Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева

С этими словами он провел острием, похожим на коготь, по руке, рассекая предплечье вдоль – так легко, словно кисточкой линию рисовал.

Я замерла, в ступоре наблюдая, как красное потекло по коже вниз, к пальцам, когда Кондор опустил руку.

Слюна во рту стала вязкой и горькой, голова закружилась, мне хотелось подскочить и выбить из его руки нож, накричать, встряхнуть этого постоянно пугающего меня чародея как следует и расплакаться, но меня удерживало понимание, что Кондор прекрасно знает, что делает и зачем.

Просто то, как он это делает, выглядит странным на первый взгляд.

Поэтому я закрыла рот ладонью и заставила себя молчать и не мешать, чтобы не сделать хуже.

Кондор, поморщившись, поднес испачканные кровью пальцы к зеркалу и начертил на нем что-то.

Я подошла ближе, едва передвигая ноги, ставшие вдруг удивительно негнущимися. Пальцы волшебника коснулись стекла еще раз, заключая странный символ из нескольких переплетающихся рваных линий в замкнутый круг. Кондор достал из воздуха платок и накрыл им порез:

– Еще одно в ванной, я правильно помню? – щурясь на меня, уточнил он.

Я кивнула, а потом, когда он так же стремительно ушел в сторону ванной комнаты, бросилась за ним, вспоминая все то, что он говорил про свою кровь.

Не каждый день при тебе кто-то осознанно и намеренно режет руки и рисует собственной кровью знаки на зеркалах.

– Не переживай за меня так, – усмехнулся Кондор, воспроизводя на зеркале в ванной комнате тот же самый символ в круге, который остался в гостиной. – Со мной случались вещи и пострашнее пары глубоких царапин, милая.

Я видела в зеркале его отражение: на губах застыла легкая ухмылка вроде той, с которой он вчера ближе к ночи пил чай и говорил со мной о всякой успокаивающей ерунде. И вот сейчас эта ухмылка мне совсем не нравилась.

Закончив, Кондор провел пальцами по порезу, заживил его и спокойно, словно ничего непонятного или удивительного не произошло, смыл кровь в моей раковине и опустил рукав.

– Теперь мне будет спокойнее, – сказал он, проводя рукой по растрепавшимся волосам. – Но к окнам, пожалуйста, не подходи и держи портьеры плотно закрытыми.

Я сощурилась.

– Ты объяснишь, что это все значит?

– Очень коротко, потому что меня уже точно заждались, и Ренар появится тут с минуты на минуту. – Кондор приобнял меня за плечи и вывел в соседнюю комнату. – Я помню про твой прекрасный талант к тому, чтобы притягивать неприятности, поэтому сделал все, чтобы незваные гости с той стороны не тревожили тебя сегодня… если им вдруг вздумается это сделать. Прятаться под кровать пока рано. – Он легонько щелкнул меня по носу и улыбнулся, хотя в глазах читалась тревога. – Но лучше посидеть тихо. Никогда бы не подумал, что поступлю так, но раз наша строгая фэйри куда-то исчезла…

– Куда, интересно? – выдохнула я.

Кондор перестал улыбаться.

– Я буду надеяться, что она сама вскоре объявится и все расскажет, – сказал он. – Иди досыпай и ничего не бойся.

Он открыл дверь, ведущую из гостиной в коридор, но снова остановился, будто бы все еще сомневался.

– В случае чего, – сказала я и вытащила из-за ворота амулет. – Я знаю, как с тобой связаться.

Кондор посмотрел на меня, улыбнулся одобрительно и ушел. Через дверь. «Видимо, то, что он сделал с зеркалом, закрывало проход», – подумала я и прислонилась спиной к дверному косяку.

Тогда почему он не сделал этого раньше? Сразу после того, как началась эта чехарда с Хозяином Зимы и Изнанкой?

Не было времени? Не было смысла, потому что Сильвия всегда была рядом, а я почти не появлялась в собственных покоях?

Я вздохнула и, обернувшись к двери, на всякий случай повернула рычаг, который блокировал замок, не позволяя открыть его снаружи.

Мне все еще было зябко и страшно.

Но дверь была закрыта.

Меня это немного, но успокаивало.

***

Снегопад начал стихать, когда они вышли из дома мастера Оденберга вчетвером.

Ульрих Кайрен, которого тоже позвали искать пропавшую Видящую, даже не удивился. Он бросил Ренара короткий взгляд, пожал Кондору руку и улыбнулся:

– Как-то часто встречаемся в последнее время, мастер Юлиан, – сказал он.

Не недовольно, почти по-доброму.

Кондор молча улыбнулся.

Говорить лишний раз со стражей или чиновниками не хотелось.

Герхард торопился: он ждал их в зале для «гостей», напряженный и невыспавшийся, в компании стражника, и не предложил ни чаю, ни беседы – лишь коротко кивнул и сказал, что устал ждать. Эта торопливость, почти грубость, говорила о многом.

От Кондора не укрылось ни как дрожали руки Мастера Оденберга, ни глубокие тени под его глазами – или Герхард не спал, или истощил резерв до предела. Взгляд его, когда Герхард впадал в задумчивость, становился рассеянным.

– От Мастера Герхарда несет страхом и горечью, – шепнул Ренар, поглубже натягивая капюшон, чтобы скрыть лицо от редких прохожих. – И той противной штукой, которую ты пьешь, когда тебе нужно много работать и мало спать.

– Инсомниум, – кивнул Кондор и поморщился.

– Наверное, – Ренар пожал плечами. – Я названия не запоминаю. Лучше скажи мне, куда мы идем и почему мы идем именно туда.

– Нас ведет господин Кайрен, – ответил Кондор. – По всей видимости, они с Мастером Оденбергом знают, куда нам надо. Жаль, нас посвятить в это забыли.

Спина стражника, обтянутая форменной курткой, маячила прямо перед ними. Снег медленно оседал на его плечах и не таял. Господин Кайрен не разделял общей тревоги, он был весел, и это веселье почти раздражало. Слишком уж утро было хмурым. Слишком странным – поведение Герхарда. Слишком серьезной – цель, с которой Кондор оказался здесь.

– Господин Кайрен, – сказал Кондор громко, чтобы стражник услышал и обернулся. – Вы так и не сказали, куда мы так торопимся?

Прежде, чем Ульрих успел ответить, Герхард, почти все время молчавший, сухо произнес:

– Мы идем к ее дому.

– Вот как? – Кондор на секунду задумался и резко кивнул. – Хорошо. В этом есть смысл, но, признаюсь, я подозревал, что вы хотя бы расскажете, что случилось.

– Вчера мы с Мастером Оденбергом уже были там, но ничего не нашли, – сказал господин Кайрен с улыбкой. Кондор чувствовал, что за доброжелательностью в его голосе скрывается что-то такое, ирония, или легкая издевка, или досада, которую стражник не спешил показывать. Кто их знает, этих волшебников, что им в голову взбредет. – Он почему-то считает, что вы, Мастер Юлиан, будете более наблюдательны. Тем более что вы, как я