Воспоминания (Детство, Царствование Александра II и Александра III) - Сергей Витте

Таким образом, мною было составлено положение об организации пограничной стражи вполне на военном основании.

В составлении этого положения мне несколько помогли военные, к которым я тогда обращался, между прочим, и военное министерство.

Но так как все таки пограничная стража имеет некоторое соприкосновение с департаментом таможни, то, конечно, министр финансов, в конце концов, должен был быть начальником, как пограничной стражи, так и всего таможенного ведомства. Таким образом, соединение этих двух частей сосредоточивалось только в одном лице, а именно министре финансов.

Когда я все это положение доложил Государю, то Император очень меня благодарил за это и почти никаких изменений в этом положении не сделал.

Только относительно названия "Отдельного Корпуса Пограничной Стражи" Государь заметил мне: - Для чего называть "отдельным", - прямо назвать "Корпус Пограничной Стражи".

Я сказал Государю, что название это мною заимствовано потому, что когда были корпуса, которые составляли совершенно отдельную военную единицу, то они всегда назывались: "отдельным" корпусом. Так, например, в последнюю Турецкую войну, на Кавказе был "отдельный". корпус и начальником отдельного корпуса был Лорис-Меликов, который впоследствии за эту войну получил графство.

{320} На это Государь Император сказал: тем не менее, Лорис-Меликов быль подчинен Кавказскому Наместнику - Великому Князю Михаилу Николаевичу.

Во всем же остальном Государь вполне одобрил это положение и пожелал, чтобы министр финансов был шефом пограничной стражи.

Сделал он это, очевидно, для того, чтобы оказать мне внимание за сделанное мною преобразование.

Тогда явился вопрос: кого назначить корпусным командиром?

По указанию генерала Ванновского - я выбрал трех лиц (Лично я всех этих трех лиц не знал.), причем по предыдущей деятельности - из этих трех лиц мне боле всех был симпатичен генерал Свиньин, потому что он был боевой генерал, который очень отличился при взятии Плевны (потом он был начальником гвардейской артиллерии).

Государь Император знал всех, в том числе и Свиньина, и, с своей стороны, одобрил назначение Свиньина корпусным командиром, сказал мне, что это очень хороший выбор и что он его лично знает.

Сделав это преобразование пограничной стражи я, в течение всего времени, пока был министром, особенно сердечно относился именно к этой части, находящейся в моем ведении. Может быть именно потому, что я не был военный - мне было приятно иметь в своем ведении целый корпус войск, а может быть чувство это было у меня потому, что я сам уроженец Кавказа, жил на Кавказе до 16 лет, когда происходили непрерывные войны: постоянно был среди военных у дяди моего генерала Фадеева и постоянно встречал выдающихся в России военных людей, - во всяком случае, факт тот, что я очень занимался пограничной стражей и, с своей стороны, чувствовал, что я очень любим всем офицерством и вообще всеми чинами пограничной стражи.

Мне приходилось довольно часто бывать на смотрах пограничной стражи и играть роль военачальника, хотя должен сказать, что роль эта всегда меня очень стесняла.

Впоследствии Император Николай II дал мне особый полувоенный мундир шефа пограничной стражи, который имеют право теперь надевать все шефы пограничной стражи.

Когда я ушел из министерства финансов, то Государю Императору угодно было оказать мне милость, сохранить за мною мундир {321} шефа пограничной стражи, в виду того, что весь этот корпус был мною, по указанию Его Августейшего Отца, основан.

Затем при постройке Великого Сибирского пути, когда мы получили концессию на постройку дороги через Манджурию, (по направленно от Читы к Владивостоку) - я ввел там охранную стражу, которая состояла из отставных военных или военных действительной службы, преимущественно, из пограничников, которые временно как бы вышли в отставку для того, чтобы поступить в охранную стражу, так как непосредственно военных на восточно-китайской дороге держать было невозможно.

Затем уже через несколько лет мы начали, так сказать действовать более открыто, и эту охранную стражу я преобразовал в округ пограничной стражи, так называемый "Заамурский округ пограничной стражи", - это один из самых больших округов.

Этот Заамурский округ пограничной стражи сыграл выдающуюся роль во время последней японской войны. Все военачальники, без исключения, не могли нахвалиться офицерами и солдатами этой пограничной стражи Заамурского округа, что, впрочем, вполне понятно, так как с одной стороны, это были: точно такие же солдаты, точно такие же офицеры, как и остальные, но только они были более правильно сформированы, не так, как это было сделано в нашей действующей армии, где были собраны служащие различных сроков и друг друга не знающие. С другой стороны, это были люди, которые жили в Манджурии еще раньше войны, следовательно, привыкли к этой местности - знали хорошо эту местность.

К сожалению, тогда я уже не был министром финансов и не имел удовольствия, так сказать, ощущать заслуг той части войска, которую мне привелось организовать.

Директором департамента торговли и мануфактуры был некто Бер, почтенный старичок, довольно опытный чиновник, но в общем ничего собою не представляющий. Его лично знал Император, потому что, как я уже имел случай говорить, Император очень интересовался и был главою дома призрения бедных детей (Дом призрения имеет в своем распоряжении два училища: мужское Цесаревича Николая и женское - Императрицы Марии Александровны.), a Бер был председателем дома призрения. Этот дом призрения {322} находился под особым попечением Государя и все, что там делалось - даже самые мелкие назначения - делались при его посредстве. Государь довольно часто ездил туда и, понятное дело, довольно близко знал Бера.

Вскоре после того, как я сделался министром финансов, Бер умер. Вместо него я назначил Владимира Ивановича Ковалевского, человека весьма талантливого, чрезвычайно способного, который теперь состоит председателем технического общества. Он наверно сделал бы совершенно выдающуюся карьеру, если бы не его слабость в отношении женского пола, слабость, благодаря которой недостойные женщины его эксплоатировали и доныне его эксплоатируют.

В ведении министерства финансов была и палата мер и весов; начальником этой палаты был Менделеев. Его назначил на этот пост Вышнеградский. Но палата эта мер и весов была в большом запущении, и сам Менделеев был в большом загоне.

Я, конечно, не мог не оценить того обстоятельства, что управляющим этой палатой мер и весов состоит такой выдающийся ученый, как Менделеев. Поэтому, как самому Менделееву, так и учреждению, находящемуся в его ведении, я оказывал всякую поддержку. Мне удалось поставить это учреждение на ноги, конечно, благодаря только Менделееву, так как я сам в научную часть этого дела не вмешивался и не мог вмешиваться, по неимению надлежащих для этого познаний.

С тех пор как было организовано министерство торговли и Промышленности (которое было организовано по моей инициативе, когда я был председателем совета министров) палата мер и весов находится в ведении этого министерства.

Я забыл упомянуть о директоре департамента железнодорожных дел, Максимове.

После того, как я покинул место директора департамента железнодорожных дел, должность эту занял Максимов, бывший при мне членом тарифного комитета от министерства финансов. Почему-то Вышнеградский не хотел сделать директором департамента моего вице-директора Романова, который впоследствии был моим товарищем, а теперь он член Государственного Совета и {323} председатель бюджетной комиссии (Гос. Совета), - а назначил директором Максимова.

Максимов человек способный, знающий, гораздо более живой, нежели Романов, но любил различные аферы и запутался в деле постройки дороги, которое вел Мамонтов. Я не могу судить: запутался ли он из интереса или просто из увлечения, но тем не менее во всяком случае, он скомпрометировал себя. Поэтому я должен был с ним расстаться. Максимов вышел в отставку. В настоящее время он занимается различными частными делами; между прочим, он, кажется, состоит председателем общества подъездных дорог.

Когда управляющий Государственным Банком Жуковский был сделан сенатором, так как его здоровье было расстроено, то я решился представить к назначению (на место Жуковского) директора кредитной канцелярии Плеске; при этом у меня явился вопрос: кого же назначить директором кредитной канцелярии? - Мне хотелось назначить Малишевского.

Этого Малишевского я знал давно. Я познакомился с ним еще когда служил на Одесской жел. дор., а он в то время служил на Киево-Брестской жел. дор. заведующим контролем. Это был искренний поляк, но весьма честный и благородный, как в материальном, так и в моральном отношении. Будучи поляком и поляком патриотом, он тем не менее был истинный верноподданный Государя Императора.