Гордость, сила и зима: стирая границы - Лина Неидеальная

— Когда Лекс тебя отправляет?

— Завтра. Или послезавтра, как к нему достаточно сил вернется.

За время нашего разговора я забыла о том, что мне еще предстояло сделать, а теперь, после слов Дика, меня трясло вдвойне: от усталости и от страха, который снова начал расползаться по телу. Неизбежность. Я боялась, что не смогу все исправить, что все старания будут напрасны. Внезапно я ощутила, как Дик подошел ко мне сзади и обнял за плечи, прижав к себе и уткнувшись носом в пропахшие гарью волосы.

— Почему мы снова должны тебя терять? — донесся до моих ушей его обречённый голос. Ричард не верил, что мне удастся разорвать петлю. Я сама сейчас в это не верила.

— Не потеряете, — я даже немного удивилась тому, как мягко и одновременно уверенно прозвучал мой голос. — В этот раз все будет иначе.

— Ты каждый раз погибала, — развернул он меня к себе лицом и пристально посмотрел в глаза. — Оставайся. Тебе выпал второй шанс, воспользуйся им.

— А как же второй шанс для Эвана? Для наших родителей? Для короля? Для всех? Ты же прекрасно понимаешь, если я останусь здесь, то до конца жизни буду винить себя за то, что ничего не попыталась сделать.

— Почему-то мне кажется, что ты каждый раз это говорила. Знаешь, меня всегда это удивляло в тебе: ты готова думать о ком угодно, кроме себя. Кровника завалило обломками? Хей, надо его вытащить. Короля решили убить, хм, надо бы остановить беспредел. Вот и сейчас. Ты стоишь, такая маленькая и напуганная, вся трясешься, но пытаешься убедить меня в том, что все будет хорошо. Ты не меняешься.

— Я такая же, как и была три года назад, ведь для меня не было этого времени, — неловко улыбнулась я и зачем-то протянула руку к лицу Дика, а потом провела кончиками пальцев от его правого виска до подбородка. И очень серьезно добавила: — Но вот ты сейчас не тот Ричард Форс, которого я знала.

— Тот Дик тоже умер три года назад.

— Нет, — я дотронулась ладонью до его груди там, где билось сердце. — Я уверена, что он где-то здесь.

А спустя мгновение я вновь оказалась в объятиях Дика, он крепко-крепко сжимал мои плечи и опять опустил лицо в спутанные волосы. Я отчаянно прижималась к человеку, который несколько месяцев назад убил моего последнего родственника, но осознание этого факта не вызывало никаких эмоций. Я должна его ненавидеть за то, что он сделал? А смысл? В этом никто не виноват, просто так легла карта. У меня будет попытка все исправить, пусть шансы практически ничтожны, но они все же есть. А сил думать о том, какие чувства я должна сейчас испытывать к кровнику, просто не осталось.

Какое-то непонятное ощущение нахлынуло на меня, оттесняя ненадолго страх и тревогу. Какое-то нежно-щемящее чувство, которое и нравилось, и одновременно причиняло боль. Я вывернулась из объятий Форса и потянула на себя дверь, уже выходя за порог, обернулась и сказала:

— Всё будет хорошо.

Сквозь скрип закрывающейся двери до меня долетел еле слышный шепот:

— Ты так ничего и не поняла…

Глава тридцатая, где складывают два и два, а также диктуют правила

Утро спешно развеяло надежды на то, что все произошедшее — просто дурной сон. Проснувшись, я обнаружила перед собой покосившуюся мебель, которая окончательно убедила в реальности всего. Снизу слышалась какая-то возня, доносилась приглушенная ругань, поэтому я быстро привела себя в порядок и поспешила спуститься. Как оказалось, ребята зачем-то делали перестановку в гостиной, а ругались они из-за того, что Лекс чуть не попал Дику диваном по ноге. Мое появление на пороге комнаты заставило мужчин прекратить споры, зато они уставились на меня, как на живой труп. В принципе, это было практически истиной.

— Отомрите, — щелкнула я пальцами. — Я еще не умерла.

Кажется, они хотели сказать что-то, но я сразу же развернулась и направилась в сторону кухни. Иначе я бы просто разрыдалась. Если вчера все, что случилось, еще как-то укладывалось в моей голове, то сегодня я просто изнывала от ужаса. Умирать второй раз за сутки тоже не хотелось. Пока ребята что-то делали в комнате, я начала накрывать на стол, чтобы как-то занять руки. И первой пострадала мышь, гневно согнанная полотенцем. Из принесенной вчера Лексом еды осталось немного хлеба да вяленого мяса, а еще удалось обнаружить почти полную кринку прохладного молока. Тихие шаги сзади застали меня врасплох, и я выронила одну из глиняных кружек, которая разлетелась на десяток черепков. Тело как-то само опустилось на пол.

— К счастью, — невпопад сказал Дик, присаживаясь на корточки рядом с осколками. Он хотел было собрать то, что осталось от кружки, но я перехватила его ладони и крепко сжала.

— Порежешься, — объяснила я свое движение. Хотя, оно только наполовину было связано с опасением повреждений. — Надо замести, где у вас тут веник?

Веника, видимо, не было, потому что подошедший Лекс прибрался с помощью магии, а затем мы начали завтракать. В гнетущем таком молчании, которое расползалось по кухне, заполняя все доступное пространство. Дик и Лекс виновато косились на меня, все это очень сильно напоминало поминки.

— Может, байки травить будем? Ну, или песню споем какую, — предложила я. Но ребята не воодушевились, а только еще сильнее вытаращили глаза, что вкупе со скорбными лицами смотрелась на редкость глупо. — Сидим, как на похоронах.

— Ну… Так… Это, — вякнул Лекс, почесав бровь.

— Не самый удачная байка, — фыркнула я. — Так. Не надо хоронить меня раньше времени. Я очень даже жива.

— Пока жива.

— Браво, Дик, умеешь подбодрить, — пару раз хлопнула я в ладоши. Боль в рассеченной ладони заставила на короткий миг поморщиться, но это быстро прошло. — Знаешь, прямо придает боевой настрой. Лекс, когда ты меня вернешь обратно?

— Завтра днем.

— Отлично! А это время давайте потратим на то, чтобы я отправилась в благоприятном расположении духа. И если я там все-таки изволю помереть, не хотелось, чтобы последним моим воспоминанием были ваши кислые физиономии.

Начинать никто из них не собирался, поэтому пришлось самой вспоминать глупые истории, в которые я попадала. И в которые попадали окружающие. Я поделилась с ребятами воспоминанием про голых мужчин на улице Гаста, которые бежали по каменной брусчатке и отчаянно прикрывались подушками. Правда, Дик и Лекс не оценили мой рассказ, потому что как-то странно переглянулись, начали покашливать и вообще постарались перевести разговор на другую тему. Видимо, мысленно сочувствовали тем голышам. Когда с завтраком