Ночная смена. Остров живых - Николай Берг

— Автомат мой верни! — заявляет он, глядя на меня.

Какой еще к чертям полосатым автомат?

— А пони и красный фургончик тебе не нужен? — ляпаю от неожиданности первое пришедшее в голову.

— Шёнен[34], ты б сначала спросил разрешения присутствовать, поприветствовал старших. А то словно бака — гайдзин[35] какой-то вломился тут — замечает наш снайпер.

— Автомат мой верни!

Вот же заладил.

Вспоминаю, где я его видел. Он был самый борзый в охранении — еще его приятели с мертвячки, подвешенной за ногу на дереве, трусики пытались снять. Точно, забрал я у него автомат, было такое. Поди вспомни, куда этот автомат потом делся… Да небось Ильяс же и оприходовал.

— Ты как без автомата выжил во время штурма?

Парень зло смотрит. Молчит.

— Э, поехали, время — говорит снайпер водиле.

— А пассажир? Он за проезд не платил!

Бибикает нетерпеливо буханка.

— Короче, парень, дело такое — мы едем по делу, цацкаться с тобой времени нет. Автомата твоего у нас тоже нет. Но мы можем и придумать толковое, если ты нас убедишь в том, что оно того стоит. Или вылазь — твой лисапед еще не остыл, мотор греть не придется. Сё[36]?

— Мне мой автомат нужен!

— Доктор, чего он к нам прицепился? Твой пациент что ли?

— Ну, тебе я рассказывал. Это тот — из охранения, борзый.

— Не помню. Давай, вылазь.

— Я не могу… без автомата…

— Вот зануда — снайпер горестно развел руками…

— Ильяс, пусть отработает. Нам лишние руки пригодятся. Там же спинальник, его укладывать надо не вдвоем.

— Хаяку[37]! Поедешь с нами отрабатывать?

— Поеду — мрачно отзывается парень.

Мы трогаемся с места. Буханка шустро показывает дорогу.

Ильяс присматривается к парню.

— У тебя что, оружия вообще нет?

— Кусок трубы — на велосипеде остался.

— Сильно. А почему такое мощное вооружение?

— Он мой автомат забрал.

Вот заладил.

К своему удивлению Вера осталась жива после бани. И даже не ошпарилась. Правда язычок на время она решила прикусить — Ирка наглядно показала свою выносливость, да и вообще, как-то расхотелось ее дразнить…

Распаренные, навертев на головы тюрбаны, вернулись в "замок".

Тут же явилась и бабка с бидоном. Оказалось — самодельный квас. Странный, светло-коричневый и с непривычным вкусом. Попили с опаской, но оказался к месту, после парилки особенно.

Витька уже заканчивал чистку оружия. И оказалось в наличии разбойничье наследство — один роскошный карабин с восьмью патронами, тяжелый импортный автомат 12 калибра, два "бока" — близнеца того же калибра, двустволка — коротышка и длинная горизонталка 16 калибра, бабкина двустволка 20 калибра, странная берданка 32 калибра, да еще малокалиберный револьверчик. Тут с патронами было проще — имелись в запасе по схронам, да и в ящике их было достаточно. Как Витька не пытался узнать — откуда в ящике взялись патроны к Калашникову да винтовочные — так толком ничего не понял. Но хозяйственно присадил винтовочные в диск, расковыряв пару и убедившись, что внутри сухой порох и в темной глубине гильз посверкивают две маленькие точки фольги капсуля.

— Итак, что делаем дальше? — спросил на правах мужика, да еще и окруженного ружьями и бабами, Виктор.

— А сам-то что скажешь? — совершенно серьезно, без подначки спросила бабка.

— Сам потом скажу. Сначала, как на флоте — пусть по старшинству все выскажутся. Начиная соответственно с младших. Вот давай, красавица, говори.

После этих слов Витька почувствовал, что его щеку что-то печет. Ну, так и есть — женушка уставилась на него тяжелым взглядом. Э, за базаром-то следить придется, больно уж нехороший взгляд…

— Я считаю, что надо составить план — голосом примерной ученицы отчеканила Вера. И шмыгнула носом.

— И что записываем в план?

— Еду надо доставать. Кормили нас плохо, а в запасах тоже не густо, как посмотрели. Одни свинки и есть только. Но мне их жалко.

— И сколько нам надо еды? — осведомился Витя.

— Я могу посчитать, по калориям.

— Ты что, помнишь в каком продукте сколько калорий? — удивился Витя.

— А то! Я всем подружкам диеты рассчитывала! — гордо ответила Вера.

— Ого! Так, Мелания Пахомовна, что скажете?

Бабка не спешила с ответом. Ее задело, что по старшинству ее посчитали младше Ирки и она дала понять, что недовольна этим. И продержала паузу, пока и до Витьки не дошло.

Потом сказала неожиданное:

— Людей надо ободрить. Я думаю — молельню надо открыть. Чтоб с Богом могли побеседовать, себя утешить. Оно и вам спокойнее будет.

— Так это работы ж сколько? Иконы нужны, то-се. Попа нет.

Старуха сурово посмотрела и показала небольшой листок бумаги с нелепо раскиданными прорезями.

— Вот икона. А когда Иисус проповедовал — икон у него не было, попов не было, а посвятее многих нынешних был. На осле ездил, да пеше ходил — не на Мерседесах.

— Да вы Мелания Пахомовна раскольница! И что это за икона?

— Не раскольница я, православная, крещеная. А икона — от матери моей. Раньше за иконы-то наказывали — вот и надоумили нас, жили тут питерские. Ставишь такой святой лист перед свечой — и видишь образ Бога светом на стене обозначенный. А если молитва угодна — то и посредник не нужен. Вот так вот.

Витьке с трудом удалось не начать ржать, свистеть или мотать башкой. Бабка реально удивила. С другой стороны — пусть молятся, не помешает.

— А со свинками погодить бы лучше. Скоро трава пойдет. И мы сможем щи из молодой крапивы варить и свинкам будет жорево. А месяц как-нибудь до травы продержаться. Заколоть-то просто, только они за лето-осень веса наберут. Не гоже сейчас их колоть.

— А кормить чем? — спросила практичная Ирка.

— Руководство в полном составе — вполне сгодится. Вон у крыльца валяется. И Костька. Сволочь. Я ему его танцы не прощу, гаду.

— Какие еще танцы?

— Забава такая у него, обалдуя была — положит мои вставные челюсти на пол и пляшет. Танец маленьких лебедей или как он говорил — еще и фанданго. Вниз-то не смотрит — наступит или не наступит, в плясе-то. Меня Бог спас — не наступил, а трижды плясал.

— Ладно. Ир, что скажешь?

— Пиши, Вера в план — сразу за едой — машины чинить. Без транспорта нам никак.

— Можно Валентина попросить. Он в этом деле понимает.

— Он алкоголик — брезгливо заметила Ирка.

— А что остается? Да и алкоголик он из-за своей бабы.

— Эк вы хватили, да жены алкоголиков — самые несчастные люди в мире — со знанием дела воскликнула Ирина.