Игра с судьбой - Галина Ландсберг

не надо лишней информации: кто знает, к чему в будущем могут привести неаккуратно обдуманные идеи. «Выход», - мысленно выдал он единственное слово и, спешно подобрал с пола оброненную, на этот раз действительно случайно, швабру.

- Что завтра случится? – Приглушенно вопросила из-за решетки девушка, но сталкер не стал придумывать какого-нибудь ответа и двинулся прочь, талдыча в голове одно и то же слово до тех пор, пока коридор с камерами не остался позади, за закрытой дверью.

Появления старшего долго ждать не пришлось.

- Ты куда свинтил, я не понял?! – Накинулся боец на Морфа, начавшего показательно полоскать тряпку в ведре. – Мухой обратно!

- Я закончил свой участок, начал новый, ты слепой что ли? – Раздраженно ответил сталкер. Командующий уборкой боец злил его своим внезапно прорезавшимся синдромом вахтера, и, дабы избежать продолжения перепалки, мужчина решил припугнуть парня. – Капитану доложу, что ты только работать мешаешь.

«Моль ебаная» - мысленно добавил майор, победным взглядом провожая уходящего поверженного солдата. Тот, однако, периодически выглядывал из коридора, чтобы проверить как работает сталкер, но Морф больше ничего не говорил, прокручивая в голове обдуманное ранее и стараясь понять, не ляпнул ли чего лишнего.

НАСТОЯЩЕЕ

Вермут

Просыпаться в привычное ранее время наёмник начал совсем недавно, до этого - соблюдал предписание Лейба о том, что сна ему нужного много, и как можно более крепкого. Организм быстро приходил в себя, привыкший к местным реалиями и уже закаленный под выживание в них, но перескакивать с одного режима на другой было немного тяжеловато: ранний подъем осложнялся тем, что ноябрьская природа обычно была ещё темна в установленное время, а холодный ветер на улице начинал пронимать до костей. Посему первые минуты после пробуждения не хотелось ничего, кроме как лениво валяться в продуваемом сквозняками помещении, в котором, тем не менее, было очевидно теплее, чем на улице.

Для себя Вермут отметил, что за последние несколько лет осень в Зоне стала холоднее обычного. То ли правда природа менялась, то ли – от безделья стал замечать мелочи, на которые раньше, будучи обычным бойцом, никогда не обращал внимания.

Мужчина застал рассвет во время пробежки. Он вышел на неё уже в момент, когда на горизонте замелькала скромная заря, говорящая о том, что сегодняшний день обещает быть ясным. Хорошо. Мерх не любил дожди, и в позднюю осеннюю пору часто бывал угрюмее обычного из-за отсутствия солнца, чьё редкое появление было как бальзам на душу.

Когда утро расцвело во всей своей красе, Вермут закончил с зарядкой, которую назначил сам себе в обход советов Лёвы, и присел на остановке рядом с асфальтированной дорогой, что шла позади здания «Коопторга». Привычно замяв мягкую пачку сигарет, вытащил одну из неё, закурил. Наблюдая, как табачный дым растворяется в пространстве, мерх грустно усмехнулся над самим собой: «Спортсмен херов».

Практически беззаботное существование на протяжении как минимум последнего года напоминало о себе каждый раз, когда мужчина вспоминал о проблемах, обрушившихся на его скромный бизнес за прошедший месяц. «Долг» был всегда, но он не был так настойчив, и изменить точку зрения наёмника не могли ни Физик, ни Минор, утверждавшие, что подобное безобразие группировка творила постоянно. Дак если бы творила, он бы помнил!

Мужчина откровенно соскучился по не затихающему гомону заведения, в котором он мысленно терялся каждый раз, стоило только найти нерешенный рабочий вопрос. Мертвый город ему давно стал казаться на самом деле мёртвым: приличное количество народа и постоянные действия, которые оживляли центральную базу, не приносили мерху должного успокоения. Ему казалось, что каждая улица пахнет смертью, которая, пройдясь здесь раз, навсегда оставила глубокие нестираемые следы.

Докурив, Вермут подставил лицо жадному на тепло ноябрьскому солнцу и слегка улыбнулся: чем чаще у него будет хорошее настроение, тем быстрее он поправиться и уйдёт к себе домой. Стоило держать хвост пистолетом ради самого себя.

На задорное брынчание гитары из «Коопторга» мужчина сначала не обратил внимания – не было настроения, но услышав, как в такт музыке разголосислся затонский разводящий, усмехнулся. Не часто услышишь, чтобы кто-то исполнял в местных печальных пейзажах что-то кроме хитов шансона или рок-музыки постсоветского пространства, считая подобное исключительно подходящим и отметая напрочь всё остальное. Минору же, казалось, было абсолютно плевать на жанр и язык песни, лишь бы она ему нравилась, а там, глядишь, и у других симпатия проснётся.

Уже на подходах к боковому входу, в громкой англоязычной речи Вермут узнал песню – годов из девяностых, рассказывающую о занятии любовью в тачке и, насколько он помнил, пела её женщина. Беззлобно усмехнулся: не иначе от Физика набрался подобного старья, узнаваемого даже за более спокойным исполнением одной гитарой и рьяного мужского голоса. Странно и забавно.

Он был в сознании уже около двух недель, и за всё это время в общую столовую ходил крайне редко: не хотел пересекаться с трудившейся здесь Фенек. Мужчина в целом старался избегать с ней контакта, и, когда этого сделать не удавалось, отмалчивался на скромно задаваемые вопросы о делах. Он не знал, что делать с девушкой дальше, но оставлять в Синдикате намерен не был: это казалось сомнительным и оскорбительным для того, чьё место шатунша так усердно старается занять. И, ведь, удачно старается.

К главе поочередно заглядывали Минор и Физик, просили сбавить обороты и не затюкивать девчонку. А он разве её как-то давил? Нет. Рыкнул только пару раз и то, скорее машинально, но для его товарищей это явно весомая причина для того, чтобы заявляться на защиту интересов, словно благородные рыцари. Нашлись, тоже… Да Вермут и сам бы рад успокоится, и ведь не злится совсем и всё понимает, пока не видит седовласую гостью, но только заприметит – кровь закипать начинает от злости, и контролировать это наёмник пока не научился.

Вот и сейчас мерх разочарованно застыл в проходе, увидев, что помимо Минора, Текилы и ещё пары бойцов, в помещении находилась Фенек. Бойцы молча ели, затонский разводящий пел, а бармен с помощницей беззаботно приплясывали за стойкой, причем тучного Текилу за такими действиями Вермут видел впервые. Ишь, раскачался, как только своим пузом со стойки всё не посносил. Вертлявая девчонка рядом извивалась