Чаша тьмы - Сергей Раткевич

Это был гном. Зато какой гном! Несмотря на довольно жаркий день, гном был облачен в алый бархатный плащ с куньей опушкой, на груди его висела массивная золотая цепь, все пальцы были унизаны крупными перстнями, а на ногах красовались изумрудно-зеленые сафьяновые сапоги, так густо утыканные жемчугом, что сафьян из-под него едва просматривался.

Грубо оттолкнув Курта и смерив стражников надменным взглядом, гном шагнул в ворота. Курту очень хотелось дать ему подзатыльник, тем более что тянуться не требовалось, но конспирация есть конспирация, не может ведь нищий отвесить леща такому богатому и важному гному. Зато стражи всполошились. Уж они-то могли, даже обязаны были отвесить леща кому угодно, если он нарушал что-либо. А гном нарушал. Это было видно даже невооруженным глазом. А уж вооруженным!

– Эй, погоди, почтенный! – просипел один. – А как же воротный сбор?

Гном посмотрел на него с брезгливым удивлением и ткнул себя толстым, многократно окольцованным пальцем прямо в середину золотой цепи, где висела золотая же бляха, размером даже не с тарелку, а с доброе блюдо, вся усаженная самоцветами и расписанная рубинами. Проделав сие незамысловатое упражнение, гном собрался двинуться дальше.

– Гном-гном, – проворчал стражник, – а дурной, как гоблин. Эй, ты, гномблин! Куда прешь?! Воротный сбор плати, кому говорят!

На лице гнома брезгливое удивление сменилось презрением и даже отвращением. Он вздохнул и соблаговолил открыть рот.

– Ты что, читать не умеешь, тупая башка?! – рявкнул он на стражника.

Голосок у него оказался зычный и даже несколько утробный. Стражник аж вздрогнул.

– Мы-то как раз грамотные, – обиженно заявил он. – А некоторые даже про воротный сбор не разумеют. А кто хулиганить и орать будет, того можем и в холодную стащить. Не поглядим, что в золоте!

– А грамотный, так читай! – возгласил гном, вновь подняв свою бляху и стуча по ней пальцем.

– А ты мне чего свою блямбу в нос тычешь? – уперся стражник. – Нешто ж на ней что написано? Камушки на ней красивые, это да. А промеж них ровно курица плясала.

Гном от негодования аж задохнулся.

– Сам ты курица! – возопил он. – Этой памятной доской наш король Йоттен Войген Бриндолейн наградил меня за великое свершение! На ней лучший королевский каллиграф древними рунами зачарованной Гернаги начертал благодарное Королевское Слово! Которое, между прочим, гласит: «Отныне и вовеки носитель сего НЕ ОБЯЗАН!»

– Чего не обязан? – обалдело спросил стражник.

– Всего не обязан! – гордо заявил гном, выпятив бороду. – И всякие там сборы, подати и пошлины платить тоже не обязан!

– Так то у вас, у гномов, – попробовал вразумить его стражник. – А у нас тут людское царство – и законы другие.

– Законы – везде законы! – утробно сообщил гном. – Я вам не нищий простачок какой-нибудь! Нечего мне кайлом вертеть! Думаешь, я медяшками обвешался? Думаешь, доска фальшивая? Чистое золото! На вот, попробуй, куси! – И он ткнул свою бляху в лицо совсем обалдевшему стражнику.

– Что значит – куси?! – возмутился тот. – Что я тебе – собака?! Стану я всякие доски кусать, хоть бы и трижды памятные! Как же! Дожидайся! А раз такой богатый – тем более плати и весь сказ!

– Кто? Я?! – заверещал гном, донельзя оскорбленный отказом укусить доску. – Да я, если захочу, золото свое свиньям разбросаю! Пускай схрюкают! А тебе ни гроша не дам! Грабитель необразованный!

И гном, кипя от возмущения, повернул прочь от ворот, толкнув при этом Курта еще раз. Курт изнемогал. Он проклял проклятущего гнома уже столько раз, что приложи он к этому хоть каплю магической силы – у того бы уже спина задымилась, а памятная доска расплавилась.

Курт шагнул к воротам, чувствуя, как ручьи холодного пота сбегают по спине и шее. Он протянул все еще кипевшему от возмущения стражнику несколько медяков и свое «удостоверение личности» – грамотку из Брила, после чего низко поклонился, громко призвав благословение добрых Богов на головы не менее добрых стражников.

Тут-то оно и случилось. И на благословение добрых Богов было отнюдь не похоже. Как бывший Бог, Курт был в этом просто уверен. Увлекшись удержанием заклятия уменьшения веса, об уменьшении объема он попросту позабыл. Да и окольцованный гном заморочил ему голову не меньше, чем стражникам. Поэтому заклятие уменьшения объема вырвалось из цепких объятий его мозга и куда-то ускакало. А лежащие в заплечном мешке артефакты решили последовать его примеру. Завязки мешка треснули и наружу, как тесто из квашни, поперло все, что в нем лежало.

– Ой-ой-ой-ой! – испуганно взвыл стражник, отскакивая в сторону.

– Ну все, – кратко прокомментировал Мур. – Теперь что-то будет.

– Это что еще за пакость?! – грозно вопросил начальник стражи, ибо бутылка с «сомнительными существами» едва не угодила ему в глаз, но он подхватил ее на лету. – Что у тебя здесь за хлебово такое?!

И он двумя пальцами брезгливо выдернул замусоленную пробку.

– Не надо! – вскричал Курт, но было поздно.

– А вот теперь точно все! – обреченно простонал Мур.

Из бутыли выскочил маленький зелененький человечек и с размаху дернул начальника стражи по носу крохотным блестящим молоточком. Начальник стражи охнул, но бутыль не выпустил.

– Стой! Стой! Куда ты лезешь?! – завопил он, заскорузлым пальцем пытаясь запихать человечка обратно в бутылку.

Но человечек уже был не один. На краю бутыли их набралось не меньше сотни, и все время прибывали новые. Они лезли из бутыли, как пена, как перебродивший квас, вот только пена эта была крикливая и драчливая. Маленькие, не больше пальца, зелененькие человечки, вооруженные блестящими молоточками. Они мигом набросились на стражу и вообще на всех, кто проявлял хоть какую-то активность.

– Сядь на землю и притворись, что тебя здесь нет! – приказал Мур, и Курту ничего не оставалось, как только послушаться.

Вокруг него с воем носились ополоумевшие стражники. На головах у них сидели зелененькие человечки, дружно работающие своими молоточками. Зараза распространялась со скоростью пожара в ветреный день. Зелененькие человечки продолжали выскакивать из брошенной начальником стражи бутыли. Выскакивая, они набрасывались на любого, кто двигался, и начинали изо всех сил молотить его своими молоточками. Они были юркие, бегали необычайно быстро, а прыгали, как кузнечики. Народ бросился во все стороны. Курт сидел, отрешенно созерцая весь этот хаос, и старался не двигаться.

– Сейчас ты быстро прочтешь четыре заклятия, – тихо промолвил Мур. – Постарайся на сей раз не ошибиться. Одной такой ошибки вполне достаточно. Ты согласен?

– Согласен, – осторожно ответил Курт, глядя, как на него несется торговец пирожками, гадая, свернет тот или все же налетит на него. Свернул.