Отступники (СИ) - Шувалов Антон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наелся? — яростным шепотом спросил я.
— …
— Бонгор!
-..! — Проглот завалился на спину и поднял вверх лапы.
Это было еще не все. Минут десять мы с Ремом вытаскивали Олечуча из-под шатра. Потом долго приводили в чувство Киру сидя в Золотой Струе. Рем отпаивал ее крепким сладким чаем и опасливо подсовывал тарелки с едой. Кира жадно ела, вбрасывая пищу под паранджу. Я пытался вызвать Цыпленка, — не получалось. А без него я управлял маггией не лучше, чем кошка — фарфоровым сервизом.
— Как же голова болит, — шипела Кира.
— Сначала всегда так, — успокаивал Рем. — После второго раза легче будет.
— Рем! — отвлекался я.
— Будет-будет.
— Я столько всего съела. Никогда так много не ем. И такого.
— Все впрок пойдет.
— Цыпленок, покажись!
Люди вокруг нас нервничали. Я позабыл объяснить, почему в месте, напоминающем болото, кишащее голодными пиявками, к нам за все это время так никто и не привязался. Несмотря на то, что Кира напоминала дорогую блесну для щук и привлекала уйму нежелательного внимания.
Так вот, мы были в совершенной безопасности, потому что Олечуч снял шлем и вонзал себе в голову длинные стальные спицы. Эти спицы крайне напоминали то, чем обычно прокалывают свое лицо некоторые франтовые пираты. Они явно раньше кому-то принадлежали. Что ж…
Головорезы в Золотой Струе наблюдали за этим как загипнотизированные обезьяны. Подрагивали кадыки. Скрипели гнилые зубы.
— Надо убираться отсюда, — сказал я, оглядевшись. — Хватит на сегодня прогулок.
Рем поглядел на меня и спросил жестами:
«Уверен?»
«Первенец знает все. Не знаю, смогу ли расколоть. Попытаюсь», — ответил я.
Сухолюд покивал.
Я не знал, насколько Реверанс будет со мной откровенен. И собирался в Исток со смутным планом: попытаться разговорить первенца, или послушать кого-нибудь из его приближенных, а потом… Гм. А потом сбежать. Да. Как-нибудь.
— Ты как, принцесса? — спросил Рем, одобрительно глядя на Киру.
— Все… — она тихонечко рыгнула. — Простите, пожалуйста. Все хорошо. Да, нам лучше уйти. Отец велел быть в Истоке к вечеру.
— Матрас, ты закончил?
Олечуч, не ответив, прошелся рукой по ежику торчащих спиц. Надел шлем — затрещала подбивка. Завернулся в скатерть.
— Тогда уходим, — я толкнул ногой Проглота, лежащего рядом.
Когда мы вышли из Карантина, Кира предложила взять в прокат несколько моржей.
— Прокат? — переспросил Рем.
— На время, — объяснила Кира. — Мы возьмем моржей на время, а потом они сами вернуться к смотрителю.
Рем изогнул левую бровь и осторожно спросил:
— А если их украдут?
— Украдут? — в свою очередь не поняла Кира.
— Ну да, — невинно поморгал Рем. — Возьмут моржей навсегда, и они никогда не вернуться к смотрителю.
Кира неуверенно провела рукой по животу.
— Такое бывает, — сказала она медленно. — Когда морж нужен на долгое время. Смотритель просто набирает новых животных. Но это случается крайне редко. В постоянное пользование моржей раздают на рынке.
— Клянусь Первым, да что не так с этими ребятами? — воскликнул Рем. — Как можно отдавать что-то бесплатно?! Это против человеческих правил! Против природных правил, Gahto hamacke! Это нарушает баланс!
— Баланс чего? — спросила Кира.
Рем в ужасе уставился на нее.
— Баланс Кармана, конечно! — взорвался он.
— Карман, это какой-то известный экономист Авторитета? — уточнила Кира.
— Карман, — Рем оттопырил складку жилета, в которой спал Виг, — это карман! Он не должен оставаться пустым. Если из него что-то пропало, ты должен восполнить потерю. Не сделаешь этого, — силы баланса жестоко покарают тебя. Окажешься в канализации быстрее, чем прелести из ночного горшка! Это, пожалуй, единственный закон, который я признаю.
— Видимо проблема в том, что у стотри нет карманов, — заметил я с улыбкой.
— И канализации, — добавила Кира. — Все отходы перевозятся на Остров Мусора.
— Именно поэтому этот народ безнадежен, — махнул рукой Рем. — Их даже народом не назовешь. Одно слово — община.
Езда на моржах — занятье для настоящих мужчин. Нужны кованные нервы и стальное самообладание, чтобы подавить ощущение нелепости происходящего. Морж перебрасывает свое тело вперед, наездник — подскакивает и клюет носом. Несется эта тварь, несмотря на размеры, почти так же быстро как игуана. В качестве седла — плетеное кресло с высокой спинкой и ремнем на грудь. Упряжи нет. Морж повинуется голосовым командам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Иногда морж сам по себе останавливается, поглядеть на что-нибудь интересное, — в загоне скучно и нет самок, объясняет Кира. Морж глядит на ряженных стотри, которые прямо на ходу придумывают некий опасный механизм, и строят его, тщательно подгоняя детали по размеру. Кира объясняет: это адепты Пеликанов и Мудрых Черепах, объединились, чтобы сделать жизнь кольцевого порта чуточку проще. Механизм уже понемногу чистит рыбу и одновременно вяжет узлы на пеньковом тросе.
Минут через пять кто-нибудь, — Рем, я или Олечуч, — не выдерживал, и моржи пугливо неслись вперед, впечатленные отборной бранью Авторитета.
Перед воротами мы снова остановились. Околотники в высоких шалашах, поглядели на нас с подозрением. Ворота мрачные, тяжелые, подчинялись какому-то осевому механизму. Створки были собраны из листов железа и украшены кораллами. По обе стороны стояли вышки со стрелками.
К нам вышли сразу трое околотников. Один держал руку на перевязи.
Они заметили леди Киру и подошли к ней.
— Эти чужеземцы с вами, капа Кира?
— Да, — подтвердила та. — А что случилось? Ты ранен Ровулот, бедняга.
Варвары переглянулись. Раненый нехорошо засмеялся.
— День нынешний богат на события, — сказал он. — Здесь проезжал парень из Красных Касаток. Был на последнем издыхании. Кто-то страшно глумился над ним. В иной сушеной вобле жизни больше. Откуда он взялся, где пропадал все это время, — ничего мы от него не добились. А на спине — тройка. Настоящая. Чистокровный сын отсека.
— Вы доставили его к Жрецу? — быстро спросила Кира.
— Мы собирались, — покивал раненый. — Даже набрали ему эскорт, но он вдруг завизжал как укушенный! И как пустит моржа в галоп. А морж у него был из выводка Бори.
— Отличный зверь, — покивали остальные околотники. — С ноля до пяти узлов за две минуты.
— Брат моей жены хочет такого взять! — крикнул кто-то с вышки.
— Пусть сначала научиться различать моржевицу от рахита ласт! — проорали ему с соседней вышки.
— Уже научился! Недавно ему выдали дощечку на обслужШышие моржей из любого выводка!
— Заткнитесь там! — проорал Ровулот, задрав голову.
— Что?
— Заткнитесь!
— Хорошо!
— В общем, за ним была выслана погоня, — продолжал Ровулот. — Не знаю уж, поймали или нет. Говорят, он добрался до самого Истока. Там его примут. Но и это еще не все! Поймали шпиона. То есть не поймали, но сам сдался. Прямо на улице себя раскрыл. Возможно, просто свихнувшийся пират. Выгнали с посудины или сам ушел. Но проверить не мешает. Как он одного нашего вырубил: говорят, сильно покалечил. С сорока метров стальным шаром в голову. Силища китовая. Даром, что увечный на колесах.
— Как-как ты сказал? — заинтересовался Рем. — Увечный? На колесах?
— Да, — уверенно сказал Ровулон. — Ноги не двигались.
— А где ж ты все-таки руку повредил? — спросила Кира.
— Схватился за кресло, — признался Ровулот. — Оно у него чудное было, только я не знал, насколько оно в действительности чудное. Только коснулся, оно как скат меня шарахнуло!
Когда нас пропустили за ворота, морж Рема прижался к моему, и сухолюд негромко проговорил:
— Какое интересное совпадение, сэр Престон, вы не находите, мать его за подол?
— Ты о кресле с колесами? — спросил я, вздрогнув.
— Скорее всего.
— Не хочу об этом думать, — буркнул я. — У каждого человека есть специальная полочка для проблем. Моя полочка переполнена настолько, что из последних сил держится на крохотном гвоздике обреченности. Еще хоть одна проблема, хоть одна, маленькая, ничтожная проблемка, и я свихнусь!