.

Вечер был бы, пожалуй, довольно теплым, если бы не порывы северного ветра.

Какое-то время сестры шли молча.

— По-моему я ему не понравилась, — вздохнула, наконец, Ксюша и тут же сделала утешительный вывод. — Наверное, у него плохой вкус.

— Не думаю, что мужчине даже с самым плохим вкусом может не понравиться голубоглазая блондинка с длинными стройными ножками, особенно если этот мужчина — грузин… Но, конечно, если постоянно молчать и смотреть исподлобья…

— Может быть, я еще должна была взять за тебя интервью, а потом еще и статью самой написать?…

Ксюша была права. И Инге осталось только вздохнуть:

— И все-таки мне показалось, он что-то не договаривает. Может быть, даже он и разрешил Аникшину провести эту пресс-конференцию, но, скорее всего, все-таки не предполагал, чем она может обернуться. Странно, что он не предложил нам по чашечке кофе. Мог бы пригласить и в бар, тем более, что бар есть в гостинице. Там бы мы точно его разговорили. И вполне мог бы поинтересоваться, в какую нам сторону. Тем более, что он куда-то торопился, и наверняка, он на машине.

— А если он едет к любовнице? Он все равно должен был взять нас с собой?

— Н-да, — протянула Инга.

Четверг

11

Трудно найти более неприятную вещь, чем вставать в пять утра, особенно для ярко выраженной совы. Среди знакомых Инги почти не было жаворонков. А многие ее знакомые (разумеется, тоже совы) вообще не верили в существование жаворонков. Даже почти компетентный психолог Ксюша и та считала, что жаворонки — это всего-навсего те счастливые совы, которые имеют возможность спать днем.

А особенно жутко просыпаться в холодное октябрьское утро, когда ветер, успевший за ночь сойти с ума, вырывает из рук серо-голубой зонт и почти серьезно грозит поднять вместе с этим самым зонтом над землей.

И уж совсем неприятно ехать в такую мерзкую погоду на другой конец города, на автовокзал, в полусне стоять в пусть не длинной, но все-таки очереди за билетом.

Но хуже всего то, что с утра заложен нос и першит в горле. Не следовало, конечно, идти сначала к Руслану, а потом с непросохшими еще волосами мчаться на интервью. Но откладывать визит в салон еще на неопределенное время тоже было уже невозможно.

Ну что ж, зато теперь она, Инга Иволгина, золотое перо газеты «Криминальная хроника» предстанет перед злодеем Меркуловым во всей своей убийственной красоте.

А моросящий липкий дождь и безумный ветер — неприятно, конечно, но, вероятнее всего, не смертельно.

У не подъехавшего еще «Икаруса» уже выстроилась очередь. Недовольно зевая, Инга увеличила собой ее хвост. За ней вскоре выстроились еще человек десять мазохистов, которые, дрожа от холода, тоже ехали куда-то с утра пораньше.

Наконец, триумфально подъехал грязноватый автобус и, оказавшись в его пахнувшем бензином салоне, Инга с наслаждением опустилась на мягкое сидение у окна. Хоть в этом повезло сегодня утром!

Теперь два с половиной часа можно смотреть, как за окном мелькают дома и деревья и радоваться тому, что от дождя отгораживает невидимая стена, и капли, бессильно ударяясь о стекло, становятся похожими на расплывшиеся запятые.

Инга раскрыла детектив в черно- белой красной мягкой обложке с алой губной помадой, пистолетом и двумя одинаковыми женскими профилями с алыми губами. И соответствующее алое название: «Тень Элизабет».

Автор — какая — то Анна Перл, и героиню тоже зовут Анна.

Вот уже неделю Инга не могла сдвинуться с шестнадцатой страницы, на которой, между тем, динамично разворачивалась интригующая завязка. Некая Анна, москвичка, только что сделала пластическую операцию, чтобы быть точной копии француженки Элизабет, жены миллионера. Но, о ужас, губы москвички Анны (для сходства с парижской светской львицей пришлось их накачать силиконом) приняли несколько неестественную форму. С отчаяньем глядя в зеркало, она звонит какому-то Артуру, который когда-то служил у этого самого миллионера и заварил всю эту кашу с «двойниками».

— Вот ведь погода сегодня…

Блондинка с короткой стрижкой в черном пеньюаре, ее отражения в трюмо, гипнотизирующий голос Артура и запах каштанов растаяли.

Рядом с Ингой сидела пожилая женщина, одетая так, что если не задаваться специально целью, запомнить, во что она одета, то ни за что не запомнишь.

— Да, погода, неважная, — неохотно отозвалась Инга, искоса поглядывая на попутчицу.

Сразу видно, из тех, кто любит поговорить — не важно, о чем, и даже не важно, с кем. Иногда такие женщины просто находка для журналиста криминальной газеты. В ненавязчивой беседе в автобусе или пригородной электричке может рассказать много интересного.