Гордость, сила и зима: стирая границы - Лина Неидеальная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Кто тебя так? — машинально провела я пальцами по ране, от них тут же начали отскакивать серебристые искорки диагностики.
— Твой двоюродный брат. Это, — Ричард щелкнул себя пальцами по подбородку, — тоже он. Прости. У меня не было выбора.
Он говорил короткими, рублеными фразами, в голосе не было никаких эмоций. Я прислонилась спиной к двери и съехала по ней на пол, устало запрокинув голову и смотря на Дика снизу вверх. Винила ли я его? Нет, он просто пытался выжить в этом кошмаре, но слезы все равно навернулись на глаза, а душевная боль расползалась по телу с новой силой. Ричард уселся рядом со мной, облокотившись на дверь, и снова заговорил:
— Я правда не хотел всего этого.
— Я знаю, Дик, знаю, — не глядя, я нашла его ладонь и легонько сжала дрожавшими пальцами.
— Когда, — голос Ричарда дрогнул, — когда тебя не стало, твой отец узнал, что мы работали вместе. Смерть единственной дочери — более чем достаточный повод для того, чтобы начать открытую охоту на кровников.
Папа… Папа мог принять скоропалительное решение, поддавшись эмоциям. Его нрав удавалось сдерживать только маме, иногда мне.
— Эван, он просто подвернулся ему под руку, иначе Дориан бы с отца моего начал. А потом отец уже начал открытое преследование, мама пыталась его остановить, но…
Я много слышала о Грегори Форсе, знала, как он выглядит. Одно упоминание о нем заставляло сердце трепетать от ужаса — хладнокровный, преданный кровной вражде. Он, услышав фамилию Прайд, сразу же обнажал оружие и стремился атаковать.
А Дик все рассказывал и рассказывал, я чувствовала, какую боль он испытывает от этих слов, но ему просто необходимо было выговориться. А кто как не кровница, пусть и считавшаяся мертвой, лучше всего поймет одинокого в своем горе парня, хотя теперь уже молодого мужчину, сейчас Дику почти двадцать шесть. Мы сейчас были в одинаковой ситуации — без семьи. Наши родственники уничтожили друг друга. Только, если я была вынуждена справляться с информацией, которая обрушилась на меня потоком, то Дик терпел все это уже три года. И я не хотела знать, что творится у него в душе, хотя догадывалась. Догадывалась по его потерянным, стеклянным голубым глазам, что внутри у него все выжжено.
Он рассказал, как его мама попыталась встретиться с тетей Роксаной, чтобы хоть как-то повлиять на разъяренных мужчин. Тогда они обе погибли, Грегори Форс подложил взрывчатку в карету, не зная, что моя тетя находилась там вместе с его женой. Следующим стал дядя Дэниэл, его сердце просто остановилось. А вот мой отец и глава клана Форс погибли в сражении друг с другом. В их поединке изначально не было бы победителя, только проигравший, каждый лишился слишком многого.
— Мы уже тогда с Лексом долго скрывались, но три месяца назад твой двоюродный брат выследил меня, до сих пор не знаю, как ему это удалось.
— Он был адвокатом, мечтал расследовать преступления, — с горькой нежностью вспомнила я о Крисе. Мой двоюродный брат, мой отважный Ким Раслер[16] погиб совсем недавно.
— Когда мы с ним встретились, — вспоминал Дик, утирая злые слезы, — я разрывался на две части: одна часть хотела отомстить за моих родных, а другая все время вспоминала девочку с большими глазами, которая точно бы этого не допустила.
Только сейчас я смогла понять, что Дик тоже противился нашей кровной вражде. Да, когда он только узнал, что я — Прайд, то настроен был убить меня. Но только потому, что нам с детства внушали — кровников надо уничтожать. Кланы Прайд и Форс существовали в каком-то негласном перемирии, ведь не составило бы особого труда выяснить, где сейчас кто-то из враждебного стана. Но наши отцы этого не делали. А вот встреться они случайно, то устроили бы поединок. А мы, дети своих отцов, мы уживались вместе, несмотря на разногласия. И если и грозились придушить друг друга, то не подкрепляли слова действиями. Даже сейчас, зная, что Дик лишил жизни Криса, я бы не смогла убить его.
— Я похоронил его рядом с твоими, за могилами присматривают, а я… Я ни разу не был у нас с тех пор, просто не могу себя заставить, — Дик уткнулся лбом в колени, а плечи его затряслись.
Я сама уже давно плакала, глотая соленые слезы, терпеть это все не было больше сил. Я встала на колени рядом с потерянным кровником (другом?) и обхватила за плечи, как бы накрывая его сверху своим телом, словно это могло защитить от окружающего мира. Наверное, мне следовало что-то сказать ему, как-то утешить, но все слова в этой ситуации казались бессмысленными и пустыми. Получалось только гладить Дика по голове и плечам да сдерживать всхлипы, так и норовившие вырваться наружу. От Ричарда пахло перегаром и еще чем-то странным, но не льёрником. Что ж, хотя бы он не пристрастился к наркотикам, хоть какая-то приятная новость. Сколько мы так сидели, я не знаю, в какой-то момент моя рука скользнула от плеча Дика вниз по груди, и я ощутила горячую влагу на пальцах, которая не являлась слезами.
— Пойдем, надо залечить рану, — я встала с пола, украдкой сморкаясь в полотенце.
— Ты ненавидишь меня? — прошептал он, отводя взгляд покрасневших глаз.
— Не больше, чем три года назад.
— Как-то уклончиво, не находишь? — Дик подошел к кровати и послушно лег на нее.
Что я должна была ему ответить? Даже в самые наши первые встречи я никогда не испытывала к нему ненависти, ведь он не сделал мне ничего плохого. Пару раз чуть не пристукнул, но не со зла же, а потому что считал это своим долгом. Потом мы начали работать в одной команде, я привязалась к Дику, как и ко всем. А сейчас, сейчас грани между реальностью и вымыслом для меня настолько размыты, что я просто не могла выразить словами тех чувств, которые испытывала.
Воспаление на ране снял заговор, я освоила его относительно недавно, вот только на практике не было случая применить. Зеленоватые искорки еще долго соскакивали с моих пальцев, пока я исцеляла физическую рану Ричарда. Заштопать его порванную в клочья душу я не могла. Наконец, вернув груди гладкую кожу, я направилась к двери.
— Полежи немного, — обернулась я к
