Некроскоп - Брайан Ламли

Русскому было далеко за сорок, но выглядел он лет на десять старше. У него было заметное брюшко, темные с сединой волосы, он носил бачки, плавно переходившие в острую бородку, обрамлявшую снизу толстогубый рот. Морщинистое лицо с серой кожей, глубоко посаженные темные глаза с покрасневшими, воспаленными веками свидетельствовали о том, что он обладал далеко не идеальным здоровьем, но Гарри почувствовал, что отчим обладает опасной силой. Его догадку подтверждали внушительных размеров руки, широкие, хотя и несколько сутулые плечи, а также рост, составлявший никак не менее шести футов. В целом фигура отчима производила внушительное впечатление. И к тому же (Гарри вновь вспомнил об этом) перед Кифом стоял хладнокровный убийца.

— Так вы обучаете языкам или нет? На лице Шукшина появилось слабое подобие улыбки, уголки мясистых губ нервно дернулись.

— Да, я действительно даю уроки, — голос Шукшина был густым и глубоким, в его речи заметно ощущался легкий русский акцент. — Полагаю, вам кто-то порекомендовал ко мне обратиться? Кто же... гм... послал вас ко мне?

— Порекомендовал? Нет, это не совсем так. Просто я увидел в газете ваше объявление. Никто меня не посылал.

— А... а... — осторожно протянул Шукшин. — А вы хотите брать уроки? Простите мне мою непонятливость, но в наше время мало кто интересуется языками. У меня всего пара постоянных учеников. Вот как обстоят дела. Но сейчас я не могу позволить себе взять больше — у меня мало времени. И к тому же мои уроки стоят довольно дорого. Разве вам недостаточно тех знаний, которые вы получили в школе? Я имею в виду языки.

— Не в школе, — поправил его Киф, — в колледже. — Он пожал плечами. — Боюсь, это старая история: у меня не хватало времени на занятия языками, когда была возможность учить их бесплатно, поэтому теперь я вынужден платить за это. Я собираюсь отправиться в путешествие, видите ли, так что я подумал...

— Вы хотите улучшить свой немецкий?

— И русский тоже.

В голове Шукшина прозвенел тревожный звонок, еще более усилив его беспокойство. Молодой человек лгал, и он знал это. К тому же помимо того, что юноша обладал несомненным талантом к сверхъестественному, к экстрасенсорике, Шукшин испытывал какую-то странную уверенность в том, что откуда-то уже знает своего гостя.

— О, даже так? — наконец произнес он. — Тогда вы поистине редкий человек. В наше время мало кто из англичан рискует поехать в Россию, а уж тем более хочет выучить русский язык. Вы едете туда по делам, или?..

— Исключительно ради собственного удовольствия, — прервал его Киф. — Вы позволите войти?

Шукшину совсем не хотелось впускать его в дом, он с гораздо большим удовольствием захлопнул бы дверь перед носом гостя. Но он должен наконец выяснить, кто же этот юноша на самом деле. Шукшин отступил в сторону, а Гарри вошел. Звук захлопнувшейся за спиной двери был похож на стук крышки гроба. Он явственно ощущал враждебность русского, чувствовал его ненависть. Но с какой стати Шукшину ненавидеть его? Ведь он его совсем не знает.

— Я не расслышал ваше имя, — сказал русский, провожая Гарри в кабинет.

Киф был готов к такому вопросу. Он помедлил еще минуту, следуя по пятам за хозяином дома, и, лишь когда они вошли в залитый светом и воздухом, струившимся через открытые окна, кабинет, произнес:

— Меня зовут Гарри. Гарри Киф... отчим. Шедший впереди Шукшин споткнулся о письменный стол. Он замер, превратившись на какое-то мгновение в каменное изваяние, потом резко обернулся. Киф ожидал подобной реакции, но даже он был удивлен ее резкостью. В обрамлении темных бакенбардов и бороды лицо казалось белым, как мел, а толстые губы тряслись не то от страха, не то от потрясения... а возможно, и от ярости.

— Что? — в хриплом голосе Шукшина слышалось неподдельное изумление. — Что вы такое говорите? Гарри Киф? Это что, шутка?..

Однако, приглядевшись повнимательнее, он вдруг понял, почему этот молодой человек показался ему знакомым. В последний раз он видел его еще ребенком, но черты лица были определенно те же самые. И он был очень похож на свою мать. Во всяком случае теперь, когда Шукшин узнал, кто он, их сходство не вызывало у него сомнений. И что самое главное, мальчик, кажется, унаследовал природные способности матери.

Ее талант! Мальчик, как и его мать, был экстрасенсом, медиумом! Так вот в чем дело! Вот что ощутил в нем Шукшин — отголосок дара матери!

— Отчим? — Гарри изобразил участие. — С вами все в порядке?

Он протянул руку, но Шукшин отпрянул, прижавшись спиной к столу. Кое-как обойдя стол, он плюхнулся в кресло.

— Это я... от потрясения, — наконец выдавил он. — Увидеть тебя здесь, через столько лет! — Он взял себя в руки, облегченно вздохнул и, кажется, почувствовал себя свободнее. — Величайшее потрясение!

— Я не хотел испугать вас, — солгал Гарри. — Я подумал, вам будет приятно увидеть меня, узнать, как я живу. Мне казалось, что настало наконец время познакомиться с вами поближе — ведь вы единственная ниточка, связывающая меня с прошлым, с моим детством, с мамой.

— С твоей матерью? — Шукшин немедленно перешел к обороне. Он быстро собрался с мыслями, лицо его вновь обрело цвет. Совершенно очевидно, что опасения быть раскрытым британским отделом экстрасенсорики абсолютно безосновательны. Киф просто решил нанести ему запоздалый визит, возвратиться в родной дом. Он проявлял искренний интерес к своему прошлому. Но если так...

— К чему тогда вся эта чепуха относительно того, что ты хочешь учить немецкий, русский?.. — рявкнул он. — Если уж ты захотел повидаться со мной, то разве нельзя было обойтись без этой ерунды?

Киф пожал плечами.

— Да, конечно же, это было лишь предлогом для встречи с вами, но в моем поведении не было никакого злого умысла. Мне просто захотелось проверить, узнаете ли вы меня, прежде чем я скажу вам, кто я.

Гарри продолжал улыбаться. Шукшин уже вполне пришел в себя, и лицо его исказилось от гнева, отчего он стал казаться еще более уродливым. Гарри понял, что настало время нанести второй удар.

— В любом случае, я знаю немецкий и русский лучше вас, говорю на них свободнее и сам могу дать вам несколько уроков.

Шукшин очень гордился своими лингвистическими способностями. И теперь он не мог поверить своим ушам. О чем говорит этот щенок? Он собирается учить его? Он что, с ума сошел? Шукшин преподавал языки, когда Гарри и на свете не было! Гордость собой заслонила в душе русского остальные эмоции, даже ненависть, которую он испытывал по отношению к любому экстрасенсу.

— Ха-ха-ха! — хрипло рассмеялся он. — Это смешно! Я по национальности русский. Я получал награды за знание родного языка еще в семнадцать лет! Я получил диплом за знание немецкого в двадцать! Я не знаю, откуда в твоей голове возникли эти глупые идеи, Гарри Киф, но то, что ты говоришь, — это сущая ерунда. Неужели ты и вправду так думаешь? Или ты намеренно дразнишь меня?